— Рад встрече, — пробормотал я, хоть был совсем не рад.
— Взаимно. Как поживает батюшка?
— Здоров, увы, редко с ним вижусь, работа.
— Понимаю, — кивнул Меримон. — Он говорил, что вы не ладите.
— Я пойду. — Решил, что пора бы и честь знать. Пусть разбираются сами, кто, кому и кем приходится.
Айдора снова что-то защебетала, а я помчался в свою комнату. На удивление, студенты оттуда испарились — наверное, ищут меня по территории. Зато появилась Элена. Сестра выругала меня за самовольную прогулку, уложила в постель, приказала принести чай. Она никак не желала согласиться, что я уже достаточно здоров. Ее опека была такой же жуткой, как и ненависть. Но лед между нами сдвинулся, и мы кое-как находили общий язык.
— Кто там приехал? — спрашивала Элена, сидя у изголовья. — Я видела экипаж.
— Новый профессор. Будет читать теорию и практику заклятий. Мрачный тип. Самовлюбленный, как индюк. Еще и друг нашей деканши. Вот и мнит себя великой шишкой.
Элена тихо рассмеялась. Ее смех успокаивал меня, заставлял забыть о неприятностях. Мы тихо переговаривались, когда раздался взрыв.
— Дабл Кей! — подскочил я с кровати.
— Лежи, я сама. — Элена толкнула меня на подушки и помчалась в коридор. Еще чего! Это мои студенты, и я должен за ними присматривать. Мы пронеслись через холл в студенческую половину. Как и ожидалось, из комнаты взрывашек валил дым. Давненько его не видел, уже и отвык. Натужно кашляя, мы пробрались через дымовую завесу и увидели двойняшек, самозабвенно катающихся по полу и выдирающих друг другу волосы.
— С ума сошли? — схватил Кертиса и потащил на себя. Элена попыталась проделать то же самое с Кэрри. Оба вопили так, что нельзя было разобрать, из-за чего разгорелся сыр-бор. Прибежали Джем и Дени с ведрами, залили тлеющие шторы. А я все пытался добиться, из-за чего поссорился неразлучный дуэт.
— Он смеется надо мной, — наконец, удалось разобрать в причитаниях Кэрри. — Говорит, что я стала паинькой, во всем вас слушаюсь. Что вы укротили меня, как зверька.
— Она первая начала, — не отставал Кертис. — Говорит, что я втрескался.
— В кого?
Кертис промолчал. Значит, сестра была права. Ищите женщину, как говорили мудрецы. Я приказал неразлучной парочке разойтись по разным углам.
— Что здесь происходит? — Меримон, мрачный, как грозовая туча, замер у входа. — Кто нарушил порядок?
— Это еще что за угорь? — слишком громко поинтересовался Кертис — и вдруг повис над землей, трепыхая ногами. На этот раз Петеру не пришлось к нему прикасаться.
— Отпусти мальчишку, — кинулся я к нахалу. — Это мои студенты. Я сам с ними разберусь.
— Ваши студенты не умеют себя контролировать, профессор. Значит, вы — плохой учитель, — хладнокровно ответил тот, а я покраснел от злости. Что он себе позволяет! Комар сушеный!
Уже собирался пустить в ход кулаки, когда на моем локте повисла Элена:
— Аль, пожалуйста, оставь его.
— Госпожа Дагеор? — Голос Петера дрогнул, а Элена спрятала лицо на моем плече. — Прошу простить за безобразную сцену.
Новый профессор развернулся и вышел. А мы замерли, не зная, как на это реагировать. Первой ожила Кэрри.
— Вот видишь, — искоса взглянула она на брата. — Если бы не ты, никто бы не пострадал. А теперь придется менять шторы.
Напряжение, тучей витавшее в комнате, растаяло, и мы снова смогли дышать. Я высказал двойняшкам все, что о них думаю, и потащил Элену в коридор. Вот уж кто никак не мог прийти в себя. Сестра шла, словно на ватных ногах. Я еле довел ее до комнаты, усадил на диван и протянул стакан с водой.
— Что ты как призрака увидела? — Сел рядом.
— Кто это был? — тихо спросила она.
— Новый профессор. Петер… как там его.
— Петер, значит? — На губах Элены мелькнула улыбка. — Даже имя сменил.
— Вы знакомы? — Ответ был очевиден, но надо было как-то вытащить из нее откровенность.
— Можно сказать и так. — Элена обхватила себя руками. — Можно сказать и так.
Захотелось влепить ей пощечину. Еле удержался, видит богиня. Но напомнил себе, что женщины — существа мягкие. И разговаривать с ними надо так же: мягко, убедительно и не полагаясь на здравый смысл.
— Помнишь, я рассказывала тебе о нашем новом соседе, Миртране дер Келор? — продолжила она. — Так вот, теперь его зовут Петер.
Вот так новость! Возлюбленный сестрички по воле судьбы оказался в нашей академии. Что ж, богиня — та еще шутница. Она перепутает любые дороги, чтобы все вышло так, как она решила. Но зачем мерзкий профессоришка сменил имя? А главное — как Элена могла влюбиться в такого жуткого типа? Хотя я всегда сомневался во вкусе сестры и ее умственных способностях. Не может благородная девица одновременно быть красивой и умной. Конечно, Элена преуспела в учебе больше меня, но, глядя на Петера-Миртрана, я понимал, что учеба — не главное. И будь моя сестрица хоть трижды разумницей, выбрала она худшего из всех парней. Мало того, что чудовище, так еще и ведет себя как монстр.
— Ну, что ты молчишь? — с мольбой уставилась на меня сестрица. — Правда, он красивый?
