— Ты не ночевал в отеле.
— Это важно?
— Нашим это не понравилось.
— Видал я ваших в гробу.
— Ты в этом деле по своей воле.
— Ну я и вернулся.
Ким согласно кивнула, но в ее глазах был укор.
— Тебе, конечно, все равно. Но я дала письменное поручительство за тебя и, пока я не передам тебя с рук на руки другому агенту, я отвечаю за тебя карьерой и головой. Я не напрашивалась на это задание. Я не хотела. Но мне предложили, и я согласилась. Поскольку ты дал добровольное согласие, я надеялась, что мы найдем взаимопонимание. Не стоит вредить друг другу.
— Успокойся, дорогая. Если бы я задумал продемонстрировать свои таланты, я бы отыгрался на всем твоем вшивом управлении, а не на тебе одной. Забудем об этом, идет?
Она нехотя и сдержанно улыбнулась.
— Идет, Морган. Останемся спокойными и свободными.
— Именно. Узнала что-нибудь о Гормане Ярде?
— Он мертв, Морган.
— Как это?
— Несчастный случай в тюремной мастерской. Виновных нет. Но поскольку ты сделал запрос, они назначили новое расследование.
— Веселенькое дельце. Они далеко не уйдут в своем расследовании. А как на него вышла полиция?
— Был анонимный звонок. Все прошло как по маслу. Ярд даже сделал признание и не очень-то оспаривал приговор. Было такое впечатление, что ему выгодно сесть.
— Может, так оно и было.
— Как?
— Да так, ничего. Остальные деньги не всплыли?
— Пока нет. За этим тщательно следят. Сработал ты отлично. Но беда в том, что это — горячее дело и похолодания не будет. Можешь передать это своим дружкам, которые тебе помогали.
— Я работаю один, Ким. Тебе ли не знать?
— На этот раз не один. Здесь нужен был не один ум. Нечто подобное ты дважды проделал во время войны, когда раздобыл план передвижения войск неприятеля и узнал расположение немецких заправочных баз для бронетехники, проник туда и сумел установить мины- сюрпризы, так что немцы взлетели, даже не сообразив, что произошло. На этот раз ты работал еще тоньше.
В ее голосе зазвучало некоторое уважение. Я ответил с усмешкой:
— Тогда нас было шестеро.
— Я знаю. Мы тоже подумали, что они могли быть с тобой в последнем, крупном деле. Трое уже умерли. Один был довольно тяжело ранен во время войны, а затем затерялся в Австралии. А немецкий патриот, который тебе помогал, стал крупным бизнесменом и живет в Берлине. Остался ты один, и, пожалуй, ты единственный, кто мог продумать и осуществить такое дело.
— Принимаю комплимент.
— Жаль, что ты его не достоин.
— Ерунда.
— По крайней мере, ты сможешь как-то искупить свою вину.
— И это ерунда.
— Дело твое, Морган.
— Поживем, увидим. — Я посмотрел на часы, было почти половина седьмого. — Ты собрала вещи?
— Зачем?
— Мы отправляемся в свадебное путешествие.
Она замерла, поджав губы, потом сказала:
— Ты… просил три дня.
— Я больше не могу ждать. Если мне позволено работать самостоятельно, я начинаю. Собери чемоданы. Машина* ждет внизу. Выполняй приказ и не брыкайся. Будем спокойными и свободными, как ты выразилась. Худшее впереди.
Мы зарегистрировали наш брак в небольшой конторе, которая так рекламировала свои услуги: «Брачное свидетельство, анализ крови, брачная церемония в течение часа». Это было в штате Джорджия, на границе с Флоридой. Церемония чуть пе прервалась, по тому что судья никак не мог взять в толк, почему у меня только одна фамилия «Морган», без имени и отчества. Наконец я сообразил достать бумаги, с которыми я демобилизовался, где в строках «имя», «отчество» были прочерки. Эго его успокоило.
Я бы не сказал, что мы выглядели счастливой парой. Ким жутко нервничала, а я из кожи вон лез. чтобы выглядеть нормальным женихом. Когда по окончании процедуры я, как это положено, поцеловал ее, мы были больше похожи на двух боксеров, которые касаются перчатками перед первым раундом. А может, я преувеличил. Мы оплатили услуги, прибавили на чай, и получили в ответ широкие улыбки и пожелания счастья. Один из наших свидетелей пошел позвонить в местную газету, чтобы там дали сообщение о нашем бракосочетании.
Когда мы сели в машину, Ким оказалась на большем расстоянии от меня, чем раньше. Не глядя на меня, она спросила:
— Что дальше?
— Надо, чтобы все выглядело натурально, ласточка. Мы пересечем границу штата, остановимся в мотеле и хорошенько выспимся.
Я знаю, что она подумала, но она равнодушно кивнула головой, не говоря ни слова. Только плечи у нее слегка вздрогнули, и мне это было по душе. Любая баба должна побаиваться своего мужика. Я ухмыльнулся своему отражению в зеркале, включил зажигание и вырулил на шоссе.
В сумерках мы добрались до мотеля «Флора Палм».. Был мертвый сезон, машин было мало. Но две из них были украшены лентами и серпантином, а на боках было написано «Молодожены».
— Хорошая компания, Ким.
— Оставь.
— Не волнуйся. Мы возьмем номер с двумя кроватями.
