В детстве же всё, что я могла, это пальчиком прорисовывать траекторию дождевой капельке, заставляя её течь снизу вверх или по кругу.
Я любила тоскливую пасмурную погоду.
Потому как в такие дни мама пекла мне вкусности, чтобы подсластить скуку. Вишнёвые, клубничные, яблочные пироги, кексы и тортики, пропитанные сметаной с сахаром и сгущёнкой. Мы садились за стол на кухне и пили чай. Такая вот маленькая традиция. Вроде и ничего особенного, но так грело душу.
Именно в один из таких дней мама и призналась первый раз, что мой папа волшебник из далёкой страны.
Я сидела у окна на высокой табуретке и, дыша на стекло, рисовала человечков. Мама хлопотала у плиты, готовя моё любимое картофельное пюре с котлетами. Я и сейчас их очень люблю. На столе уже остывал пирог с персиками. В какой-то момент, проводя указательным пальцем по окну, я заприметила капельку. Моросивший с утра дождь медленно набирал интенсивность. Крупицы воды собирались и стремительно скатывались вниз, исчезая где-то за пределами деревянной рамы.
Сначала я пыталась угадать, какая капля устремится вниз первой, но поняв, что это невозможно, стала им немного помогать. Тыкая пальцем на стекло, тихо шептала: "вниз", и вот она новая мокрая дорожка. Но и этого мне показалось мало, приловчившись командовать капельками, я принялась рисовать им нужную траекторию на стекле.
- Как ты это делаешь, золотце? - тихо шепнула за спиной мама.
- Не знаю, - чертя полосочку, я старалась не отвлекаться.
- Твой папа был таким же, - её голос звучал тихо, - Андрей умел творить волшебство. Однажды я видела, как он превратил одуванчики в жёлтые розы.
- А дождиком папа командовать мог? - мне стало очень любопытно.
Я любила расспрашивать её об отце. Она с удовольствием рассказывала о нём. Мне нравились эти моменты: мама начинала улыбаться. Всегда.
Вот и тогда она буквально просияла.
- Я думаю, он много чего мог. Конечно, Андрей мне не рассказывал о том, кто он на самом деле. Но я видела все эти странности. Холодный суп в тарелке вдруг становился горячим. Жирное пятно, поставленное на штанину, исчезало. И таких мелочей было столько, что не заметить невозможно.
- Он волшебник, да? - от волнения у меня задрожал голос.
- Самый настоящий, и ты вся в него. И внешностью, и этими странными способностями.
- И когда я вырасту, то смогу творить чудеса как феи?
- Да, Злата, только нужно стараться развивать этот дар и никому о нём не говорить. Ты поняла меня?
- Да, мамочка.
Моему восторгу не было предела. Конечно, я ей поверила. Мама всегда для меня была абсолютным авторитетом. Но вот о том, чтобы молчать, не было и речи. Меня распирало от этой новости. И во дворе, и в детском саду я без устали всем рассказывала о том, что настоящая волшебница, и прибавляла от себя, что на день рождения папа пришлёт мне волшебную палочку. Самую что ни на есть настоящую!
Кто-то мне верил, но чаще я наталкивалась на обвинения во лжи. В конце-то концов, меня обозвали врушкой.
Мне было обидно, хотя я и понимала, что отчасти мои россказни - выдумки.
Становясь старше и слушая рассказы мамы, я начинала понимать, что отец был вовсе не добрым колдуном, хотя и не вполне обычным человеком. Всё чаще я склонялась к мысли, что это, видимо, что-то генетическое. Какой-то сбой в нашем ДНК, который передаётся по наследству.
По-другому я свой дар объяснить не могла.
Естественно, детство прошло, и больше о своих талантах я никому не рассказывала.
Мама, как всегда, оказалась права. Это было опасно. Да и чревато.
У нас же на всё один диагноз - шизофрения! Срочно лечить!
Я не без оснований боялась оказаться в психбольнице.
Но про свои таланты не забывала, развивала их понемногу.
Вот так и выросла волшебницей недоучкой.
Из тяжёлых воспоминаний меня вывел громкий сигнал проехавшего мимо автомобиля.
На землю упали первые капельки дождя. Чтобы не привлекать к себе внимания, накинула капюшон летней куртки на голову и поспешила домой.
Дождик усиливался.
Вокруг меня в сумерках мельтешили люди.
Кто-то раскрывал зонтик, кто-то бежал по лужам до ближайшей остановки или магазина, боясь промокнуть. А я смело вышагивала по тротуару, оставаясь сухой. На меня привычно никто не обращал внимания. Казалось бы, ливень на улице, а в магазин заходит девушка в совершенно сухой куртке.
Думаете, кто-то это заметит?
Нет!
Разве что дети, но их привычно никто не слушает.
Я быстро поняла, пока ты молчишь о своей уникальности, никто её и не заметит.
Довольно улыбаясь, я, наконец, дошла до своей улицы и свернула в родной двор. Пройдясь по бордюру, чтобы не промочить ноги, зашла в подъезд.
Мимо прошли соседи сверху и пробурчали приветствие. Я ответила тем же.
Иногда было даже обидно. Вот живёшь ты такая особенная, а никто этого не видит. Не знает. И не потому, что ты это как-то уж тщательно скрываешь, а потому как дела до тебя никому нет.
