Когда я познакомился с ней поближе, она меня просто загипнотизировала. Я полагал, что за блистательной внешностью скрывается обычная избалованная натура, но оказалось, Кара была не только умна, непретенциозна и незаносчива, но и очень остроумна. Открытие поразило меня и даже обескуражило, но, разумеется, я только еще сильнее увлекся ею.
Роттвейлер изложила мне историю Кары, и я выслушал ее очень внимательно. Я знал, что у Кары был роман с восходящей звездой Голливуда, весьма успешным молодым актером, но как только его карьера резко продвинулась, их отношения распались.
– Откровенно говоря, он не столь уж сильно интересовал ее, но она повела себя очень корректно – позволила ему думать, будто они расстались по его желанию, считая, что так будет для него только лучше. И она не ошиблась, сейчас он добился всего, к чему стремился, – сообщила по секрету Мисс.
Мне почему-то подумалось, что под фразой «добился всего, к чему стремился» подразумевалось, что этому парню удалось сбросить пару-тройку лишних килограммов и удостоиться какой-нибудь первой роли в бродвейских постановках.
Роттвейлер оказалась в тот день более разговорчивой, чем обычно. Вероятно, причина заключалась в моем успехе в роли президента. Она продолжала повествовать о жизни Кары, потерявшей своего бойфренда, с упоением рассказывая мне о том, как будущая модель открыла курсы китайской гимнастики и йоги. Ныне ее уроки рекламировались во всех модных журналах и во время модных показов, привлекая все большее число ее поклонников в ряды молодежи, увлеченной восточными оздоровительными упражнениями. Так что они с удовольствием посещали занятия, чтобы под руководством Кары простаивать часами в позе летящей обезьяны или в позе собаки, изготовившейся к прыжку.
Кара была также помолвлена с молодым актером– англичанином, рассчитывавшим со временем стать независимым высокобюджетным режиссером. Но удавалось ему только снимать полулюбительское альтернативное кино и самому сниматься в посредственных мелодрамах. Однако и ему перепадали роли, которые он исполнял не без блеска, как, например, роль плохого парня в одной из серий о Джеймсе Бонде. Но через несколько недель после того, как я начал работать в агентстве, Кара рассталась и с этим своим приятелем. Как ни странно, когда я прочитал об их разрыве в каком-то журнале, то почувствовал глубокое удовлетворение и даже радость, к стыду своему.
– Он был слишком тщеславен, до безобразия, – заметила Ротти. – Не мог пройти мимо зеркала, чтобы не полюбоваться собой.
Каре Мерксон было пятнадцать, когда Мисс Роттвейлер, распечатав конверт с маркой «Дельта эрлайнз», нашла в нем снимок девушки, стоящей на морском берегу в купальном костюме и улыбающейся настолько божественной улыбкой, что вскоре перед ней распахнулись двери «Эль», «Гламур», «Аллор» и прочих изданий, включая и «Вог». Телефон для обратной связи был небрежно нацарапан простым карандашом на оборотной стороне той самой фотографии. Но сама фотография произвела фурор – у Кары было тело сирены и лицо, напоминающее Венер эпохи Ренессанса. Но нет, это был не совсем Ренессанс, ибо улыбка Моны Лизы, едва заметная на тонких губах, не обещала чувственных удовольствий, в то время как улыбка Кары навевала мысли о том, что Эдем, хоть и закрытый для людей, все еще существует где-то на грешной Земле.
Кожа у нее была именно такая, какая нередко встречается у итальянок, – приобретавшая прекрасный золотистый без тени красноты оттенок при загаре. Но еще больше впечатляли ее миндалевидные глаза. Зеленоватые, они изменяли цвет в зависимости от ее настроения или от цвета одежды – становились прозрачными, почти аквамариновыми, или же, наоборот, темно-зелеными, словно кожура авокадо. Однажды я брякнул, что ее глаза напоминают мне цвет долларовых купюр. Кара рассмеялась и в ответ заметила: «Что ж, это, вероятно, бывает, только когда я очень голодна».
Набрав номер, указанный на фото, Роттвейлер познакомилась с теткой Кары, Фанни Монтгомери Карсон, проработавшей много лет стюардессой «Дельта эрлайнз» и, как выяснилось, не раз участвовавшей в конкурсах красоты и даже удостоившейся звания «Мисс Флорида». Покорительница сердец южан, Фанни тут же рассказала Ротти, что ее племянница Кара не просто красивая девочка, но и умна и самостоятельна не по годам.
Роттвейлер взяла у Фанни телефон и связалась с родителями Кары. Через пару дней Кара вместе с матерью прилетела в Нью-Йорк. Ее мать также оказалась красавицей, темноволосой и немного располневшей, но с такими же длинными стройными ногами, как у дочери, и столь же очаровательными глазами, излучающими тепло и свет. Кара смогла так приворожить Роттвейлер, что та прониклась неподдельным интересом к ее мировоззрению и философии.
Ротти очень интересовало семейное древо Кары, она любила строить всякого рода предположения, свидетельствующие о ее близком знакомстве с евгеникой. Она делала вывод, что идеал красоты мог проявиться в женщине, лишь когда набор генов строго ограничен и подобран правильно. Но у Кары по материнской линии было намешано столько разных кровей – французская, португальская, ирландская, а также креольская, – что теория Роттвейлер выглядела несколько сомнительно.
