тых стран - физическое уничтожение значительного процента их населения и национальную и общественную деградацию… И так всегда и во всем, на любом уровне - и если ты берешься строить абсолютно непотопляемый корабль, то скорее всего ему таки выпадет единственный на тысячу шанс шмякнуться об айсберг…
Это вообще несопоставимые понятия: порядок и хаос. Просто потому что порядок - категория нашего разума, а не объективной реальности. И чем выше и прихотливее здание ты строишь на иллюзорном фундаменте - тем вернее оно рухнет тебе же на голову. И когда некий амбициозный программист запустил программу, призванную обуздать случайность и сделать подлую обманчивую экзистенцию более предсказуемой (если не нивелировать, то хоть математически раскассировать фактор фуры) - цепь диких непредсказуемых случайностей похоронила не только эксперимент, но и его автора, а заодно растерла колесами фуры целую толпу ни к чему не причастного, ни о чем не знавшего и ничего особенного не хотевшего народу…
Я сбавил шаг, потом остановился. Я повернул голову направо - медленно. Посмотрел - внимательно. Испытал острое чувство схождения с ума. Большая витрина большого магазина. «Gap». С мужским и женским манекенами в одежде, с какими-то аксессуарами… И большой надписью позади - а-ля знак доллара: «Snaked». Огромная «S» и по ней вертикально - «naked».
Одежка на обоих манекенах была в одном стиле - как и предметы в витрине (сумки, мелкая дрянь вроде четок, бумажников, коробок для сигар). В эдаком полу-(псевдо)этническом. Все в однотипном обильном узоре. Переплетающиеся, перевязанные в морские узлы, заглатывающие хвосты друг дружки - змеи, змеи, змеи: реальные, мифологические…
Некоторое время я торчал перед этой витриной, вынуждая прохожих обтекать меня. Я готов был допустить что угодно, кроме одного - что это не работа Алика. Я слишком хорошо помнил его манеру - которую трудно было с чем-то спутать. Скорее бы я согласился с тем, что свихнулся, нежели с тем, что ошибаюсь…
Сомнамбулически двигаясь, зашел в магазин. Обратился к продавцу. Продавец замялся, позвал менеджера. Менеджершу. Хорошо говорящая по-английски тетка энергично закивала: да-да, очень популярная дизайнерская линия, одежда, аксессуары. Сейчас вообще «этника» в моде. Эта конкретно дизайнерская разработка? Кто-то из Австралии, что ли? Она даже помнила, сейчас подзабыла… Там интересная история была - какой-то агент нашел «самородка», непрофессионального художника, чуть ли не змеелова. Об этом даже писали довольно много. Причем парень, художник, сам не местный, даже не австралиец. Русский? Да, не исключено. Лапин? Очень может быть…
Туман все не рассеивался. Река хлюпала сонно. Вертикально торчали удочки, воткнутые между черных прибрежных камней, рыболовы неспешно выпивали-закусывали. У кромки воды бродила, ковыряя палкой гальку и мусор, старая цыганка из табора, что по-бомжёвьи обосновался тут же, неподалеку, на набережной (жег ночами костерок). Время от времени неожиданно - натужно и протяжно - скрипел дебаркадер.
Я сидел на скамейке с включенным Серегиным ноутбуком на коленях. Вот это реально крутая машина - с радиомодемом, никакой мобилы не надо, чтоб в Сети шариться…
Противоположного берега не было - из тумана нечетко проступала только фигура раскинувшего рыбацким жестом (о-от такенную рыбину поймал) Христа на высоченном постаменте да огромный подвесной мост 25 апреля, по которому мы въехали в город пять дней назад. От этого берега удалялся, быстро пропадая в тумане, обтекаемый грузопассажирский катамаран. Навстречу, постепенно материализуясь, ковыляла калоша автомобильного парома. Орали чайки.
Я опустил глаза на экран и перечитал одно из писем, пришедших на днях на мой почтовый ящик. Писал мне некто Удо Крамер, замредактора цюрихской «Тагес Анцайгер».
- Алло, здравствуйте, это Юрий Касимов. Вы писали мне на е-мейл…
- Да, Юрий, очень приятно. Очень хорошо, что вы позвонили. Скажите, знаете ли вы Эрика Штойбера, нашего криминального репортера?
- Совсем немного. А что?
- Он пропал. Три дня назад. Без предупреждения. И - никаких сведений с тех пор. Сами понимаете, когда пропадает журналист, занимающийся криминалом, это заставляет подозревать худшее. Тем более что Эрик как раз занимался неким расследованием. Причем занимался в одиночку - мы только приблизительно установили, что именно он копал: по его рабочим записям, файлам…
- И что же он копал?
- Понимаете, записи очень разрозненные, точно что-то сказать трудно. По всей видимости, это было продолжение расследования, которым он занялся в начале октября, связанное со смертью Ольдага Кройцлера, бывшего бухгалтера «Миссии Люмьер». Сложно сказать, на что Эрик вышел - но, видимо, его интересовал, как это ни странно, Ларри Эдж. Вы знаете: американский актер, звезда пятидесятых, сейчас миллионер-затворник… Он, очевидно, собирал на Эджа большое досье.
- А при чем тут я?
- В его записях несколько раз фигурировало ваше имя. Причем жирно обведенное. Электронный ваш адрес, кстати, мы тоже там нашли.
