— И кто из нас глупый? — улыбнулась Элена. — Мог просто вернуться домой. Так нет, гордость свою показываешь.
— Ты сама виновата. Зачем было позорить меня перед Милли?
— Она тебя не стоила, — надулась сестра, словно жабу увидела. — Выскочка. Если бы ты ей нравился, она бы не стала смеяться над твоими чувствами. Так что скажи спасибо — раскрыла тебе глаза.
— Ну, уж спасибо, — рассмеялся я, и на сердце вдруг стало легче, словно куда-то делся огромный камень.
Элена тоже засмеялась. Мы хохотали, как дети, над раздутыми обидами и недоразумениями. Но вдруг я вспомнил последние дни.
— Постой-ка. А сейчас ты зачем надо мной издеваешься?
— Ты такой смешной, когда злишься, — покраснела Элена. — Я просто не могу удержаться. Дуешься, как маленький. Совсем не изменился.
И снова ее смех колокольчиками наполнил поляну.
Врала она или нет, но я был склонен ей поверить. И правда, получилось глупо. Я столько лет бегал от себя, от семьи, чтобы сейчас столкнуться с Эленой и понять, что прошлое должно оставаться в прошлом.
— А ты сама-то что здесь забыла? — спросил я.
Элена помрачнела. Похоже, зря задал этот вопрос.
— Понимаешь, — все же заговорила она, — я люблю одного человека. И у него тоже есть магические аномалии. Поэтому хоть он и говорит, что любит, но запретил мне приближаться к себе. Боится, что может причинить вред. А я жить без него не могу. Вот и решила доказать, что его второй облик — не приговор. Что и с ним можно жить.
— Понимаю, — кивнул я.
Уже не первый день наблюдал за студентами. Они все боятся. Каждый по-своему. И пришли сюда, чтобы научиться жить, никому не причиняя вреда. У кого-то это получалось лучше, у других — хуже. Но все они жили в страхе. Ведь в любой момент можно сорваться, как сегодня Ленор, как Дени во время ярмарки. Элена отвлекла меня от главного — желания помочь справиться с проблемой. Я зациклился на себе, утонул в старых обидах. Сейчас наконец-то это осознал. Когда по собственной глупости оттолкнул Ленора, которому была необходима помощь. Поговори мы раньше — и опасности можно было избежать. Но нет, я думал только о себе. О собственных комплексах и недостатках.
— И где живет твой возлюбленный? — спросил у сестры.
— В том-то и дело, что он от меня сбежал, — еще больше поникла она. — Это — вторая причина моего приезда. Может, повезет, и найду хоть немного информации о нем. Его зовут Миртран дер Келор.
— Не слышал о таком.
— Пару лет назад он купил загородное имение по соседству, проводил там летние месяцы. Так мы и познакомились. Но только в прошлом году меня угораздило в него влюбиться.
Элена замолчала. Мы сидели и смотрели на водную гладь. Я спрашивал себя, зачем столько лет убегал от прошлого. О чем думала сестра — сказать не мог, но догадывался, что ее мысли витали где-то рядом с загадочным Миртраном дер Келором.
Начинало холодать, поэтому пришлось возвращаться в общежитие. В холле нас ждала уморительная картина — Ленор и Джастин драили пол. То ли у меня с Айдорой сошлись взгляды на наказание, то ли Ленор донес до деканши мое пожелание — не знаю, но результат был налицо. Оба выглядели надутыми, как индюки, и ужасно серьезными. Зато никто не пытался убить друг друга. А труд еще никому не помешал. Хоть магам, хоть чудовищам.
Глава 16Талант нигде не пропадет
В Арантии издавна поклоняются Адалее, богине лунного света. Адалея родилась из слез богини Неба, оплакивающей вечную разлуку с супругом-Землей. На фресках она изображалась вечно юной и прекрасной, но бесконечно печальной, потому что по воле повелителя Тьмы Адалея тоже разлучена с возлюбленным, богом солнечных лучей Дарантом. С наступлением осени все реже улыбается Дарант своей луноликой возлюбленной, все больше времени проводит в грезах о весне. Чтобы развеять тоску богини, в первый день последнего осеннего месяца устраивался праздник. Обязательно с играми, танцами, песнями. Тогда вновь улыбнется богиня и сможет дождаться своего неверного возлюбленного весной.
Впервые в жизни эта старинная легенда вызывала у меня злость. Да не прогневается богиня, добрая покровительница комедиантов и странников. Все дело в том, что Айдора собрала нас за две недели до знаменательной даты и огорошила: каждая группа должна предоставить выступление для фестиваля.
Две недели! Я, конечно, хорош в импровизации, но мои студенты — никак не театральная труппа. Просто горстка подростков, которая после драки Ленора и Джастина притихла, стараясь привлекать как можно меньше внимания.
Немногочисленные свидетели с других факультетов мигом разнесли весть о состоявшемся бое по всему общежитию. И если раньше ребят с факультета чудовищ сторонились, то теперь откровенно избегали, стараясь как можно меньше пересекаться с ними.
Не скажу, что это кого-то печалило. Куда больше расстраивался Ленор, вспоминая о необходимости каждый вечер до самого праздника мыть холл. Зато с Джастином они помирились. Общее дело — прочный фундамент дружбы.
И все бы ничего, но известие о фестивале свалилось, как снег на голову. Зато на следующий день после праздника начинались каникулы, которые длились неделю. И студенты больше думали о желанном отдыхе, чем о приближающемся выступлении.
