Я оценил комплимент, подмигнул ему и вышел через боковую дверь. На улице я взял такси и отправился в свои старые палестины, чтобы нанести кое-какие визиты.
Нью-Йорк — необычное место. Хотя он и разделен на пять районов, на самом деле он состоит из тысяч образований, каждое из которых обладает странной автономией. Кроме названий улиц, вы не заметите никаких границ, но они существуют, строго охраняются и уважаются, а все правила соблюдаются. Чужаки, как тени, не в счет, но аборигены подчиняются определенному режиму.
Я не принадлежал ни к тем, ни к другим. Они меня, конечно, знали. Но я был еще незаметнее, чем тень. Глаза у них смотрели зорко, а вести разносились быстро. Я мог спрашивать, мне отвечали, если могли, но спрашивать обо мне не полагалось. Мои заботы были за пределами их понимания, и они не хотели впутываться в дела рейдера Моргана.
Болди Хайнз, владелец небольшого гастронома, запомнил Гормана Ярда, потому что у того была манера швырять на прилавок пятидесятидолларовую бумажку за пачку сигарет. На номер серии Болди не смотрел, но бумажки были новые и вполне его устраивали. Несколько раз он встречал Ярда в компании двух незнакомых парней в таком прикиде, что было ясно — у них денег куры не клюют. Как-то раз приезжала Бернис Кейс повидать старых знакомых. Горман попытался ее сделать, но получил в морду и отвалил. Никого не касается, как она зарабатывает на хлеб, но хамства мисс Кейс никому не позволяла, тем более у себя дома.
Кое-какие сведения удалось узнать от матушки Топ- нет, которая жила напротив Болди и половину своей жизни провела, высунувшись из окна и подложив под коленки подушку для удобства. Наблюдать за соседями было ее любимым развлечением. Мы выпили кофейку, а ее супруг в это время храпел, сидя перед орущим телевизором. Она несколько раз видела, как Ярд крадучись выходил из своего дома и садился в черный «кадиллак». Машина останавливалась и подбирала его, видно, заранее договаривались. Она не запомнила ни водителя, ни номер да и не интересовалась, честно говоря. Она вспомнила Марио Туллиуса, как она однажды принесла ему горячего супа, когда он болел. Пока он ел, она успела только заметить золотые часы, несколько книг и мелкие деньги, выглядывавшие из бумажника на туалетном столике. Она добавила, что после его смерти его долг за квартиру заплатила Бернис Кейс и что в этом не было ничего особенного, потому что девчушка любила делать приятное своим старым соседям.
Мне не нравилось расспрашивать, но надо было выяснить еще пару вещей. Было без пятнадцати полночь, все вокруг затихало. Я взял такси и велел ехать в отель «Марк Сэнфорд». Там я заказал номер на имя М.А. Винтерса и позвонил Ким Стейси.
Она не спала, я это понял по ее холодному, деловому и несколько удивленному тону, когда она попросила меня подняться к ней.
Мир давно стал для меня довольно ограниченным и заурядным местом. Я думал, что уже ничто не сможет меня удивить, а тем более потрясти, потому что я повидал всякое и прошел сквозь огонь, и воду, и медные трубы, и всегда знал, что будет в конце.
Но я ошибался.
Она открыла дверь на мой стук. Свет ночника просвечивал через ее нейлоновый пеньюар, а ее аромат почти осязаемо коснулся меня, искушающий, как маленькие нежные руки, ласкающие самые сокровенные места.
У меня как будто стянуло лицо. Я с трудом улыбнулся.
— Привет, куколка. Поговорим?
Она насмешливо приподняла брови и слегка улыбнулась.
— Заходи, Морган.
Пропуская меня, она отступила, а я, входя, нечаянно задел рукой ее грудь и опять испытал какой-то эмоциональный удар, и невидимые нежные руки, казалось, ударили меня прямо под ложечку.
Это была совсем не та Ким Стейси, которую я уже знал. Повадки матерой охотницы куда-то исчезли, и проявилась истинная женщина. От нее веяло прохладной нежностью девушки, мечтающей превратиться в теплую прелесть женщины. В ее широко открытых, фиалкового цвета глазах искрились смешинки, а на полных губах играла лукавая улыбка.
— Морган… Мы ведь некоторым образом обручены…
Я засмеялся, все встало на свои места, и мой пыл охладел.
— Выпьешь? — спросила она.
— Нет холодного пива?
Она кивнула, пошла на кухню и вернулась с запотевшей банкой Пабета.
— В бокал?
— Я прямо из банки. Присоединяйся.
— Нет, пожалуй. Ты хотел поговорить. Ты готов к отъезду?
Я сидел на подлокотнике кресла и потягивал пиво.
— Не совсем. Мне от вас еще кое-что надо.
Улыбка исчезла с "ее лица. Это было опять лицо профессионала, она была вся внимание.
— Морган, ты не должен ни о чем больше просить. Тебе об этом сказали.
— Это касается нашего дела. Тебе тоже об этом сказали.
Ее глаза слегка сузились, она пожала плечами.
— Хорошо, я передам.
— В Эльмире силит один тип по имени Горман Ярд. Я хочу получить о нем всю возможную информацию. Я мог бы узнать все сам, но у вас это будет быстрее.
— Это все?
— Нет. Я хочу знать кое-что, о чем не упоминалось в суде.
