Немыслимая откровенная ложь, поскольку Джани работала в агентстве только полгода и еще ни одного крупного заказа у нее не было, все об этом знали.
Зули очень ревностно относилась к любой нашей попытке завести в агентстве еще одну модель африканского или афроамериканского происхождения. Мы только и следили за тем, чтобы между новенькой и нашей дивой не случился конфликт. Джани, правда, была совсем черная, не то что мулатка Зули. Кроме того, в статье говорилось, Зули жила в страхе передо мной, поскольку всем хорошо известна моя склонность к насилию и мстительность.
В статье не было упоминания о Роттвейлер. Про Кару и Сьюзан как про основных участниц нашего триумвирата говорилось, что они тоже намереваются перейти в агентство Казановы, поскольку оно, без сомнения, становится самым успешным и крупным в Америке. Особенно заметен был почерк Зули в том, что говорилось о планах Кары и Сьюзан, поскольку она всегда соперничала с ними и наконец, решила поквитаться. Вероятно, сочинение этой сплетни сильно ее позабавило. Она достаточно напридумала для того, чтобы скрыть истинную причину ухода — историю с Люп. Зули была категорически против того, чтобы девушку приняли в когорту латиноамериканских моделей. Она бы предпочла избавиться от нее раз и навсегда.
Я мог понять мотивы ее злобы — Люп стала бы постоянным напоминанием Зули, что она могла оказаться за решеткой или по крайней мере на скамье подсудимых. Но в то же время и я, спасший Зули от этой участи, стал для нее объектом неприязни, напоминающим ей о том, что она в долгу передо мной. Зули была любовницей Казановы, и он всегда стоял за ее спиной. Но что меня действительно удивило — то, что они взяли ее обратно, хотя когда-то фактически выставили вон за непрофессиональное поведение.
Еще до полудня мне довелось услышать комментарии Сьюзан и Кары.
Кара позвонила первой.
— Это жалкий грабитель моделей из Йеля?
— Он самый.
— Мне следует опасаться, что ты меня ограбишь, или ты грабишь только самых скандальных моделей?
— Конечно, и только самых бессовестных.
— Чарли, ты ужасный тип! Не удивляюсь, что Зули больше не могла тебя терпеть. Ты, наверное, такой извращенец…
— Безусловно, и к тому же склонный к насилию. Ну а как остальные модели «Мейджор»? Собираются последовать за своим лидером в объятия Казановы?
Я прислушивался к тому, как Кара глотала свой аюрведический чай.
— Чарли, я похожа на человека, который добровольно отправится на борт «Титаника»?
— Она твоя подруга.
— Это условность. Мы похожи только тем, что обе со странностями. Но я тебя поздравляю, избавиться от нее — большая удача.
— Не зарекайся. У Зули остался мой телефонный номер.
— О, можешь не рассчитывать на это. Она уже нашла того, кто теперь будет таскать ее багаж вместо тебя.
Воцарилась долгая пауза.
— Забавно, что из нас троих ты выбрал именно ее.
Мне не нравился этот тон и эти замечания, но виду я не подал.
— Я не выбирал. У меня не было выбора.
— О нет! Выбор есть всегда, Чарли! Помнишь, был такой великий еврейский писатель, он сказал…
— Он что, единственный еврейский писатель?
— Нет, но у него очень показательное имя…
— Зингер[45]?
— Да. Он говорил: «Мы должны верить в свободу воли, потому что у нас нет выбора».
— Я бы с этим не согласился.
Сьюзан разбудила меня спустя полчаса. Она находилась в Японии, где открывалась целая сеть фитнес-клубов с брэндом, в котором использовалось ее имя. Довольно странная прихоть, поскольку единственный вид спорта, который она не игнорировала, — погоня за такси, когда в нем была срочная необходимость. Во все существующие клубы она ходила только ради того, чтобы выпить и посидеть за столиком или на диване.
— Привет, великий грабитель! — услышал я.
— Который час?
— Не знаю даже, какой сегодня день!
— Думаю, сегодня День установления государственного флага[46], — промямлил я в ответ, все еще не проснувшись.
— Я что, тоже вроде собираюсь перейти вслед за Зули к Казанове?
— Да, так за тебя уже решили масс-медиа.
— Ну, это преувеличение. В настоящее время я способна следовать только за Фудзиварой, потому что выпила три порции сакэ и без его поддержки шагу ступить не смогу.
— Кто это?
— Один хороший парень, спортсмен.
— Мне стоит приревновать?
— Он тебе едва до пояса достает. А мне стоит приревновать к Зули? Уж больно интимно она о тебе отзывалась в своей сплетне.
Я рассказал ей историю с Люп.
— А эта малышка Люп не промах, горячая штучка, Чарли. Ты ведь с ней не спишь, нет? А то я приревную.
В это время связь прервалась. Раздался еще один звонок. Это была Ротти.
— Ты читал «Пост»?
— Который час?
— Шесть. Ты спишь?
— Уже нет.
— Хорошо. Сегодня суббота. Отличный день для рисования.
— Да, я читал «Пост».
— В понедельник мы обедаем с «Вог». Отведем туда Джани, думаю, она уже готова.
Это был единственный комментарий Ротти по поводу утраты Зули.
