Мне показалось или последняя фраза вырвалась у Здоровяка непреднамеренно? Нет, не показалось. Он не собирался говорить это вслух – как минимум, не сейчас. Здоровяк быстро повернулся и посмотрел на конфитюрного магната.
– И пусть это будет тебе предупреждением, – сказал он. – Это еще одна причина, почему я тебя сюда позвал.
– Что с ним будет? – спросил я.
– То же самое, что будет с тобой, если ты не выполнишь наше соглашение.
Я не помнил, что подписывал с ним какое-либо соглашение, зато понимал: спорить на эту тему бессмысленно. Похоже, наша встреча подошла к концу. Я сделал пару шагов назад, к двери. Обернувшись на Здоровяка, я увидел у него в руке пистолет – тот самый, что он держал во время нашего недавнего свидания за чашечкой кофе.
– Куда это ты собрался?
– На работу. Дело сложное. Мне многое надо обдумать.
Это была чистая правда.
Здоровяк кивнул:
– Действительно.
Я подождал еще пару мгновений.
– Я подумал, что наша встреча закончена, – сказал я.
– Разумеется, – ответил он и, не выпуская из рук пистолета, снова подошел к пульту управления механизмами. – Как минимум, официальная часть. Теперь, когда я лишился помощников, а новых еще не нашел, все приходится делать самому. В каком-то смысле получаешь глоток свежего воздуха. Чувствуешь себя простым тружеником. Солью земли.
Сейчас в его голосе прорезались интонации, похожие на те, что звучали, когда он рассуждал о выпечке. Нежные, почти материнские.
– Кстати, о помощниках, – сказал он. – Мне пришлось избавить нашего общего друга от его обязанностей. Будучи в состоянии легкой взволнованности он сообщил мне, что ты сделал с двумя его подручными. Полагаю, он немного ревнует, что теперь я веду с тобой дела напрямую.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Здоровяк повернулся к пульту, и гул соковыжималки усилился. Я так и не понял, разрешил он мне уйти или нет. Здоровяк повернулся ко мне спиной. Дуло пистолета смотрело в землю. Я сделал еще несколько осторожных шагов к двери. Постепенно я зашагал чуть быстрее, не отрывая взгляда от дверного проема. Я уже видел сумрачный вечер.
– Помни. Два дня.
30
Металлическая скамья на кладбище в Мальми была холодной и чуть сырой. Я не возражал. Я сидел под большим дубом и смотрел на надгробье Юхани и холмик свежей земли, под которым покоилась урна с его прахом. Я не принес с собой цветов, потому что и сам не знал, что приду сюда. Можно сказать, что я просто вел машину, а она привезла меня сюда. Я не ждал, что получу от Юхани какие-то ответы, – да даже будь они у него, как бы я их услышал? Вряд ли я мог найти здесь хоть что-нибудь, что помогло бы мне изменить ситуацию. Возможно, я пришел сюда просто для того, чтобы куда-нибудь прийти. Чтобы подумать.
Исчезнувший труп был не единственной моей проблемой. Вначале я не сомневался, что за исчезновением покойника так или иначе стоит Здоровяк. Но если бы он что-нибудь об этом знал, наверняка сказал бы мне. Не в его стиле оказывать людям услуги по доброте душевной. Мне вспомнились его слова о коллекторском агентстве и покупке чужих долгов.
Здоровяк планировал все это с самого начала. Мне досталась роль посредника, проводника. И нет ни капли сомнения, что и коллекторское агентство тоже будет проводником. Я заранее представлял себе схему: коллекторское агентство занимает деньги на покупку моего долга, и, как только их деньги находят отражение в моей финансовой документации, единственным капиталом агентства становятся неоплаченные долги. Агентство объявляет о банкротстве. Это и есть настоящая цель. Точно так же, как Парк приключений должен лопнуть, едва из него выжмут все до последней капли. Должно быть, Здоровяк так увлекся соковыжималкой и своей речью, что невольно проболтался. Я сразу понял, что происходит. И что это означает для Парка приключений. Со временем он разорится, не в состоянии справиться с долгами и кредитами, а деньги уйдут на то, что не имеет никакого отношения к работе Парка. Я вздохнул и выпустил изо рта струйку пара, которая стала видна в свете только что включившегося фонаря. Бизнес-модель Здоровяка не оставляла места воображению. Он уже продемонстрировал мне ее практические последствия: сначала в сарае, а совсем недавно – на фабрике джемов.
У катка, который несся на меня, отказали тормоза, и я погиб под его колесами. Это я готов был принять. За последние несколько месяцев я наделал много ошибок. Я неправильно трактовал события. Тот факт, что сейчас я нахожусь там где нахожусь, логичен. Все настолько справедливо, насколько вообще жизнь бывает справедливой.
Но дело не во мне.
