— Хотя нет, — вдруг сказал он. — Все-таки можно было объявить второй тур и вычеркнуть из черного списка тех, кто сам откажется продолжать участвовать в этом безумии. Все-таки велика вероятность, что кто-то из девушек придет на отбор по принципу: «Все побежали и я побежал». Если у какой-то хватит ума уже в процессе сообразить, что творится какая-то дичь, значит, она не безнадежна.
Я рассмеялась.
А этот парень точно не глуп.
Решение, которое он придумал, конечно, весьма сомнительное, да и вообще сама мысль о том, чтобы подвергать хороших, в общем-то, девчонок, чьи умы захватила мечта о принце, таким унижениям, казалась мне довольно жестокой. Но в остроумии и нестандартном мышлении этому парню точно не откажешь.
Я внимательнее присмотрелась к своему визави.
А ведь он не только умный, но и симпатичный.
Как это я раньше не замечала? Волосы рыжие, а вот брови черные, как смоль. И глаза синие-синие.
Овал лица мужественный, нос прямой, да и вообще профиль хорош, хоть на монетах чекань.
А губы… Про губы ничего конкретного я подумать не успела. Просто пришла к выводу, что выглядят они чертовски соблазнительно, особенно сейчас, когда сложились в усмешку.
Почему-то пришло в голову, что на ощупь они должны быть мягкими и… Черт побери, о чем я вообще думаю?
Я на мгновение вышла из странного оцепенения и обнаружила, что парень тоже уже не усмехается, а рассматривает меня. Жадно, пристально, с явным мужским интересом.
— А ты знаешь, что ты очень красивая? — внезапно охрипшим голосом проговорил он.
Он считает меня красивой? Сердце бешено застучало в груди. Я напрочь забыла о том, что до сих пор этот парень вызывал у меня только раздражение.
— Не знаю, — прошептала я.
Чистую правду прошептала, между прочим. Понятия не имею, красивая я или нет. Вроде ничего, но уж точно не из числа красоток вроде Ванессы. Во всяком случае, парни никогда не забрасывали меня записочками, не звали на свидания. Так что, наверное, все-таки не очень.
И все же, если быть честной, я ответила так совершенно по другой причине: мне ужасно хотелось, чтобы он продолжал. Слышать, что ты красивая, вообще очень приятно. А уж если об этом говорит такой привлекательный парень, то приятно вдвойне.
— Ты совершенно невероятная, — он смотрел на меня так, словно увидел впервые. — Казалось бы, ничего особенного, а глаза такие выразительные… А еще ты искренняя и настоящая. А когда злишься — просто красавица… Но когда не злишься тоже красавица!
Я уже слушала его вполуха. Мой взгляд, который до этого сосредоточился на лице и губах, теперь блуждал по его широким плечам. Форменная рубашка не очень-то скрывала крепкие мышцы. А ведь он довольно силен. Я вспомнила, как ловко он уворачивался от моей заколдованной утвари и под ложечкой тоскливо засосало. Хорош, чертяка! Вот бы с ним…
Что?! Черт возьми, о чем я думаю? Это же ненормально!
До меня вдруг дошло: а ведь действительно ненормально… К этому времени парень уже буквально пожирал меня взглядом, того и гляди набросится.
Я резко поднялась из-за стола.
— Так, пойдем отсюда, сейчас же!
— Согласен!
Уже через мгновение он стоял рядом, водрузив руку мне на талию и хрипло шептал на ухо:
— Уверен, здесь хватает куда более укромных закутков…
От этого его шепота по спине прокатились жаркие мурашки. Я поняла, что совершенно не хочу искать никакие укромные закутки, а хочу прямо здесь…
Черт побери!
— Да-да, именно, поищем закуток, — торопливо согласилась я, выскочила из импровизированной беседки и побежала по тропинке, не особенно разбирая, куда именно. Лишь бы подальше от этих алых пахучих цветов.
Я не сомневалась, что дело в цветах. Остатками затуманенного внезапным наваждением разума я все-таки успела сообразить: не просто так мы синхронно воспылали друг к другу страстью.
А еще вспомнила, что когда-то читала о заморском красном цветке — название я конечно не вспомню. У нас он не растет, но сушеные лепестки периодически завозят, их используют для любовных зелий. Однако сушеные лепестки — совсем не то, аромат живых цветов действует гораздо сильнее.
Точно, была статья в каком-то журнале. Ее автор сетовал, что у нас это растение очень плохо приживается и практически никогда не цветет. Он призывал ученых заняться этой проблемой, разумеется, чтобы улучшить демографическую ситуацию в стране.
Да-да, именно поэтому статья и осталась в памяти: я решила, что автор идиот.
Похоже, не все разделяли мое мнение: кто-то этим всерьез занялся и достиг определенных результатов. Прямо в нашей ботанической зале и достиг!
Катрина действительно все продумала, не случайно же наш романтический столик оказался именно там!
Я летела по дорожке вперед и изо всех сил старалась сосредоточиться на том, что мое внезапное влечение к этому обалденному красавцу — вовсе не мой выбор, а морок, наведенный гадскими цветами.
