ндр. Я слышала, ему в этом году бытовиков отдали.
- Так он же по артефактам.
- А артефакты при помощи чего функционируют?
Подруга снисходительно улыбнулась.
- Магии.
- А какой? - допытывалась она.
- Стихийной, - усмехнулась я.
- Вот именно! Каждый бытовик, в первую очередь, маг-стихийник. От его дара потом и зависит направление, по которому он пойдёт. Ведьмы, например, почти всегда зельевары и садовники. А как с вашего мира мода на косметологию пришла, так мы заняли и эту нишу.
- А если я воздушник, тогда что? - я прикусила губу, ожидая её ответ.
- Тогда у нас с тобой будет клининг компания. Водники тоже чаще всего в эту сферу идут. Хуже всего тем, кто с огненной стихией: как правило, их переводят на другие специальности. В бытовой магии толку от них мало.
- Откуда ты так много знаешь? На лекции этого не было.
- У меня пять братьев учились в этой академии. Я с них стрясла всю информацию, какую только можно.
Задать новый вопрос я не успела, открылась дверь, и в лабораторию спешно вошёл профессор артефактор.
- Так сидим, - скомандовал он, - в этом году ваш курс отдали мне. Причина тому лишь одна: артефакты и стихийная магия так близко взаимодействуют в сфере бытовой магии, что одно просто неотделимо от другого.
- Ну, что я говорила, - довольно шепнула Агата.
- Порой ты меня пугаешь, - хихикнула я, за что господин учитель наградил меня тяжёлым взглядом.
Пройдясь по небольшому кабинету, он остановился у странной сферы.
- Все практические занятия будут посвящены выявлению ваших способностей и оттачиванию мастерства управления стихиями. Кроме того, я научу вас выявлять элементали, выращивать их и делать сильнее. Управлять духами природы и заставлять их действовать так, как нужно вам. Но сначала мы должны узнать, что вы из себя представляете. Сейчас по очереди каждый из вас подойдёт к проявителю стихий, и мы узнаем ваш дар.
После этих слов все напряглись. Прозвучала первая фамилия. Я с замиранием сердца проследила, как одна из наших одногруппниц подошла к шару и опустила на него руки. По помещению тут же раздалось громкое журчание, а сфера наполнилась водой.
- Водница, - воскликнул профессор Жандр, - как замечательно. Следующая.
И потянулась вереница. Девушки одна за другой прикладывали руки к сфере и наблюдали за тем, что происходило внутри. Чем выше был дар, тем полнее шар. Я уже не на шутку переживала, что когда придёт моя очередь, то мы и лужи не увидим.
- Миленина, - прозвучало как приговор.
Поднявшись, я опасливо подошла к определителю и, на мгновение, прикрыв глаза, коснулась стекла. Ничего не происходило, как вдруг, вспыхнуло пламя. Не успела я расстроиться, как на него налетел маленький смерч и разметал по кругу. В шаре происходило настоящее сражение стихий.
- Ого! Двойной дар, - пробормотал кто-то за спиной.
Моргнув, я уловила уже знакомое журчание. Вода. Она возникла в сфере из ниоткуда, загасив пламя и успокоив ветер.
- Три стихии! У неё их три, - за моей спиной бродили шепотки.
Я же во всё глаза смотрела на Агату.
- Озолотимся! - шепнула она довольно. - Ты просто уникум.
- Хм, студентка Миленина, а к какому роду вы принадлежите, напомните, - учитель радостным не выглядел.
- Ни к какому, профессор Жандр. Я полукровка.
- А из внешнего мира. Да, - учитель прошёлся вперёд и ткнул в меня пальцем. - Именно из-за него магия покидает Шаливар. Вы прямое доказательство того, что связи нам нужно рвать и становиться независимыми. Внешний мир отнимает у нас магию.
- Почему вы так говорите? - мне стало неприятно, будто меня в чём-то обвиняют.
- В тебе такая огромная магия, девочка, откуда? Понятно, что из Шаливара утянутая.
- Я думала от родителей.
- Нет, не только, - профессор Жандр жестом велел мне сесть на место. - Ваш мир, что губка опустошает вас. Магия уходит и находит пристанище в полукровках, что живут среди людей. Это неправильно. Так быть не должно!
Пожав плечами, я ничего более спрашивать не стала. На меня и так вокруг все таращились так, словно рога на голове выросли.
Глава 42
Покидая лабораторию одной из последних, я всё не могла оторвать взгляд от сферы. В голове звучали слова профессора Жандра: "Связь с внешним миром нужно рвать". Я была с этим несогласная.
Не знаю почему, наверное, мне хотелось, чтобы и на моей родной Земле была магия. Чтобы дети верили в чудо и в фей.
Чтобы полукровки становились сильнее.
Несправедливо это по отношению к людям. Если магия проникает в наш мир, значит, так и должно быть.
- Злата, - тихо позвала меня Агата, - там секретарь в коридоре тебя поджидает.
- Зачем?
- К ректору.
Я скривилась так, словно съела лимон целиком и без сахара.
Следуя за секретарём, я поглядывала на картины. Сегодня мужчины на них выглядели как-то особенно строго. На их лицах не было улыбок. Сюртуки застёгнуты на все пуговицы, манжеты расправлены. Это показалось мне любопытным.
- Господа, - тихо обратилась я ко всем разом, - сегодня какой-то особенный день?