Я в своей жизни сыграл не одну роль, поэтому готов был поставить любую сценку. Но где брать актеров? Поэтому предложил группе попробовать спеть или станцевать. Чтобы оценить масштабы бедствия. Регина и Лизи оживились, парни пригорюнились, а взрывашки пообещали взорвать академию, если их не оставят в покое.
Поэтому поздним вечером понедельника мы собрались в моем кабинете на небольшое прослушивание. Я не надеялся на хорошее. Но стоило Регине и Лизи запеть, как понял — даже малейшим надеждам не суждено сбыться. И если Регина просто не попадала ни в одну ноту, то Лизи голосила так, что прибежал Аверс. Не знаю, что он подумал, но уж не то, что мы упражняемся в пении. Только Кэрри богиня не обделила слухом и голосом. Кертис тоже неплохо мурлыкал себе под нос, но когда дело дошло до прослушивания, чуть не прожег мне диван в попытках доказать свою полнейшую бездарность.
— Пения не получится, — пришлось признать мне. — Может, все-таки сценку?
Студенты переглянулись. Выставлять себя на посмешище не хотелось никому. Но и Айдора дала понять, что участие в фестивале будет добровольно-принудительным. Поэтому хочешь не хочешь, а придется.
— Что за сценку? — робко спросил Ленор.
Я задумался. Те пошловатые миниатюры, которые балаганчик показывал простому народу, никак не годились для академии. Сочинить что-то новое? Никогда не пробовал себя как автор.
— А может, пародию? — предложил Кертис. — У каждого профессора есть свои маленькие… гм… особенности.
— Например? — обернулся я.
Кертис покраснел, но ответил:
— Бюст госпожи Айдоры.
Студенты прыснули. Я сам едва сдержал улыбку, из последних сил стараясь казаться грозным. А что? Это могло сработать. Но как преподнести такую двусмысленную идею?
— Можно взять знаменитый сюжет и переделать на новый лад, — вмешалась Регина. — Например, у нас же праздник Адалеи. Так почему бы не разыграть легенду? Но в Адалее будет угадываться госпожа Айдора. В ее возлюбленном — профессор Аверс, к примеру.
Мысль была хороша. Так хороша, что остаток вечера мы провели, вспоминая мелкие недостатки преподавателей и распределяя роли. Когда меня назначили богом Тьмы, моему удивлению не было предела.
— Но вы же наш куратор, — пояснила Лизи. — Куратора всегда боятся больше других.
Такой ответ меня устроил. Покончив с дележкой ролей, мы разошлись по комнатам. Я посидел еще немного, набросал сценарий, прикинул, какие понадобятся декорации. Уже собирался ложиться спать, когда в двери постучали. В коридоре мялась Кэрри. Вот кого не ожидал увидеть.
— Что-то случилось? — Пропустил девушку в комнату.
— Да. То есть нет, — мяла она подол платья. — Профессор Кроун, мы там тянули жребий, и мне выпало играть Адалею…
— Поздравляю, хорошая роль. — Никак не мог понять, куда она клонит.
— А я никогда не играла на сцене. Что будет, если у меня не получится? — Легкие огоньки заплясали в ее волосах.
— Тише, присядь. — Похоже, сон откладывался. — Ты что, боишься сцены?
— Нет, — покачала головой Кэрри, занимая краешек дивана. — Боюсь, что не получится. Дени говорит, он раньше выступал. Регина — сами знаете, она какая. Лизи часто бывала в театре. А я нигде не бывала. Мы постоянно сидели дома взаперти. Адалея — большая роль. Девчонки меняться не хотят. Говорят, я больше всех подхожу, потому что у меня… в общем… пышный бюст.
Я еле сдержал смех. Кэрри считала свои проблемы настолько громадными и серьезными, что не поняла бы, начни я смеяться в голос.
— Послушай, не во внешности дело. — Подбирать слова оказалось сложно. — Нужен талант. Сможешь ли ты показать Айдору-богиню так, чтобы это было весело. Легко сыграть трагическую роль. А вот заставить людей смеяться, забыв про все проблемы, — сложно. Спроси себя об этом.
— Не знаю. — Кэрри угрюмо покачала головой. — Я не смешная. А вы когда-нибудь выступали перед публикой, профессор?
— Было дело, — улыбнулся я.
— Боялись?
— Только в первый раз. Но мне понравилось. Люди слушают только тебя. А когда приходят посмотреть на выступление, забывают о своих проблемах и заботах. У них есть шанс окунуться в другой мир. А артисты им этот мир дарят.
— Вы так красиво говорите, — задумчиво протянула Кэрри. — Мои родители так не умеют. А брат горазд только шутки шутить. Почему вы решили стать профессором? Это же так скучно.
— Ошибаешься, — опешил я от такой откровенности. — Академия — не единственное место, где я работал. Приходилось примерять разные роли. Сейчас мне интересно преподавать вам. Возможно, потом станет скучно, и решу заняться чем-то другим.
— Не надо, — воскликнула Кэрри.
— Почему?
— Если вы уйдете, будет тоскливо, — опустила она голову. — Вы хороший. У меня были учителя дома. Они все смотрели на нас с Кертисом как на монстров. Заходили в комнату только по двое, никогда не поворачивались к нам спиной. А их глаза! Вы себе не представляете, профессор, как они на нас смотрели. Словно мы во