Клерк сделал запись в гостевой книге и вручил нам ключ от 20-го номера. Я попросил разбудить нас в шесть утра, подогнал машину к номеру и перетащил чемоданы в комнату. Я отчасти вознаградил себя тем, что подхватил Ким на руки, когда она проходила мимо, и внес ее в комнату. Она громко вскрикнула и словно оцепенела в моих руках. Я поставил ее на пол и сказал:
— Это старый обычай, дорогая. Я ведь еще не был женат.
Постепенно ее лицо оттаяло, и она нежно улыбнулась. Она тронула рукой мою щеку, приподнялась на цыпочки и коснулась моих губ своими. Это длилось мгновение, но во мне все полыхнуло от теплой нежности ее губ.
— Прости, Морган. Как мило с твоей стороны. Я ведь тоже не была замужем. Спасибо.
— Правительство предусмотрело ряд сволочных ограничений. Ты знаешь, о чем я.
— Да. Надеюсь, ты их будешь соблюдать.
— Милая, не слишком мне доверяй, — засмеялся я. — И не очень рассчитывай на свое каратэ.
— Опять начинается, — весело ответила она. — Как насчет этого?
У нее в руке появился маленький черный пистолет. Он был направлен прямо мне в живот. Но она не заметила, как я шевельнул рукой. Дуло моего кольта смотрело ей между глаз.
— А как насчет этого?
— Очаровательное начало семейной жизни. Мы поняли друг друга, Морган. Теперь перейдем к делу.
— С удовольствием, радость моя.
Минут двадцать она разговаривала по телефону со своим начальством, сообщила подробности бракосочетания и наше место пребывания. Видимо, ей предоставили свободу действий. Минут пять она молча слушала, что ей говорили. Закончив, она повернулась ко мне.
— Продолжаем, как задумано. Есть одно изменение.
— Какое изменение?
— Управление считает, что нам надо торопиться. Они решили уведомить о нашем прибытии.
— Идиоты…
— Нет, не через наших людей. По другим каналам. Это, скорее, будет слух. Нас будут ждать, и тебе не придется делать всю черновую работу.
— Как раз в этом залог успеха. Неужели они не понимают?
— Я уверена, они знают, что делают.
— Хорошо бы. Черт бы их побрал.
— Ты не можешь мне сказать, что ты успел сделать в смысле подготовки?
— В свое время.
Я взял трубку и назвал номер телефона в Нью-Йорке. На третьем гудке трубку взяли и голос ответил:
— Джои Джолли слушает.
— Джои, это Морган.
— Ты передумал?
— Не время играть в кости, Джои. Пусть муть отстоится.
— Как скажешь. Чем помочь?
— Горман Ярд мертв.
— Я знаю, — ответил он невозмутимо. — Я навел справки. Мне сказали, что несчастный случай — не его инициатива. Никто прямо не говорит, но слухом земля полнится. Был получен приказ убить Ярда, и сделано это было чисто.
— Вот этого я и опасался.
— Кстати, не он один отправился в вечный путь.
У меня засосало под ложечкой.
— Ну?
— Я только что услышал по телеку, что час назад найдено тело задушенной девушки. Ее опознали, как Бернис Кейс. Она была ночная бабочка, и предполагают, что была убита во время своей работы. Как ты думаешь, Морган, это версия для прикрытия?
Я чуть не раздавил трубку. Они добрались до нее, гады. Славная одинокая девочка, которая хотела, чтобы ее любили по-настоящему. Маленькая ночная охотница, которая давала больше, чем брала. И они пришли и прикончили ее. Стараясь не выдать себя голосом, я сказал:
— Не вижу связи, Джои. Дело, которым она занималась, держат в руках рэкетиры.
— Возможно. Эта публика не любит тех, кто работает самостоятельно. Если они ее прикончили потому, что она не хотела платить, они накликали на себя беду. Малышку все очень любили.
«Как жаль, что она этого не знала», — подумал я.
— Собираются что-то предпринять?
— Поговаривают в округе. Они им вставят фитиль, если узнают, чья это работа. Старушка Гасси подняла всех на ноги, а ты ее знаешь.
— Жаль, что не могу помочь.
— А ты уверен, что это не связано?
— Со мной нет, во всяком случае, — соврал я. — Мне бы хотелось узнать подробнее об Уайти Тассе.
— Шутишь? — ответил он таким тоном, словно хотел напомнить, что есть веши, о которых спрашивать не принято. — Он на подъеме, Морган. Держись от него подальше.
— Постараюсь. Вот почему я и звоню тебе. Узнай, что можешь.
— Факты или слухи?
— Все. И то и другое близко к истине, я думаю.
— Слухи достать легче. — Он кашлянул и добавил: — Эх, чего бы я не раздобыл, Морган, отстегни ты мне чуток от своих бабок.
— Помни, что эти деньги лишь предположительно у меня.
— Мне ли тебя не знать! Как с тобой связаться?
— Я позвоню сам.
Я положил трубку и повернулся. Спину и плечи у меня свело, и я не мог разжать губы. Ким молча посмотрела на меня, понимая, что мне надо дать время опомниться.
— Бернис Кейс. Мы дружили. Они ее убили ни за что.
Больше ничего не требовалось говорить. Ким запомнит имя, передаст в свое управление, а они не дураки, сообразят что к чему и подкинут информацию ребятам в округе. А те проведут разборку не хуже них, только своими средствами. А если нет, я сам это сделаю, когда вернусь.