– У Кары есть негритянская кровь? – переспросил я.
Роттвейлер уставилась на меня в раздумье:
– Нет, конечно. Это смешно. Она выросла в семье дипломатов, чьи предки когда-то были плантаторами. Ее родители познакомились на дипломатическом приеме, но вообще-то ее отец не был ни послом, ни консулом. Честно говоря, – она понизила голос, – по-моему, он был шпиком.
Я рассмеялся. Роттвейлер решила, что меня развеселила мысль о негритянской крови Кары, но на самом деле рассмешило меня слово «шпик».
– Что это значит?
– Ну, как бы сказать… он работал на определенные службы…
– Службы?
– Разве не ясно? Был тайным агентом. Ты никогда не слыхал о том, что среди дипломатов полно тайных агентов? – Она опять понизила голос, словно сообщала мне что-то сверхсекретное.
– Ах, тайным агентом… Почему вы говорите об этом шепотом?
Она посмотрела на меня так, точно я туповатый ученик.
– Между прочим, я уверена, что он был нечист на руку и работал не на одну, а сразу на две разведки. И у него была тоже смешанная кровь – шотландская, индейская и еще кровь маори или филиппинцев.
Роттвейлер верила, что межнациональные и межрасовые браки способны произрастить «цветок» редкостной красоты. В этой вере, и главным образом в слове «смешение», выражалась вся ее натура. Она была убеждена в действенности смешения генов и в полезности смешения спиртных напитков при приготовлении коктейля. Ротти всегда искала оптимальные комбинации существующих элементов, я даже не сомневаюсь, что она, возможно, специально держала сотрудников, занимающихся выяснением происхождения девушек, которых она намеревалась принять на работу. Уж такой у нее был подход к развитию модельного бизнеса.
Нацисты, как известно, верили в превосходство чистокровных арийцев и считали необходимым культивировать рецессивный ген белокурой расы. Роттвейлер, напротив, верила в некое совершенство, возникающее как результат гибридизации, и в этом плане Америка представлялась ей наиболее плодотворной почвой для великого генетического эксперимента, продуктом которого должен был стать образец безупречной красоты.
Однажды она сказала мне:
– Я сожалею, что мне не попадались женщины, у которых была бы кровь эскимосов и нуэр. Ты можешь это вообразить?
– Что такое нуэр? – полюбопытствовал я.
– Одна из народностей, проживающих в Судане, – пояснила Роттвейлер, – ведущая свое происхождение от древних египтян. Очень высокого роста, хорошо сложены и весьма привлекательны, чем-то похожи на масаев. У них прекрасные носы, совершенные, точно как у Нефертити. Возможно, они ее потомки.
– А при чем тут эскимосская кровь?
– Глаза, Чарли, глаза!
Кара действительно представляла собой редкий экземпляр смешения кровей, но она была всего лишь американкой. Пусть и весьма искушенной, с хорошими манерами и безупречным вкусом, но как только она открывала рот, давал себя знать мичиганский акцент. Она выросла во Флориде и там же закончила школу, но ее родителям довелось так часто переезжать с места на место, что она успела повидать всю страну.
Кара являла собой уникальный случай прирожденной модели, королевы супермоделей. Но в ней всегда оставалось что-то незапятнанное, непогрешимое, почти святое. У нее со всеми были хорошие отношения, начиная от самых капризных и дорогостоящих фотографов и заканчивая незаметным сотрудником агентства. Она не производила впечатления неприступного шика, как Сьюзан, не отличалась развязностью, как Зули, не было у нее претенциозности и высокомерия всех прочих представительниц «семьи «Мейджор». Кара была такой, какой многие родители мечтали бы видеть свою дочь, – успешной, но скромной. Истинной леди.
Она не делала секрета из любви к шампанскому, но никто не видел, чтобы девушка выпила лишнее. Кара не скрывала своих романов с темпераментными молодыми актерами, но ни у кого и в мыслях не было, что она может потерять голову от любви. Не было тайной и то, что заработанные деньги Кара весьма удачно инвестировала в коммерческие проекты, но также очень охотно участвовала в благотворительных акциях.
Вряд ли ее можно было обвинить в бездуховности или отсутствии доброты. Журналистам, которые брали у нее интервью, она сама признавалась, что долгое время до того, как стала моделью, хотела устроиться на работу няней. Кара занималась медитацией, постоянно практиковалась в искусстве йоги и тайчи и была способна говорить с любым человеком как на серьезные философские темы, так и обсуждать легкомысленные комиксы и сериалы. В некотором смысле она старалась не демонстрировать свою «глубину», инстинктивно понимая, что сфера ее деятельности предполагает совершенно иной женский образ.
Случайность это или рука провидения, а то и карма либо судьба, что Кара была столь безупречна? К своей внешности она относилась без малейшего оттенка гордыни, словно ее красота просто результат случайного везения, неожиданный выигрыш в лотерею. Ее четыре сестры тоже были красавицами, но, поставив рядом с любой из них Кару, вы бы заметили, что ее тело и лицо были несравненно прекраснее. Пусть это сказывалось в едва уловимых отличиях, в тончайших нюансах, но только ей вы присудили бы титул «Мисс Совершенство». В интервью она, как правило, характеризовала себя