На кону стоит Парк приключений и все его сотрудники. Их рабочие места. Они взяли кредиты, потому что я сказал им, что это разумно, а они мне поверили. Я подумал о Самппе с его Детским днем. О Лауре и ее дочери Туули. О Кристиане и его вдруг пробудившейся жажде новых знаний. Об Эсе и переменах в его жизни. О Йоханне и ее преданности своему кафе. Каждый из них заслуживал лучшего, чем нарушенное обещание, банкротство и финансовый крах. Я подумал о Юхани, его мечтах и желаниях, но в первую очередь – о его детском энтузиазме и неутомимой изобретательности. Я не знал, больше или меньше отношения к реальности имеют все эти вещи, но мне хотелось, чтобы они не пропали. Чтобы Парк расцвел. Но для этого я сначала должен выжить. Я понимал и кое-что еще. Я не сразу вник в значение слов Здоровяка. Он сказал, что Игуане известно, что я сделал с двумя его партнерами. Он имел в виду не только смерть на стройке, но и морозильник тоже. Была еще одна причина, по которой я радовался, что запомнил его слова. Они дали толчок к зарождению нового плана.
Я долго сидел на скамье. Вокруг стемнело.
Наконец я встал. Пора было приниматься за дело.
31
Я шел в полутьме по пустому Парку приключений. Часы показывали начало двенадцатого. Этот обход не был необходимым – я уже знал, что в Парке никого нет, а все двери заперты. Пока что.
В холле горел свет. Поскольку на улице уже стемнело, я не видел, что находится за дверями. Я щелкнул выключателем, и двери разъехались. Я вышел наружу. Ночной ветер нес прохладу, в безоблачном небе сияли звезды. На парковке – ни одной машины; с шоссе виднелись фары проезжающих мимо автомобилей.
Я свернул налево, за угол, прошел немного и снова свернул; дошел до противоположного угла, направился к шоссе и добрался почти до самого перекрестка. Затем по широкой дуге вернулся к дверям. Я не знал, как со стороны выглядела моя ночная прогулка, но меня это и не интересовало. Не важно, с какого угла смотреть, на парковке или рядом с ней меня будет видно отовсюду. Я вернулся в Парк приключений и зашел внутрь здания.
Двери я не запер.
На темной стороне Большой горки стояла скамейка, на которой обычно сидели родители. Я сел и стал ждать. От входной двери мне по щиколоткам несло сквозняком. Я был в костюмных брюках и рубашке с галстуком. Блейзер я снял и положил рядом на скамейку. Ключи от машины остались у меня в кармане.
– Устраивать засаду тебе удается примерно так же хорошо, как все остальное, – сказал Игуана. – Не знаю, что только босс в тебе нашел.
Я увидел его силуэт. Он стоял в пятнадцати метрах от меня. В Парк он проник бесшумно и смог подобраться ко мне так близко, а я ничего не заметил.
– Если хочешь застать кого-то врасплох, – продолжил он, – дам тебе совет: тебе нужен элемент неожиданности. Понимаешь, о чем я, Эмменталь?
– Эйнштейн, – сказал я и встал.
– Чего?
– Эйнштейн. Он был физиком. А эмменталь – это сыр.
– Твою мать! – заорал он. – Я это знаю! Вопрос в том, знаешь ли это ты!
Я видел только его силуэт. Судя по всему, он приближался ко мне, мотая головой.
– А теперь слушай, козел.
Я сделал несколько шагов в сторону, к Большой горке.
Теперь мы двигались оба. Он – по прямой, а я – медленно отступая к Большой горке.
– Ты реально такой тупой? Это здесь ты устроил засаду? В этой детской песочнице?
Десять метров. Девять. Восемь…
Нож. Он блеснул на долю секунду, и его снова скрыла темень.
– Откуда ты знаешь, что я один? – спросил я.
– Слышь, ты, шестерка, ты открыл двери больше часа назад. Кроме нас с тобой здесь никого нет. Только ты и я. И твой поганый Парк аттракционов.
– Это Парк приключений, – твердо сказал я и перешел на бег.
Я слышал, что Игуана побежал за мной. Ему очень хотелось мне отомстить. Лично. Я нырнул за горки, в пространство между Большой горкой и Замком приключений и устремился к выходу. Но бежал я не к дверям. Моя цель располагалась гораздо ближе. Когда посетители приходят в Парк, он весело и радостно приветствует их. Его улыбка всегда поражает шириной и приветливостью, а его передние зубы, похожие на лопасти, ослепительно белы. Он машет своей передней лапой так жизнерадостно, что вас неудержимо тянет махнуть в ответ, хотя вы знаете, что лапа сделана из металла и пластика.
Игуана подбегал все ближе. Я не замедлял бега. Нас разделяло не больше пяти метров, когда я добежал до веревки. Мне потребовалось чуть затормозить, чтобы посильнее дернуть за веревку, после чего я изменил направление бега и доверился физике и математике. Между мной и Игуаной оставалось всего два метра, когда гигантский кролик начал крениться набок.
Ускорение, соотношение массы и скорости и гравитация делали свое дело.
– Ты, сраный тупорылый счетовод…
Сто сорок килограммов жизнерадостного грызуна врезались Игуане прямо в лицо. Он налетел на него как на стену. Стена издала негромкий треск.
Разумеется, это была воображаемая стена. В реальности это было просто столкновение бегущего человека с гигантским пластиковым кроликом. За треском последовал громкий звук удара, и настала полная тишина.
Я остановился и прислушался.
Тишина напоминала мертвую зыбь на море. Из моих наблюдений за столкновением человека с кроликом следовало, что человек проиграл. Игуана лежал на спине и пустым взглядом смотрел в потолок Парка приключений. В нем не остал