Я дал им недельку попотеть. Пусть они как следует пропарятся. Представляю, что происходило за многими закрытыми дверями. Стоило мне подумать об этом, я начинал улыбаться, а потом не мог сдержать смеха. Не один человек подумал, наверное, что у меня не все дома.
Но эта неделя работала и на них, чего я не осознавал. Жизнь становится скучной без мелких поросят, которые она нам подкидывает. А тут мне подложили целую свинью. Я постарался, чтобы ее съели другие. Но мне и самому хотелось подложить свинью кое-кому, и мысль об этом делалась все более привлекательной.
На седьмой день я не выдержал. В субботу я вернулся в отель «Монтебан» и попросил у изумленного клерка ключ от той самой комнаты, где я находился неделю назад, поднялся к себе, включил телевизор, плюхнулся на кровать и стал ждать, пока клерк проинформирует агентов.
Клянусь, такого агента я еще не видывал. Это был штучный товар. Ко мне вошла очаровательнейшая женщина из всех, кого я только встречал. Им надо было сразу приставить ее ко мне, и не было бы никакого побега. У нее были длинные темные волосы с солнечными бликами. Они в живописном беспорядке падали ей на плечи, и, казалось, нельзя было оторвать от них глаз, чтобы рассмотреть все остальное. Оторвавшись, я убедился, что и тут все было в полном порядке. Она, может, и не годилась для журнала мод, потому что ее было прелестно многовато, но с мужской точки зрения это было геометрическое совершенство. Ее профессиональная подготовка отнюдь не мешала мне разглядеть пышную, высокую грудь, красивую линию от талии к бедрам и подтянутую упругость ее живота. Это была красивая крупная женщина. У нее были огромные темные глаза с несколько восточным разрезом и полные влажные губы, на которых играла легкая улыбка. Она внимательно рассматривала меня несколько мгновений, а затем присела.
— Кимберли Стейси, — представилась она. — Я из разведывательного управления Б-4, отдел А. Так вы и есть это чудовище?
— Ну и дела! — только и смог я произнести.
Она улыбнулась пошире.
— Вы изрядно смутили моих коллег, Морган.
— Поэтому они и не пришли сами?
— Нет… Они просто подумали, что так будет меньше бросаться в глаза. Почему вы это сделали?
— Потому что я не люблю, когда меня пытаются перехитрить. Их следовало проучить…
— Я не о том. Почему вы вернулись?
Я улыбнулся.
— Что-то скучно стало. Хотелось позабавиться. Узнать, что будет дальше.
Она согласно кивнула головой, как будто понимала меня.
— Ну а если им это не покажется забавным?
— Тогда я еще что-нибудь придумаю.
— У вас только два варианта на выбор.
— Вы так полагаете?
— Получен недвусмысленный приказ. При следующей попытке вы будете убиты. Вас ждут. Но такая попытка теперь исключена.
— А зачем же они выжидали целую неделю, крошка?
— Нужно было все утрясти. А потом они не хотели лишнего шума.
— Солнышко, не надо темнить. У них уже все было утрясено.
Она тихо засмеялась, приоткрыв ровные зубы:
— Я думаю, они вас проверяли. Вы были под усиленной охраной, и им хотелось посмотреть, что вы предпримете. По-видимому, они не ожидали, что вам удастся бежать. Но вы их еще более смутили, вернувшись. Они не допустят, чтобы подобная ситуация повторилась.
— Что дальше?
— А дальше вы пойдете со мной. Спокойно, без шума, и мы поможем вам принять решение.
— А если я не пойду?
— Тогда мне придется взять вас за ручку, — усмехнулась она.
Я от души рассмеялся:
— Идет, крошка. После такой угрозы я полностью деморализован. Только вот что…
— Что еще?
— Давай я тебя возьму за ручку. Так будет вернее.
— Не будьте так самоуверенны, Морган, — ответила она на полном серьезе.
В выражении их лиц произошла перемена. Помимо прежней агрессивности появилось некое подобие уважения, которое вытеснило неприязнь. Только Джек Догерти оставался невозмутим. Он довольно кисло без всякого любопытства взглянул на меня. В зубах у него торчала неизменная сигара.
Кимберли села рядом со мной, и только тогда я отпустил ее руку. Охранники, которые доставили нас сюда на такси, остались внизу. Это были крутые парни, в их глазах читалась надежда, что я выкину что-нибудь именно в их дежурство. Они были явно разочарованы, что я обманул их ожидания.
Гэвин Вуларт сидел во главе стола и все так же перебирал бумаги. Наконец он произнес:
— Это была весьма ловкая операция, мистер Морган.
— Благодарствую. Может, это научит ваших парней держать ухо востро в следующий раз.
— Следующего раза не будет.
— Это вы уже говорили в прошлый раз.
Густая краска стала подниматься у него от шеи к лицу.
— Один вопрос… почему вы вернулись?
Кимберли бросила взгляд в мою сторону, и я заметил, что она улыбается.
— Мне стало скучно.
— Других причин нет?
— А какие еще?
— Мы надеялись, что это чувство патриотизма.
— Ерунда.
Кто-то кашлянул. Картер из казначейства предположил:
— Полагаю, вы больше всего в ударе, когда вам скучно.
