Засмотревшись на искусно выточенную голову странного животного с клыками на его наконечнике, я сбилась с шага. Яни шумно выдохнул и выразительно матюгнулся на родном мне дворовом наречье.
Нет, общение со мной ему совсем не на пользу. Оведьмивается наг.
– Так, девушки, что изящные голубки, покрутились – и к партнеру, ручку на его плечо.
Завертевшись юлой, я склонила голову, как мне казалось, весьма грациозно и со всей дури врезалась лбом в челюсть змею.
– Ведьма! – взвыл он. – Ты что творишь?! Руку на плечо, а не апперкот снизу! Мужчину в танце соблазняют, а не на покой отправляют. Больно же!
Я закатила глаза. Ну а что сказать? Да, виновата, да, не совсем женственно вышло. Но я же старалась!
– Ой, наг! Ты боевой змей или где? Что ты шипишь, словно я тебе клыки выбила?
– О кобриные яйца! За что? – Он потер ушибленное место.
На нас украдкой бросали взгляды остальные танцующие. Сдается мне, им было весело. Так и хотелось наслать на них кишечные колики, чтобы не до изящных па стало.
Достали все!
– Рески, Миленина, – громогласно пробасила госпожа учитель, – не отвлекаемся и не прохлаждаемся. Вы у нас и так не пара, а друзья-пингвины на выгуле.
И снова смешки. Страдающий Яни продолжал растирать челюсть и разминать ноги. Тоже мне, вояка!
– Чего вы там замерли? – не унималась учитель. – А ну, в строй! И внимательнее слушаем меня. Шаг, шаг, шаг… Девушки присели.
Змей с сомнением покосился на меня, словно не решаясь продолжить разучивать эти – слов на них приличных нет – па.
– Между прочим, я ради тебя стараюсь! – Оскорбившись до глубины души, снова положила руку Яни на плечо.
Мы поймали ритм и закружили по залу. Мысленно считая, пыталась не перепутать ноги. Но…
– Алька, да что ты за бегемотик! Ну как с тобой танцевать? – снова зашипела мне на ухо изнеженная кобра.
– Да иди ты! – Психанув, отошла от него на шаг.
Проплывающие мимо нас парочки высокомерно ухмылялись. Янчик разминал отдавленную ногу.
Ну как барышня, тьфу! И это выпускник военной академии? А как же стойко переносить все тяготы жизни? Я же стою в тяжеленном пышном платье, за подол которого каблуки цепляются, и не ною же, терплю. А он, гляньте, цаца какая, пальчик ему отдавили. Неженка!
– Знал бы я, что ты такая неуклюжая… – сокрушался наг.
– Ну теперь знаешь. – Сложила руки на груди.
Ну что они от меня хотят? Их вальсам и прочему с детства учили, а мой уровень – «пятка, носочек, топ-топ-топ» в детском садике.
– Нельзя же быть настолько неуклюжей, ведьма.
– Вот и найди себе другую пару! – рыкнула я и, развернувшись, отправилась на выход, громко топая по светлому паркету бального зала.
– Аль, постой! – Яни, то ли специально, то ли всерьез прихрамывая, поковылял за мной. – Ну не злись, а!
– Что, Миленина, даже ноги передвигать не можешь, – захохотала Мамия, проплывавшая мимо меня в объятиях какого-то дрища с третьего курса.
– Цыц, магичка недоделанная! – рявкнула на нее. – А то прокляну!
Побледнев, язвительная блондинка мгновенно утанцевала куда подальше. Понятливая!
Злая как фурия, я выскочила из зала и прямиком отправилась в переход, ведущий на верхние этажи в библиотеку. Может, какое пособие по танцам найду. Кто там у них кланяется? Кто кружится?
Издевательство форменное.
Платье путалось в ногах и мешало. Кружева, непонятно зачем присобаченные по подолу, все время норовили зацепиться за тонкий каблучок туфель. Новых, неношеных! Они так стискивали ступню, что, казалось, вечером я обнаружу огромные мозоли. И захромаю сама, и не понарошку! Это не танцы – садистские пытки!
«Шаг, поворот, присели…» Нос бы не разбить себе или партнеру – вот первоочередная задача.
Громко стуча каблуками, я шла напрямик к нужному повороту. Яни отстал еще на выходе из зала. Слабак!
Взбегая по лестнице через ступеньки, столкнулась плечом с кем-то шибко широким. И главное, я же прижалась ближе к перилам! Вместо того чтобы убраться с моего пути, необъятный кто-то гнусаво заверещал:
– Смотри, куда прешь, девка! Набрали с улиц невесть кого! Сброд невоспитанный.
Что?! Что за смертница?
Отпрянув, уставилась на размалеванную седую старуху в неприлично ярком красном атласном платье. Толстый слой пудры не мог скрыть ни глубоких морщин, ни обвислых щек. Мутные глаза особы так же неотрывно блуждали по моему лицу. Старуха скривилась и высокомерно задрала подбородок, а я поморщилась – от нее исходил мерзкий запах нафталина.
– Вежливее, бабушка, надо быть.
– Да как ты смеешь, мерзавка! Ты хоть знаешь, кто я? – провизжала карга.
Наверное, в иной день я просто обошла бы ее и рванула по своим делам. Но не сегодня! Отплясав два часа, я готова была пристукнуть любого. А тут такая жертва сама в мои руки приплыла.
– Признаться, мне неинтересно, кто вы, – пропела я гадко, – так что в сторону, милейшая. Дорогу молодым!
С ближайших картин донеслись ехидные смешки. Сообразив, что я на лестнице, ведущей в приемную ректора, поморщилась. Не любила я эту галерею рыжих. Хотя большой портрет статной женщины-воина с огненной шевелюрой все же не мог оставить равнодушной.