Это было довольно трудно. Потому что…
Ну кому в здравом уме может не нравиться этот потрясающий, невероятный, восхитительный парень?! И раз уж судьба была ко мне так благосклонна, что мы оказались с ним заперты в этом романтичном, прекрасном месте, нужно пользоваться моментом…
Так, стоп! Не нужно ничем пользоваться!
Это все ненастоящее… Он самый обычный рыжий парень, который заслуживает не романтики, а хорошенького пинка. Веником по заднице. Очень привлекательной заднице, надо сказать… Я помню, отбиваясь от моих поварешек, он не раз поворачивался ко мне спиной…
О боги, опять я думаю черт знает о чем! Никакой он не особенный, а просто рыжий парень…
Видимо, в этой борьбе со своими противоречивыми чувствами я замедлила шаг. Потому что через мгновение меня обхватили крепкие мужские руки. Схватили за плечи, развернули, а потом такие желанные, горячие губы накрыли мои.
Сопротивляться было невозможно, да и бесполезно.
Я обвила руками шею этого невероятного красавца и со всем возможным пылом ответила на поцелуй.
Глава 23
Сердце оглушительно стучало, кровь шумела в ушах, и я задыхалась от остроты ощущений, от растекавшегося по телу жара, от странного ощущения, будто сладкий тягучий шоколад смешали с жгучим перцем. Прикосновения постороннего, но такого желанного парня казались то шелковыми, то бархатными. Я терялась в ощущениях, и осознавала лишь одно — мне мало.
Пальцы будто сами собой зарылись в рыжие пряди, я принялась накручивать завитки, а другой рукой потянула ворот его рубашки, попыталась расстегнуть. Когда пуговица отказалась поддаваться, попыталась её оторвать. Происходящее окончательно перестало быть неправильным, наоборот, я уже не просто соглашалась, я требовала продолжения, подставляла шею, ключицы.
Ещё поцелуй — и я толкну рыжего на пол, а потом…
Морок отступил так же внезапно и быстро, как и накатил. И я тоже отступила на шаг назад, вывернувшись из крепких объятий. Рыжий смотрел на меня осоловело и, кажется, пытался вспомнить, кто он, где он и как тут оказался. А я… Я просто сгорала от смущения и не знала, куда деть глаза.
— А твоя подруга затейница, однако! — он первым обрел дар речи.
— Не уверена, что она все еще моя подруга, — пробормотала я.
Я многого могла ожидать от Катрины, но это уже перебор. Даже для нее.
— Это все из-за цветов, — ситуация уж точно нуждалась в пояснениях. — Они как-то так действуют на людей. Я вовсе не…
— Да уж догадался! Я тоже, знаешь ли, на девушек обычно не набрасываюсь. Правда, я решил, что-то в еду подмешали… Ты уверена насчет цветов?
— Угу. Если бы это была еда, мы бы до сих пор…
Что «до сих пор» я даже говорить вслух не хотела.
— Логично. Кстати, меня зовут, Рикард. Рикард Ластер.
Я не сдержала нервный смешок.
— Вот уж действительно, самое время назвать свое имя!
— Ну я подумал, что целоваться с незнакомцем — не то, чем ты стала бы гордиться. Вот и решил…
Надо же! Все ради меня!
В нахальных глазах парня вовсю резвились веселые черти, эта ситуация его явно забавляла.
— Миларис Тарсен, — хмуро представилась я.
— Это было вовсе не обязательно, — он все еще довольно улыбался.
— Хочешь сказать, для тебя целоваться с незнакомками — обычное дело? — не без ехидства заметила я.
— Нет, просто предпочитаю знать, от кого получил поварешкой по лбу и веником по… тылу. Так что навел справки.
Ну да, могла бы и догадаться. Раз уж его мой «теплый» прием вдохновил на то, чтобы вломиться в ботаническую залу и украсть тысячехвойник, а потом он планировал еще и подбирать заклинание, чтобы усмирить мою утварь, такой мелочью, как имя обидчицы уж точно поинтересовался.
— Ну вот и познакомились, — я подвела черту под этой увлекательной беседой. — А теперь давай выбираться. Думаю, дверь скоро откроется.
Возражений не последовало.
Мы молча дошли до двери, я все это время продумывала, что сделаю с Катриной. Каким страшным заклинанием ее приложу в благодарность за сегодняшнее приключение. Превращу в жабу! Да-да! Принц обещал мне книгу Махаона, а там явно и не такие штуки есть. Хотя жаба — существо подвижное, уверена, моя драгоценная подруга и в таком виде что-нибудь да придумает. Лучше превращу ее в статую. Или в тостер! Не важно, во что, лишь бы оно стояло на месте и ничего больше не предпринимало.
Я с мстительным удовольствием придумывала для Катрины всевозможные казни, которых, ясное дело, никогда не совершу. Но одна мысль — надоедливая и назойливая как муха в жаркий день — никак не желала уходить из моей головы.
Действие аромата «неприличных» цветов уже давно прошло. А Рикард Ластер все еще виделся мне довольно симпатичным. «Монетный» профиль, синющие глаза и широкие плечи никуда не делись.
И дураком он тоже почему-то не стал. Нахалом и наглецом — да. Но уж точно не придурком, как большинство боевиков. Почти любой из них засыпал бы меня сальными шуточками и предложениями как-нибудь продолжить начатое. А этот — нет. Ведет себя, будто ничего не случилось.