К тому времени, когда мы закончили разговор с Мисс, Сьюзан уже отправилась по своим делам и не могла мне перезвонить.
Следующий звонок меня не на шутку удивил.
— Чаррррлиииии… — проворковала Зули. — Чарли, это я.
Я не ответил.
— О, скажи мне, Чарли, ты больше не сходишь с ума от Зули? Ты больше не хочешь верить, что я любила тебя? Послушай, из-за ухода с меня требуют компенсацию по распоряжению Хелен… И я не могу отказать им… Ну ответь же что-нибудь, Чарли, ты меня нервируешь!
— Ты знаешь мою позицию, — произнес я, наконец.
Не хочу потерять работу или дождаться, чтобы мне сломали шею.
— Чарли, это же незаконно. Я ожидала от тебя большего. Не представляешь, сколько гадостей мне наговорила Люп.
— Что? Она тебе звонила без разрешения?
— Какого еще разрешения?
— Обычного. Она должна знать свое место.
— Ну, это твои слова, заметь. Подожди минутку.
Несмотря на холодный прием с моей стороны, она все равно перезвонила через несколько минут.
— Привет, Чарли…
— Да, я слушаю…
— О, я извиняюсь, это Данте звонил с Капри.
— Серьезно?
— Я говорила с ним о тебе.
— Ну, это вряд ли.
— Нет, говорила! Ты особенный…
— Моя мама тоже так считает.
— Во всяком случае, Данте сказал, что хотел бы поговорить с тобой.
— Допустим, я неплохой слушатель. Но чего ради я должен слушать, что он мне скажет?
— Глупый, он хочет поговорить о деле. Милый, послушай, это ведь шанс! Ты сейчас никто и ничто, а можешь…
— Ты позвонила, чтобы сказать очередные гадости?
— Чарли, я скучаю по тебе. Погоди, не вешай трубку!
Но я не стал ждать и отключил телефон.
Понижение
Роттвейлер позвонила мне еще раза два, но говорила мало и очень сухо. Я уже надеялся, что все оставят меня в покое, когда снова раздался звонок.
— Чарррли!
— Кто говорит?
— Оу-Джи Мак говорит, не узнаешь?
— О, привет! Как поживаешь?
— Отлично!
— Рад за тебя.
— Нет, в самом деле. Несмотря на хорошую жизнь, я страдаю от нужды. Только ты поможешь мне, мой черный брат.
— И кто она?
— Она? О, как ты мог подумать, что Оу-Джи страдает из-за любви к женщине?! Я страдаю из-за нехватки игроков в своей команде! Хочу позвать тебя сыграть в баскетбол.
— У тебя есть команда?
— Ты не слышал о «Терминаторах»? Где ты был, ниггер?
— Ну, уж нет, о них я слышал. Ты грандиозен. Сплошные хиты и платина?
— Да, в бизнесе все идет хорошо, но в игре… У нас небольшая команда. Поэтому ты нам нужен, брат. Мы играем с «Бандой мертвецов». Слышал о них?
— Хм… Фелонис Монк? Да?
— Один из них. Но они все приклеенные к кольцу — знаешь, о чем я. Они рингеры, высоченные, но часто промахиваются, только впритык и могут забросить. Но все у них — Рэйлон Андерсон, Моисей Перкинс… Обычно они играют с «Цыплятами».
Теперь я представлял себе, чего опасался Оу-Джи, — что проигрыш в баскетболе скажется на популярности его альбома. Ведь приятели-богачи с кругленькими счетами, готовые поставить на него в игре, проигрыш бы ему не простили. Он предусмотрительно сколотил команду из нескольких игроков национальной сборной, не брезгуя даже парнем, уличенным в потреблении наркотиков, а также из ребят сборных некоторых колледжей, хороших игроков. Были там и пара его рэперов и он сам. Вот он решил затащить туда и меня.
Игра должна была состояться через несколько дней. «Терминаторам» необходимо было потренироваться. Можно набрать команду настоящих звезд и продуть матч команде, которая ничего собой не представляет, если перед игрой хорошенько не потренироваться и не разработать стратегию. Мне его команда понравилась, ребята что надо. Я даже удивился, что эти рэперы так хороши на поле. Я был единственным белым, но никто этому не придавал значения. Они ценили меня за то, что я мог отлично сыграть, — этого было достаточно. Мы начали тренироваться, и мне только и оставалось, что признавать их недурные способности, а у кого и редкий талант.
Как баскетболист я привык иметь дело с черными, но ребята Оу-Джи были какими-то особенными. Они никогда не называли меня Чарли. Обычно обращались ко мне «ниггер». Перед началом тренировки Оу-Джи выдал мне форму с номером «00». На спине моей майки было написано «Торнадо».
— Почему «Торнадо»?
— Это твое прозвище. У всех в команде есть прозвища. Ты — Белый Торнадо. Что? Неужели тебе не нравится?
— Напоминает «Белую тень».
— Что это такое?
— Ты не смотрел «Белую тень»? Это шоу с белыми парнями, которые укрощали быка. Надо было поставить его на колени. Для этого работала целая команда.
— Нет, приятель, такого я не смотрел.
— Так вот, я не любил Кена Говарда.
— Кто это — Кен Говард?
— «Белая тень».
— Не бери в голову. Ты — Белый Торнадо, запомни это.