о продолжении холодной войны и в третьем тысячелетии. На рубеже восьмидесятых и девяностых Фукуяма расценил открытие в Москве «Макдоналдса» как сигнал к остановке истории…
- То есть ошиблись все, кто вообще предсказывал? - спросил я.
- В итоге - да. Так что понятно, почему нынче футурологи присмирели. Мало кто берется теперь прогнозировать что-то даже на близкое будущее, а самые честные открыто признаются в собственном бессилии. Активно в свое время поработавший предсказателем Станислав Лем недавно признался в интервью: «То, что произошло с моими футурологическими построениями при встрече с действительностью, немного напоминает автомобильную катастрофу». И даже больше: «Я много раз подчеркивал, что не верю в возможность категоричных предсказаний. Наши попытки предсказать будущее напоминают попытки предвидеть развитие сложных шахматных партий. Причем шахматы, с которыми мы имеем дело, таковы, что игрок в любой момент может - вместо того, чтобы сделать следующий ход, - выхватить из кармана нож, палку или разбить доску о голову партнера…»
- Ошибочны - не конкретные прогнозы, а сами подобные попытки?
- Просто регулярные провалы вскрыли порочность метода. Ведь очень легко заметить, в чем принципиальная ошибка и тех, кто воображал летательные аппараты тяжелее воздуха плавающими по воздуху пароходами, и тех, кто в начале прошлого века обещал скорое прекращение войн, и тех, кто во второй его половине не предполагал возможности окончания холодной войны. Все они развивали и экстраполировали уже существующие представления и тенденции. На это обречены любые прогностические потуги - поскольку спрогнозировать появление принципиально новых факторов невозможно по определению (на эту тему можно только фантазировать). Равно как любые такие потуги обречены на крах при столкновении именно с этими факторами. Карл Поппер еще давно сформулировал: «По сугубо логическим причинам нам не дано предвосхитить будущий ход истории». По его словам, мы не можем сегодня предвидеть то, о чем узнаем только завтра. Обозреватель «Интернешнл геральд трибьюн» Уильям Пафф писал как раз по этому поводу: «Строго говоря, вполне определенно можно сказать о будущем только то, что оно непредсказуемо». - Аmen, - подытожил Серега.
Они были просто компанией энтузиастов - интернациональной, хотя и преимущественно франкофонной. Перезнакомились вообще в Интернете, общаясь на разных околонаучных, футурологических, фантастике посвященных сайтах-форумах. Многие увлекались социальной и технической прогностикой, все запоем читали и смотрели sci-fi. Поначалу коллекционирование несбывшихся прогнозов было виртуальным, а сетевой прообраз показанного нам музея женевец Дани сперва обустроил на собственной домашней страничке. Потом организовали клуб - встречались (нерегулярно) то в Швейцарии, то во Франции, то вообще в Монреале.
Имя Ларри Эджа они и тогда поминали всуе бесперечь - ведь увлечения научной фантастикой суперстар не скрывал еще во времена своего голливудского сверкания. Известно, что Эдж пытался заинтересовать жанровыми проектами ведущие студии в годы, когда НФ в Голливуде была в глухом загоне, оставаясь уделом разнообразных Эдов Вудов, в лучшем случае - телевизионщиков. Один из разделов «Эджевой» мифологии повествует о том, как Ларри, уже будучи актером первого ряда, тайком - дабы не повредить имиджу - снимался в забубенном «мусоре»: вплоть, вестимо, до антишедевров самого «худшего режиссера всех времен и народов», Дон-Кихота трэш-фантастики (фанаты «Z-movies» уверенно числят сие олицетворение гламура среди своих и до мордобоя спорят, кто же именно Ларри в эд-вудовском «Плане-69 из дальнего космоса»). Хотя факт когдатошней дружбы Эджа с Роджером Корманом вполне документален - и почти никто не оспаривает версию о том, что постоянный участник «оскаровской» интриги тех лет сыграл под псевдонимом в знаменитом фантастическом телесериале конца пятидесятых - начала шестидесятых «Сумеречная зона»…
«Вы помните классические киберпанковские рассказы и романную трилогию Уильяма Гибсона? - спросил Дани. - Помните кочующее из вещи в вещь ключевое понятие Грань? „… Грань, - бойко процитировал он по памяти, - чаша Грааля, необходимая составляющая выдающегося человеческого таланта, не подлежащая передаче, запертая в мозгу самых крутых ученых мира…“ Гибсон сам признавался, что апеллировал к псевдониму, культовому для фантастов нескольких поколений…»
Так что с Хартмутом Шнайдером, председателем мюнхенского, одного из крупнейших и авторитетнейших европейских фан-клубов Ларри Эджа, Дани и компания познакомились вполне естественным образом. Оказалось, что Шнайдер поддерживает контакт с самим миллиардером-«пустынником». «Так тот же сорок лет ни с кем не общается?» - удивился я. «С чего вы взяли? Еще как общается. С кем не лично - с теми через личного секретаря».