– Назови свое имя, выскочка, – правый глаз старухи дернулся. – Я сейчас же передам его ректору академии, и он выпрет тебя домой.
Не сдержав пакостной улыбки, я еще раз оглядела потрепанную жизнью особу, и меня передернуло. Бывают приятные женщины в возрасте, а бывают мерзкие старушенции, и эту каргу можно смело отнести именно к ним. Да она бы возглавила рейтинг противнейших из них! А раз так, то извиняй, бабулечка, сама напросилась.
– Ой, кому-кому? Аж самому ректору! – Прижала ладони к груди и потупила взор. – Ну раз уж мне выпала такая честь, то передайте привет Андрэ Валевски от Алевтины Милениной и скажите, что он напыщенный тупой индюк!
– Да как ты смеешь, соплячка! – Старуху затрясло. – Алевтина… Миленина! Та самая! Это просто недопустимо… Да ты… Ты… Кажется, ведьма!
– Кто, я? – воскликнула в ужасе. – Да что вы! Что значит «кажется»? Разуйте глаза! Не видно, что ли?! Я вам, милейшая, не просто «кажется, ведьма» – я черная ведьма. Злая, гадкая темная ведьма! Впечатлитесь, и вон с моей дороги, пока целы.
Заштукатуренная бабуля открыла рот, потом, что-то промычав, закрыла. Мне почудилось, или слов у нее не осталось? Ну а кто виноват?! Я, между прочим, посторонилась. Так что моя совесть чиста!
Хлопнув ресничками, положила руку на перила, намекая, что кому-то придется прижаться к стеночке, и это точно буду не я. Старуха поняла. Расправив нелепое вырвиглазное красное платье, она повторила мой жест. Упрямая, значит.
– Вам здоровье жмет?! – спросила я прямо. – Знаете, обычно я уважаю возраст. Но конкретно вы отчего-то бесите меня настолько, что я готова наплевать на воспитание и пройтись по вам, стуча каблуками.
Глаза особы стали раза в два больше. Она вцепилась в перила, видимо, намереваясь стоять на этой лестнице насмерть. Кажется, у нее принципы. Кто же это такой важный у нас нарисовался? Что за ряженая кляча высоких кровей?
– Пошла в сторону, жалкое ведьминское отродье! Ты грязь на моих туфлях!
А, это я уже где-то слышала. Грязь, да?
– Если вы засранка, то я ни при чем, туфли чистить нужно, – спокойненько пропела, все еще дивясь своей реакции на эту особь.
Откуда у меня такая ненависть? Я призадумалась, как сверху раздалось визжащее:
– Мама, почему ты кричишь? – На лестнице показался сам ректор.
Я аж поперхнулась.
– Мама?! – Меня перекосило. Перевела взгляд на неприятную старуху. – Ну конечно, родство налицо! – Издевательски рассмеявшись, оскалилась. – А вы знаете, что ваш сынок требовал, чтобы я ему наследника родила? Вот так и заявил: Алевтина, жить без тебя не могу. Да что там, есть не могу, спать не получается… Страсть как хочу заделать тебе малыша!
Облизав губы, послала рыжему воздушный поцелуй. Получай, вражина, дусту.
– Сынок… – Карга схватилась за сердце. – Андрэ, ты говорил, что она скромная, степенная девушка, а это… О святые предки, что она такое?
Я прямо жаждала услышать ответ сыночка. Скромная и степенная? Сколько нового о себе узнала!
За спиной послышались шаги.
– Аля, ну куда ты убежала? – Обернулась – это Яни почти доковылял до меня. – Идем обратно, я буду стоически терпеть. Обещаю, ведьмуля моя.
– А это еще кто? – Бабка вылупилась на нага.
Я поскребла подбородок. Мой змей в красной клетчатой юбке до колен, длинном белоснежном сюртуке и гольфах выглядел замечательно. А клыки напоказ и злобный блеск в глазах сказочно дополняли картинку.
– Как кто? – Зыркнула на ректора. – Это мой жених. Самый одаренный змей Шаливара, первый наследник рода нагов Яни Рески.
– Оборотень… в академии? – Противная особа пошатнулась. – Андрэ, что происходит? Почему эта девка живая и стоит передо мной? Почему ты допустил появления мерзких тварей в нашем храме магии?
– Стоп! – Я сузила глаза. – Что значит живая? А какой я должна быть?
– Аля, пойдем! – заголосил Яни и, перепрыгивая через ступеньки, быстро добрался до меня. – Занятие скоро закончится, а мы и первые па не выучили.
– Ночью потанцуем, Янчик, – отрезала, не спуская глаз со старухи. – Что значили ваши слова?
– Мой сын еще много лет назад выкинул тебя из своей жизни, как тряпку половую. Ты даже как избранная не смогла родить ему наследника. Не смогла! Понесла и то впустую. Человечишка! Насмешка природы…
У меня челюсть отвисла. Я силилась понять, шутит она или нет. Что за бред? Да я бы на это – злобно зыркнула на таракана – и с дулом у виска не взглянула бы.
– Понесла? Не смогла родить наследника? – По моим рукам поползла тьма. – Этому мерзкому слизню? Родить ему? Да я за такие шутки…
– Аля, все… Все, идем. – Схватив за плечи, Яни буквально потащил меня по лестнице вниз.
– Отпусти! – рычала я. – Ты слышал, что сказала эта нафталиновая кошелка? Понесла?! Наследника родить не смогла! Этому! Да меня вырвет только от одной мысли! А если бы смогла?! Все, мне плохо, у меня изжога! О, какое счастье, что не смогла. Фу! Фу! Фу-у-у! – Меня трясло от омерзения.