— А по-другому я не работаю.
— Надеюсь, мы не ошибаемся.
— Что вы имеете в виду?
Они почему-то быстро переглянулись.
— Об этом потом, — ответил Картер. — Итак, мистер Гэвин…
Гэвин Вуларт кивнул головой и прочистил горло.
— Ваше возвращение означает, как я понимаю, то, что вы согласны с условиями нашего… хм… предложения.
— Конечно.
— Тогда давайте перейдем прямо к делу. Время не терпит. Каждый день, каждый час наносит ущерб нашей национальной безопасности. Нам надо вас тщательно проинструктировать.
— Я способный ученик. Это вам не следует тратить время на несущественные детали.
Его лицо опять залилось краской, но он согласно кивнул:
— Послушайте, Морган, вы никогда не слышали о Замке Роз?
В затылке у меня закололо, и, казалось, даже волосы зашевелились.
Да, я знал Замок Роз. По крайней мере, слышал о нем от тех, кто там побывал и выбрался оттуда. Эта гранитная крепость была построена испанцами в 1620 году. Обреченная на гибель и разрушение, она использовалась как тюрьма для политических заключенных. Она слыла абсолютно неприступной, а побег был полностью исключен. Испанцы не поощряли всякое баловство вроде современных рассуждений о гуманном обращении с заключенными.
— Так он там? Да, я знаю это место.
Вуларт внимательно посмотрел на меня и заметил удовлетворенно:
— Я так и думал. Виктор Сейбл это имя вам знакомо?
— Нет.
— И не должно быть. Это человек, который нам нужен.
Он вынул несколько листков из своих бумаг и протянул мне.
— Подробнейшие планы Замка Роз, какие нам только удалось достать. На первом листе первоначальный строительный план замка, который мы отыскали в архивах Мадрида. На остальных — достройки и перестройки. Эти чертежи мы получили от бывших заключенных и от нескольких подкупленных охранников. Однако были осуществлены еще какие-то строительные работы внутри тюрьмы, но документов у нас пока нет.
Я взглянул на схемы. Сразу видно, что они были выполнены специалистом. Они требовали невозможного, если рассчитывали на удачный побег. Я хотел вернуть бумаги, но Вуларт остановил меня:
— Оставьте их и изучите, Морган.
Я усмехнулся:
— Я уже изучил, Вуларт. Я могу их сейчас же воспроизвести по памяти.
В первый раз в беседу вступил Райс:
— Сейчас не до шуток, мистер Морган.
— Я не шучу. Это мой образ жизни, дружище.
— Это не рядовая операция. Мы должны все предусмотреть.
— Согласен. Хотите продемонстрирую, какая у меня память?
Не желая меня раздражать, Картер заметил:
— Хорошо, Морган. Мы вам верим.
— Тогда давайте продолжим.
Вуларт еще пошелестел своими бумагами и поднял глаза.
— Ваше появление в этой стране будет оправдано тем, что вы якобы бежали от правосудия. Они знают о краже сорока миллионов и всегда будут рады принять богатого беглеца, если он хорошо заплатит. Наши страны не заключали договора о взаимной выдаче преступников. Так что тот, кто до них доберется, в безопасности… по крайней мере, на время.
— За такую привилегию они захотят вознаграждения. Мне понадобится финансовая поддержка, — заметил я с выразительной улыбкой.
— Морган… — Райс чуть не задохнулся от возмущения.
— У вас крыта не на месте, если вы думаете, что я трону сорок миллионов, тем самым признаю вину и выведу вас на них. Нет, дружище. У вашей конторы есть специальные ассигнования на подобные дела, и грех их не использовать.
Райс нехотя кивнул головой. Глаза его сверкали злобой.
— Вы их получите, Морган.
— А чтобы вы не думали лишнего, помните, остается вероятность, что я этих денег не брал.
— В данный момент нас это не интересует.
— Как бы не так, — засмеялся я. — Когда же мы начинаем?
Над столом повисла тишина. Они колебались, как путники, которые отправляются в неведомые места и могут не вернуться обратно.
— Немедленно, — сказал Вуларт. — Особых сложностей с выездом не ожидается. Вы сами все устроите по своим каналам. Мы сделаем вид, что ничего не замечаем. С вашими возможностями организовать бегство из страны будет довольно просто. Мы не будем предпринимать попыток к задержанию ни вас, ни ваших сообщников, если вы сочтете нужным прибегнуть к помощи друзей.
— Вы говорили о преступлении, которое я должен буду совершить.
— Открытое выступление против правительства, — ответил Вуларт. — Детали придумайте сами.
— За это могут и пристрелить, — напомнил я.
— Вам, как человеку с огромными финансовыми возможностями, это не грозит, — улыбнулся он. — Сначала они постараются выудить ваше состояние.
— А потом?
— Потом застрелят.
— Милые люди.
— Ничего, привыкнете, — заметил он ядовито.
Он поднял со стола какую-то бумагу и проглядел ее.
— Банковский счет на двадцать пять тысяч долларов будет открыт на имя М.А. Винтерса. — Он пододвинул в мою сторону два бланка. — Распишитесь.