Дани рассказал Шнайдеру об идее своего музея без всякой задней мысли - и, естественно, изрядно прибалдел, когда на его электронный адрес пришло письмо от Рональда Хендри, секретаря великого затворника. Хендри сообщил, что м-р Эдж остался верен своему интересу к науке, фантастике и прогностике и крайне заинтересовался идеей мсье Даниэля (от которой узнал от Хартмута). Более того - он сам предлагает воплотить музей «в натуре». Причем готов взять на себя спонсорские обязанности! Когда же всемогущий и всемилостивый Ларри предоставил ребятам собственную недавно купленную виллу, те впали в охренение, от которого до сих пор толком не оправились. На Эджевы деньги приобретались экспонаты, Эдж оплачивает работу техперсонала и т. д. Непосредственно финансовые вопросы они решают с представляющей интересы Ларри бернской адвокатской конторой. Координаты Хендри? Почему секрет? Просто напоминаю, что с журналистами и им подобными Эдж как раз и не общается…
На улице бесшумно сыпал мелкий частый дождь, видимый лишь под фонарями: когда мы с Серегой вышли из «Эмилии», давно уже стемнело. За калиткой было тихо и абсолютно безлюдно - Серега достал мобилу и принялся вызванивать такси.
В ожидании машины мы, нахохлившись под моросью, слонялись туда-сюда по улочке. Под ноги попадались редкие листья, желудь весело поскакал под горку. Мы дошли до угла. Темная «рено» (или «пежо»?) торчала тут по-прежнему. С погашенными фарами. Серега остановился, глядя на машину. Есть ли кто внутри, я не разобрал.
Рыжий вдруг ни слова не говоря быстрым шагом направился к этой тачке - та мгновенно, словно только этого и ждала, чирикнула стартером, врубила огни. Мирский по-хозяйски постучал в водительское стекло. Машина яростно газанула вхолостую, потом резко сдала кормой, становясь поперек переулка, вспрыгивая задними колесами на бордюр, упершись красными отсветами в стену. Серега выбросил перед собой параллельно обе руки с оттопыренными средними пальцами. «Четыреста шестая» «пежо», уже не торопясь, как бы даже недоуменно-брезгливо передергивая плечами, развернулась и благопристойно покатила вниз.
25
- Я уверен был, что это просто покойник Страно зачем-то прикрывался легендой про Эджа, - признался Мирский за легким континентальным завтраком (кофе и круассаны) в отельной столовке.
Рядом с ним чинно кушал интеллигентный негр в костюме. За соседним столом двое «гуталинов» общались на своем суахили.
- Хрен бы Страно стал давать кучу денег и собственную козырную недвижимость Дани и его ребятам, - говорю.
- М-да… Что-что, а это вряд ли.
Гостиничные цены тут после итальянского «лимонада» тоже приятно бодрили (145 франков двухместный в нашем дешевейшем из пристойных Hotel Rhodania на Rue Paul-Bouchet). Хотя в номере стояла пепельница, стоило мне закурить, как с паническими воплями примчалась пожилая «портьерша» - сработала, оказывается, пожарная сигнализация…
- Слышь, Серега, - я сидел на корточках перед собственной тумбочкой, глядя в выдвинутый ящик, - глянь-ка внимательно на свои вещи…
- Че такое?
- Посмотри: у тебя нет ощущения, что кто-то в них порылся?
Рыжий уставился на меня, поднял брови.
- Вот у меня, - говорю, - есть такое ощущение… Причем что-то мне подсказывает, что это была не горничная…
Мирский, вместо того чтоб проверять барахло, подошел к двери, нагнулся к замку, приоткрыл створку, пощелкал язычком:
- Легко… - распрямился, оглянулся задумчиво. - Такой я сам секунд за пятнадцать открою… А пройти мимо нашей бабки…
- Тем более она сменилась только сегодня, вообще не знает новых постояльцев…
Мы смотрели друг на друга - с одинаковыми выражениями.
…Рональд Хендри, секретарь Ларри Эджа, чьим электронным адресом мы разжились у Дани, на наше письмо ответил неожиданно оперативно, но ожидаемо отрицательно. «Как вам должно быть известно, м-р Эдж много лет избегает общения с любыми как журналистами, так и литераторами и просит уважать его право оставаться исключительно частным лицом, чуждым любых форм публичности…»
- По крайней мере, он жив и дееспособен, - говорю.
- С чего ты взял? - и не думал соглашаться Серега. - Анонимное письмо со стандартного «яхушного» почтового ящика. Я его мог послать, пока ты в душ лазил…
- Дани спонсировал тоже ты? Или полагаешь, что и Дани темнит?
- Н-нет… Другое дело, что бабки от имени Эджа мог дать кто угодно. Он же не самолично ему чемодан с налом притаранил…
Адвокатская контора, перечислявшая деньги Дани и принимавшая финансовую отчетность, называлась «Лёвер и Шмидт», имела давнюю историю и безупречную репутацию. Мы спросили о ней и Мауро, и Штойбера. Последний заверил, что в связи со скандалом вокруг «Миссии» Лёвер со Шмидтом не фигурировали ни разу. Мауро, лишь перелопатив все архивы, смог найти упоминание об этой конторе как… да, об одной из тех, с которыми имел дело Страно… но единственное, сугубо косвенное и абсолютно вне криминального контекста.
- Кому вообще резон, помимо прибабахнутого миллиардера, кидать такие бабки таким клоунам? - спрашиваю.
- Отмывка… - неуверенно пожал рыжий плечами.