Я вспомнил худосочную физиономию, тяжелый взгляд, высокий лоб.
— Да не особо.
— Что? — Элена подскочила и забегала по комнате. — Вот она, мужская зависть! Миртран — самый лучший. Он столько знает! Мы могли часами говорить, а я его слушала и слушала. А еще он заботливый, поэтому решил, что нам нельзя общаться. Побоялся, что полюблю его так сильно, что не смогу без него жить. А еще…
На этом «а еще» я перестал слушать. Бессвязный рассказ Элены напоминал бред больного. Никогда не думал, что эта ледышка может влюбиться, как кошка. Но стоило увидеть пылающие щеки сестры, ее вздымающуюся грудь и горящие глаза, как все вопросы исчезали.
— Элена… — попытался вернуть ее с небес на землю.
— А еще он поет!
Дар речи отказал мне. Если наш новый профессор поет, то лучше запастись затычками для ушей и нюхательными солями для особо впечатлительных студенток.
— Это судьба! — сделала вывод сестрица.
— С ума сошла? — наконец, вклинился я в поток ее умозаключений. — Элена, я всегда считал тебя неглупой девушкой. Взгляни на него — вы не пара.
— Завидуй молча! — гаркнула сестра и вынеслась из комнаты. Наконец-то. Пусть сама разбирается в своих чувствах. А мне бы только насладиться последними днями каникул. В город сходить, что ли? Развеяться. Подышать свежим воздухом. Жаль, время позднее. Придется отложить прогулку.
Зато на следующее утро я, вооружившись каникулярным пропуском, двинулся к воротам. Настроение улучшилось. Элена больше не появлялась. Одним словом, жизнь налаживалась.
— Профессор, можно с вами?
Я чуть не подскочил.
— Ленор, — обернулся и узнал студента. Тот казался усталым и взъерошенным. Наверное, мальчишке тоже не мешало прогуляться. — Ладно, идем, раз надумал.
Мы ускорили шаг. Погода портилась. Накрапывал дождь. Я надвинул капюшон мантии на глаза и старался согреться. Скорее бы очутиться в городе. Можно зайти в трактир, согреться. Главное — не встретить там Кроуна. А Ленор? Его тоже с собой в трактир? Хотя, может, у мальчишки другие планы.
— Что-то ты не весел, друг мой, — заметил я, что обычно общительный Ленор всю дорогу молчал.
— Я разговаривал с двойняшками. Правда, что у нас новый профессор? — уклонился он от ответа.
— Правда, — ответил я.
— И как он?
— Пока не могу сказать. Знаешь, не стоит судить человека по первому впечатлению. Он с дороги, устал. Мало ли, что нагородишь в таком состоянии.
— Значит, Дабл Кей не соврали, — сделал Ленор какие-то свои выводы. — Профессор, можно задать личный вопрос?
Я сразу насторожился. Не люблю личные вопросы, потому что не всегда знаю на них ответы.
— Задавай. — Запретить спрашивать все-таки глупо.
— Почему вы решили работать с нами? Мы же… не совсем люди. — Ленор потупил глаза. — Есть много академий, много курсов. Почему мы?
— Ну… — Не мог же я сказать мальчишке, что погнался за легкими деньгами, а очутился за профессорской кафедрой. — Это долгая история. Я просто хочу выполнять свое дело, учить вас чему-нибудь. Тому, что умею сам.
И от ответа ушел, и душой не покривил. Ленор, кажется, растолковал мои слова по-своему. Он только кивнул и снова уставился под ноги. В последние дни что-то его угнетало. Я никак не мог понять, что.
Притом оставался еще один нерешенный вопрос — ради кого приезжал посланник высокопоставленного лица? Что-то мне подсказывало: ответ близко.
— Можно, и я задам тебе личный вопрос? — решился выяснить все до конца.
— Да, конечно, — кивнул парень.
— Твои родные — достаточно знатные люди, так?
— Да.
— На днях я случайно стал свидетелем разговора. Приезжал какой-то мужчина и беседовал с ректором. Упоминали некоего мальчишку, за которым нужен глаз да глаз. И которого нельзя выпускать из академии.
Ленор остановился. На мгновение мне показалось, что вот-вот парнишка развернется и бросится прочь, но он взял себя в руки и снова ускорил шаг. Царило напряженное молчание. Казалось, что оно густой рекой разливалось вокруг нас, заползало за пазуху, мешало дышать.
— Успокойся, — вспомнил я скорпиона на тренировочной площадке. — Догадываешься, кто это был?
— Пожалуй, — чуть слышно ответил Ленор. — Скорее всего, кто-то из приближенных отца. Он присылает их время от времени. Они привозят деньги и письма от брата и сестры.
— Но зачем им нужно, чтобы ты оставался здесь? — Быть откровенными, так уж до конца.
— А разве не понятно? — еще больше нахмурился Ленор. — Рядом со мной опасно. Мои родные могли пострадать. Я сделаю все, чтобы этого не случилось. Даже останусь здесь навечно. В обычную академию меня бы не приняли, поэтому открыли факультет магических аномалий. Чтобы не чувствовал себя одиноким.
Мне не понравилась эта исповедь. День перестал казаться приятным. Я искал ответ в глубине сердца — и не находил его. Пустота. И это я называл себя мастером иллюзии? Академия — вот самая большая иллюзия. Ни капли правды. Что ж, зато там нашли пристанище те, кому больше некуда было идти. Ленор прав — их бы не приняли ни в одну академию. Будь они хоть родственниками Верховного Жреца. А здесь у них была возможность почувствовать с