- В каком контексте - фигурировало?
- Вы знаете, непонятно: записи, как я сказал, очень разрозненные. Очевидно, в какой-то связи с Эджем… Вы как-нибудь можете это прокомментировать?
- Никак не могу. Не понимаю, о чем речь. А все-таки, что конкретно там написано?
- Ну… Ну например, мы нашли некий список из почти тридцати европейских городов…
- Стамбул, Афины, Фира…
- Да, откуда вы знаете?
- А что в этом списке стоит на последнем месте?
- Сейчас, секунду… Лиссабон.
- А что там было про Ларри Эджа?
- Много всего. Номера счетов, названия фирм. Даже адрес нынешнего пребывания Эджа.
- Синтра, поместье «Абриго де что-то там»?
- «Абригу дю криадор», да. Собственно, там был просто адрес - это уже мы узнали по своим каналам, что Эдж сейчас именно там живет. Послушайте, Юрий…
Я повесил трубку.
Поскольку часов не было, приходилось приставать к прохожим. В час мы забились с Таней в футбольном клубе - она обещала рассказать о результатах звонка: вчера ей неуверенно, но вроде достаточно определенно сказали, что Игорь может вернуться завтра, в смысле сегодня.
Я пришел, кажется, чуть пораньше часу - Тани пока не было. И вообще почти никого: пара человек слонялась, переговариваясь, по этому и сопредельным помещениям, да вскоре после меня пришла пара. Барменша (пребывающая вместе со стойкой в другой комнате), примостившись вне стойки за столиком, читала газету.
Я сел с кофе, разглядывая витрину с кубками по левой от входа стене. Первый относительно внятный ответ в пароходной компании словно несколько растормошил чувства - проснулось нервозное нетерпение. Появилась хоть какая-то надежда - и вернулся предметный страх. Я даже удивился, как готовно занервничал…
По правой стене тоже были кубки - в несколько меньшем количестве. Фотки футболистов. Дверь с надписью «Cabinete de dirrecзгo» de F. C. L. На огнетушителе, висящем у двери, крупно значилось: «ZENITH» (тайная диверсия соперников?).
Ну где эта девица?.. Который час, интересно?
Странно - чего это со мной? Откуда такой мандраж?.. Я вдруг понял, что тревога стремительно нарастает. Это было непонятно и неприятно - я привык полагать себя вполне выдержанным человеком. А причин нервничать вроде пока не наблюдалось - ведь поскольку пришел я раньше, сейчас максимум самое начало второго. А Таня сама никогда пунктуальностью, насколько я мог судить, не отличалась…
Я еще раз огляделся. Абсолютно ничего подозрительного. И никого. Мы и в клубе-то этом договорились встретиться, ко всему прочему, еще и потому, что клиентура тут сугубо местная и постороннего легко опознать. А в данный момент в комнате были только двое за дальним столиком - вполне эталонные аборигены: судя по манерам, местные завсегдатаи. Говорят по-португальски, ржут…
Совсем, видать, нервы ни к черту стали… Я попытался взять себя в руки. Получилось не очень. Что-то необъяснимое со мной творилось. И тут я сообразил, на что это похоже - на ощущение, когда мы в Севилье наблюдали за Серегой, пошедшим на стрелку с Альто. Тогда ведь тоже явных признаков опасности не усматривалось…
Может быть, это было самовнушение. Наверняка. Я никогда особо не верил в предчувствия. Ни в какую интуицию, не основанную на опыте и информации… Я вспомнил, как шел сюда. Как брал кофе, как садился… Да нет, бред, не было ничего особенного…
Я встал. Вышел в комнату со стойкой. Поинтересовался у тетки, где туалет. Она махнула рукой по коридору. Я шагнул в том направлении, обернулся: один из двух эталонных завсегдатаев с безмятежным видом ковылял в эту же сторону. К тетке, может, - взять еще чего…
Я обнаружил, что подхватил зачем-то, оказывается, Серегин рюкзачок… Коридор был довольно длинный, за сортирной дверью еще направо поворачивал. Я быстро дошел до поворота, выглянул. Коротенькое коленце, ведущее в полутемный тамбур с несколькими дверьми. Взгляд назад: мужик стоял в начале коридора, глядя на меня. Мало ли - смотрит, скажем, пойду ли я в сортир: а то ему тоже приспичило…
Я сунулся в тамбур, ткнул одну дверь - заперто. Другую. Заперто. Торопливые шаги сзади по коридору. Третья дверь подалась. Черная лестница - узенькая, грязнющая, полутемная. Я рванул было вниз, но в голове мелькнуло: пока я тут сидел, они, если не идиоты, черный ход тоже могли перекрыть… Я побежал наверх, на первой же площадке остановился - и услышал, как открывается дверь: та, через которую я только что прошел.
Тишина - прислушивается, сука. Я не шевелился. Пять секунд. Десять. Осторожные шаги - вниз. Я, медленно и бережно ставя подошвы, словно по тоненькому льду шел, стал подниматься - в глухую темень. Я помнил, что в доме три этажа… Четыре ступеньки, пять, шесть… Тот, внизу, кажется, спустился до самого низу. Десять, одиннадцать. Площадка. Ни хера не видать - никаких окон. Глухой звук внизу - словно тычутся в запертую дверь, еще. А ведь наружу-то хода не было…