— Что?
— Помимо того, что было найдено в моей комнате, сколько еще из этих сорока миллионов было изъято из обращения. Сможешь узнать?
— Возможно. А ты не можешь мне сказать, зачем тебе это?
— Могу. Я хочу понять, где я ошибся. — Я широко улыбнулся ей. а она, понимая, что я вру, согласно кивнула головой.
— А если они не дадут информации?
— Случаются забавные вещи, дорогая. Вдруг об этом разнюхает какой-нибудь дотошный газетчик. За такой кусочек хорошо заплатят и другие газеты.
— Этого не допустят, Морган.
— Ты пе знаешь моих друзей, детка. — Я допил свое пиво и поставил банку на спинку кресла. — До завтра?
— Я попытаюсь.
Я направился к выходу, у дверей обернулся и пристально посмотрел на нее.
— Ким, ты получила какие-нибудь особые инструкции для этого задания?
Она вопросительно глядела на меня своими раскосыми глазами.
— Ты о чем?
— Наш предстоящий брак. Он будет завершен как положено?
Краска стала медленно подниматься от плеч, вверх по шее к ее лицу.
— Когда я встречу настоящего мужчину, я сделаю свой выбор.
— Хитро придумано. Ваша фирма веников не вяжет. Фиктивный брак — основание для развода. Хорошо выкрутилась.
— Хорошо.
— Только они кое-что упустили. — Я ухмыльнулся еще шире.
— Что? — спросила она неожиданно тихо.
— Нет закона, по которому муж не может взять свою жену силой, — ответил я и закрыл за собой дверь.
Я выполнил нашу договоренность и остановился в отеле, но в течение трех дней я действовал абсолютно независимо. Еще до того, как я заключил эту сделку, несколько одиночек и одна отлично организованная банда пытались вытрясти из меня мою предполагаемую добычу. Приходилось ускользать и увертываться. Мне это стоило нулевой царапины на бедре, а им нескольких разбитых голов. Мне не хотелось, чтобы все началось сначала. И без этого мои дела были не сахар.
Отель находился на Шестой авеню в деловом районе, где можно было не привлекать к себе внимания и заниматься своим делом без по^мех. Я уплатил вперед, сел на телефон и к двум тридцати нашел Бернис Кейс. Я отправился в бар Андре, в мой родной ночной мир.
Это был известный бар, где днем обедала конторская публика, до полуночи любители экзотики, а до закрытия довольно разношерстная публика. Фирменным блюдом у Андре был соус чили, если, конечно, ваш желудок мог выдержать такую взрывчатку. Он всегда был рад моему приходу.
Бернис сидела за последним столиком, одной рукой макала крекеры в чили, в другой у нее был утренний номер «Ньюз». Я сел напротив нее, она странно глянула на меня и спросила:
— Есть хочешь?
Она всегда была похожа на забавного ласкового котенка. По моему виду она решила, что я на мели, и от душевной щедрости готова была разделить со мной ужин.
На своем веку я повидал много проституток. Одни занялись этим ремеслом, потому что не придумали ничего лучше, других вынудили обстоятельства, а третьим это просто нравилось. Но профессия навсегда оставляет след. В многоопытных глазах, уставших от нечистой жизни, в выражении отвращения к себе и тем, кто пользуется ими, а часто в ранних морщинах на лицах и телах. Как это ни странно, на Бернис Кейс не было этих следов. Зато она умела сострадать. Глаза ее искрились радостью, а розовый бутон ее губ раскрылся в счастливой улыбке. Ее светлые волосы отливали серебром, но по темноватому оттенку можно было догадаться, что она не натуральная блондинка. У нее была по-девичьи высокая грудь и естественная грация несколько замедленных движений.
— Нет. Спасибо, Бернис.
Услышав свое имя, она с любопытством спросила:
— Мы встречались?
— Не лично. У нас есть общие друзья.
Она прикусила нижнюю губку своими белыми ровными зубами и с усмешкой сморщила нос.
— Моим друзьям следовало бы не перегружать мое рабочее время. — Она тронула меня за руку. — Не обижайся, но у меня был трудный вечер…
— У меня тоже, Бернис. Скажем так, я незаинтересован в тебе… хм… профессионально.
— Очень мило сказано, — засмеялась она.
— И мне не нужно подаяния, — добавил я.
— А ты не такой, как все. — Она царапнула розовым коготком по тыльной стороне моего запястья. — Общие друзья?..
— Старушка Гасси, матушка Топпет.
Она слегка прищурилась, выпрямилась и посмотрела на меня с интересом.
— Но ты не из нашей округи.
— После твоего отъезда я жил у Гасси, пока меня не замели.
Наконец она сообразила, кто я, строго поджала губы и серьезно сказала:
— Ты Морган, не так ли?
— Да.
— Ты с ума сошел. Зачем ты сюда пришел? Это я не сразу узнала тебя. Тут есть такие типы, что ради денег на выпивку прикончат собственную мать. У них не такая память на лица, как у меня, тем более на те, что мелькали на первых страницах всех газет.
— Это касается только меня.
Бернис с насмешливым изумлением подперла подбородок руками.
— Прекрасно, мой друг, а как же я? А если нагрянет полиция, они заберут нас обоих, меня как сообщницу. Мне надо заботиться о своей репутации.