- Ещё бы, - тяжело вздохнул мужчина с ближайшего портрета, - госпожа Валевски прибыла.
- Да-да, собственной персоной, - поддакнул другой, - в кабинете у сына сидит.
- Зла, как никогда! - выдохнул третий.
- Ой, господа, можно подумать она когда-нибудь бывает в хорошем расположении духа.
Дальше разговор уже пошёл без моего участия. Сжав кулаки, я глубоко вдохнула и выдохнула.
Значит, вот как. Бабуля нарисовалась.
Ну, ничего! У меня позиция крепкая: я их не знаю, а они меня.
Свернув в приёмную, остановилась у двери, за ней явно шёл разговор на повышенных тонах. Правда, слов особо не разберёшь.
Выдохнув, я резко открыла дверь и нагло валилась в кабинет. Без приглашения.
Да, невоспитанно, но с "этими" по-другому просто нельзя.
О, не ждали!
Всё замерли. Только лишь профессор Альтовски, развалившийся в кресле, широко улыбнулся мне, словно поощряя мою наглость. Вот именно к нему я и направилась бочком. Пристроилась рядом и только тогда разглядела остальных. Броник, хмурый и сморщенный как помидор, у шкафов за отцовским столом. Собственно сам папаня тоже с миной лица наперекосяк и... ОНА.
Да именно ОНА.
Я почему-то, глядя на эту особу, вспомнила вдруг родную работу и клиентку, что не могла найти гуашь и циркуль. Да-да, ту самую, что скандалила, таская с собой словно на поводке бедолагу сына. Эта женщина была того же поля ягода.
Оскалившись в приветственной улыбке, я чуть склонила голову.
- Значит, так! - высокомерно задрала ОНА свой нос. - Никакой "Златы Валевски" не существует.
Кажется, мы с ней сразу поняли друг друга.
Ни здрасте вам, не разрешите представиться, а сразу: "Значит, так!".
Ну, держись, бабуля, такого я не спущу. Я хищно прищурилась. В этот момент у меня из ушей, наверное, дым повалил, как же я была зла.
- Ну, наконец-то! Хоть до кого-то дошло, - прошипела я гадюкой. - Я Злата МИЛЕНИНА. Неужели так сложно остальным запомнить одну-единственную фамилию. Старушка вот с ходу справилась!
Броньку тряхнуло. Это невероятно, но он пытался скрыть смех. Эта морковка потешалась за мой счёт. Или не за мой?! Братец отвернулся к окну, но его плечи подозрительно сотрясались. Смешно ему было, проходимцу.
- Что это значит, юная леди? - проверещала светская карга. - Что за тон!!!
В меня словно ведьма вселилась, всё же общение с Агатой давало свои результаты. Возможно, начни госпожа Валевски диалог с приветствия и не столь пренебрежительным тоном, я вела бы себя иначе. Но сейчас я просто хотела выбесить её. Довести до белого каления. В общем, не стать её жертвой, а самой укусить побольнее.
- Простите, не разговариваю с незнакомками, - моя улыбка стала шире. - Мама говорила, что это небезопасно.
- Что?! - щёки старушки резко порозовели от гнева.
- Я говорю, мы незнакомы, - нагло повторила я. - Господин Валевски, а зачем меня вызвали на этот раз?
Папаня тяжело, даже как-то обречённо вздохнул и уставился на дверь.
- Господин Валевски? - напомнила я о себе.
- Не будь такой невыносимой, Злата, - бедолага запустил пятерню в рыжие волосы, даже жалко его на мгновение стало.
- Какая бескультурная, - возмутилась бабуля, - как можно так себя вести в приличном обществе.
- А оно приличное?! - я покрутилась на месте. Броник снова беззвучно рассмеялся, чем раззадорил меня на дальнейшие откровения. - А что бескультурная, тут вы правы, - я сокрушённо развела руками. - Но какая уж есть. Что же вы хотите от безотцовщины! Вся в папашу: он до того трус был, что мать в роддоме бросил. Представляете!
Я деланно вздохнула, словно жалея себя.
- А я говорила тебе, Андрэ, - взревела госпожа Валевски, - не смей путаться с простолюдинами лишёнными магии. Ничего путного из этого не выходит.
- Лучше бы вы его ответственности научили, - съязвила я, - и объяснили, что коли уж заделал женщине дитя, так будь добр, имей смелость позаботиться о нём.
- Да как ты смеешь, девчонка! - мадам, кажется, опешила и не знала, как дальше себя вести. Моя цель была достигнута.
- Я повторяю свой вопрос, зачем меня вызвали? - я уставилась на папаню.
- Кто ты такая, чтобы вопросы задавать?! - бабулю мелко трясло.
- Я - Злата Миленина! А вот кто вы, госпожа, мне неинтересно. Ректор?
Валевски молчал. Казалось, он готов был выкинуть всех присутствующих за дверь.
- Правильно я тогда сказала тебе, Андрэ, забыть ту особу. Такая в нашей семье не нужна, что могло родиться от девки, что ноги перед тобой до свадьбы раздвинула.
От услышанного у меня всё закипело внутри. Я ощутила такое жжение в глазах, что становилось физически больно.
- Осторожнее, госпожа Валевски, - услышав голос Альтовски, я словно пришла в себя.
Он резко выпрямился в кресле и подался вперёд.
- А что я не права? Эта девка...