И только маленькая девочка вдруг тебе шепнёт: “ Тётя, вы фея!”
Хотя, какая я тётя?! Девятнадцать недавно исполнилось.
Открыв пустую квартиру, по привычке прошептала: “Мама, я дома”
Ответом мне была тишина.
Мамочки не стало год назад. Попала в аварию. Умерла мгновенно. Водителя, что сбил её на пешеходе, так и не нашли. Время прошло, и об этом все забыли.
Все, кроме меня.
Я, как прежде, приходя домой, забывалась и звала её.
Тяжело вздохнув, прошлась по коридору и включила свет.
За окном было уже совсем темно.
День подошёл к концу.
Глава 4
Разувшись и сбросив куртку, я прошла в зал и, рухнув на диван, включила телевизор. По новостям снова трындели об акциях. Что-то у них там упало, скорее всего, опять рубль. Затем появился усатый дядя и принялся вещать о подъёме в сельском хозяйстве. И так у него всё складно звучало. Так воодушевляюще, что позавидовала я сельским жителям.
В деревню, что ли, перебраться и как зажить?!
Но последующие криминальные новости разрушили все иллюзии. Ан нет, и там проблем хватало.
Пощёлкав каналы, остановилась на мультиках. Самое безобидное, что ещё можно посмотреть. Сделав звук громче, поплелась на кухню. Включила электрический чайник и открыла банку растворимого кофе. Приготовив кружку, с нарисованным на ней знаком близнецов, села на табурет.
Квартира оживала и наполнялась звуками.
За окном моросил дождь. Потянувшись рукой, открыла холодильник и достала оттуда кусочек покупного торта.
Да, мамы уже нет, но традиции остались.
Щёлкнул чайник.
Насыпав в стакан кофе, разбавила его водой и бросила три кусочка сахара.
Помешивая, всё поглядывала на запотевшее стекло.
Душу сковала неясная тревога.
А может быть, это просто тоска и скука.
В моей жизни так давно ничего не менялось, что я начинала ощущать себя одинокой старушкой, доживающей свой век в четырёх стенах. Я бы и кошку завела, да только жалко было животинку. Я ведь днями на работе, а она тут будет сидеть на этом подоконнике, голодная, ненаглаженная, и ждать.
Нехорошо это.
Выпив кофе, доела торт, размазав остатки крема по блюдцу.
По-хорошему, нужно было поужинать, но настроения не было. А значит, и аппетита. Да и готовить откровенно лень.
Где-то в недрах холодильника скрывалась за рыбными консервами любительская колбаса и кусочек сыра. Так что будет перед сном у меня бутерброд.
Им и отужинаю.
Ну а сейчас я решила, что горячая ванна с пенкой и музыкой мне просто необходима. Муторный был какой-то день. Хотелось смыть его тревожность и отчистить разум от чужих эмоций.
Скидывая на ходу одежду, захватила в спальне наушники и достала из кармана куртки телефон.
Вода медленно набиралась, создавая рябь на поверхности.
Забравшись в пенку по самый подбородок, заткнула уши и врубила на всю мощь любимые треки. Обычно я отдавала предпочтение мелодичной музыке, но сегодня мне хотелось чего-нибудь эдакого с басами и ударными.
Расслабившись под ор тяжёлого рока, ощутила неясное жжение на пальце. Поднеся руку к лицу, сообразила, что чешется под кольцом. Я, вообще, редко его снимала и дискомфорта оно ещё ни разу не вызывало. Стащив перстень, осмотрела кожу на пальце. Всё было в порядке, ощущение зуда мгновенно исчезло. Недоумённо пожав плечами, снова надела украшение.
Не прошло и пары секунд, как кожу ладони словно огнём обожгло.
Да что такое!
Сев ровнее, я снова сдёрнула мамино колечко. Она отдала мне его в день совершеннолетия незадолго до своей смерти. Это был единственный подарок отца.
Красивый широкий золотой перстень с красным рубином. Может, настоящим, хотя, возможно, и имитация.
Не проверяла.
Я всегда была равнодушна к украшениям.
Жжение прекратилось. Приподняв бровь, я пыталась сообразить, что к чему.
Правда, теорий, объяснивших такие странности, не возникало.
Устало выдохнув, привстала и, потянувшись, просто положила кольцо на раковину.
Потом разберусь.
Снова удобно устроив голову на бортик ванны, подгребла побольше пены и лёгким щелчком большого и среднего пальцев заставила воду не литься.
Эх, мне бы палочку волшебную и крылышки. Таких бы дел наворотила.
Улыбнувшись сама себе, прикрыла глаза, вслушиваясь в рёв музыки в наушниках.
Он нарастал, я почти физически ощущала его. Словно холодная волна прошлась по лицу и рукам, что были не в воде. Сообразив, что ощущения больно реалистичные, открыла глаза, а заодно и рот.
От удивления и шока.
Выше раковины, выходя прямо из кольца, разрастался огромный чёрный
смерч, который стремительно заполнял собой всё пространство и без того маленькой
комнатки.
Этот странный тёмный потусторонний столб уже упирался в потолок и ширился, грозясь поглотить всё вокруг.
Замерев как мышь, я судорожно решала: выпрыгивать из воды и делать ноги, по-скорому, или всё же затихариться в пене и сделать вид, что меня нет.