– Мне надо, – произношу, но вижу – его так просто не уговорить. – Мы будем проходить лабиринт и мне нужны мои способности. Ребята точно не причинят мне вреда.
– Ребята нет, но у тебя ведь главная цель немного отличная от них не так ли?
– Что, так привык за эти дни в чужих мозгах копаться, что и мои прошерстил заодно? – внезапно разозлилась я.
– Нет, тебя сознательно считал. Не хочу, чтобы наломала дров. А про Гарельда… Не думаю, что он к этому причастен, хотя и зарекаться не стану. Как ни крути, у него врождённый дар к ментальному блокированию и что у него в голове, лишь ему самому ведомо.
– Так вот оно что?! – воззрилась на него я. – А я-то уж подумала…
– Скажи прямо – надумала.
– Ну да, что он сознательно мысли прячет.
– Увы, уж об этом я знаю точно. Он таким пришёл в академию, таким же оставался был будучи адептом и педагогом, и по сию пору остался прежним. Помнится, даже хотел избавиться от этой способности, а то вечно проблема была в столовой – приходилось с кем-нибудь ходить, иначе двери не могли считать информацию.
– Постой… Но ведь я слышала. Пусть урывками и только то, что касалось лично меня… Тогда подумала, что дело в моей неопытности.
– Значит, твой дар гораздо сильней моего, – спокойно констатировал дед. – Я его вообще никогда не слышал. Хотя знаком с ним о-очень давно. Ладно. Ему пока ничего не буду говорить, коль уж ты так настроена. Мало ли, бережённого бог бережёт, конечно, но лучше и самим не плошать.
Подошёл ко мне. Устало вздохнул. Поднял руки, обхватив ладонями мою голову. Закрыл глаза, явно сосредотачиваясь на чём-то.
– Всё, – выдохнул он. – Беги на завтрак. Тебя там друзья заждались…
– Какой к чёрту завтрак, – надулась я, не зная, как подоступнее пояснить деду, что не хочу вот в таком виде показываться.
– Обычный, – как-то вымучено усмехнулся тот. – Я на тебя ещё и иллюзию накинул.
– Да ладно? – не поверила я своим ушам, гадая сколько ещё талантов кроется в этом человеке.
Поводила глазами, пытаясь увидеть такие привычные – мешающие обзору ресницы, потрогала брови, лысую как колено голову – ничего. С обидой уставилась на деда.
– Ты их сама и не увидишь, – ответил он на исполненный укора взгляд. – Иди. В обед заскочишь обновлю. И завтра с утра сначала сюда. А мне… Мне всё же отдохнуть надо.
– Хорошо, – кивнула я и искренне надеясь, что он не шутит насчёт иллюзии – припустила к выходу.
На улице уже рассвело. Шелестел листвой освежающе-прохладный утренний ветерок. Как же хорошо, что тут нет зимы, с ледяными ветрами, и неизбежным гололёдом. Нет, мне конечно же нравились те редкие солнечные деньки, когда всё вокруг укрыто сверкающим белым покрывалом, на ветвях деревьев висят снежные шапки, иней искрится, и полный штиль, безветрие. Но это такая редкость!
К зданию столовой неторопливо тянулись группки адептов. Уже здесь, на расстоянии улавливались их эмоции и обрывки дум. Порадовавшись возвращённым способностям, поспешила заблокироваться от чужих мыслей, пока их обилие не свело меня с ума.
Мои друзья стояли неподалёку от входа и явно ожидая кого-то озирались по сторонам. Заметив меня активно замахали руками.
– Вау! – воскликнула подскочившая ко мне Катя, и начала кружить вокруг, рассматривая со всех сторон. – Вот всё и пришло в норму. Прям как ничего и не было! Нет, ну надо же! А ты расстраивалась! – причитала она.
Я лишь смущённо улыбалась в ответ. Не хотелось при ребятах признаваться в том, что это всего лишь иллюзия. Друзья как всегда окружили, Ральф приобнял за талию, словно показывая всем – она моя! Смешно даже, вроде бы никто кроме него и не претендует. Идём в столовую, и вдруг…
– О боги-и-и… – простонала я, полу-приседая на корточки, и упираясь одним коленом и дрожащими ладонями в холодную каменную кладку крыльца.
– Что с тобой? – кинулась ко мне Катя.
Ответить я уже не смогла. Меня всю выкручивало от охватившего тело плотского желания. То бросало в холод, то в жар, перед глазами всё плыло. Там, внизу, стало невыносимо жарко и мокро… Я пыталась преодолеть симптомы проклятия – взять себя в руки, но, увы, все мои старания оказались тщетны.
В какой-то миг, ощутила, как чьи-то сильные руки подхватили моё ставшее податливым тело. Куда меня несли? Кто? Зачем? И вот одежда слетает, как листва по осени. Меня ласкают – уверенно, смело. Но прелюдии мне и не нужны. Сводящий с ума секс заполняет собой всё, заставляя забыть кто я и что делаю. Нет смущения, стыда, есть лишь сильные мужские руки, и дарящее разрядку за разрядкой тело.
Наваждение отступило так же внезапно, как и накатило. И тут же пришло смущение. Робко поднимаю глаза – мы в одной из комнатушек столовой. Я и Ральф. Фух… А то мало ли? В том состоянии, я совершенно не способна была выбирать с кем и где.
В завершении, пусть и стыдливо отводя взгляд, я всё же успела позавтракать, прежде чем направиться на занятия. И о боги, как же хорошо! Тело буквально поёт. Каждая клеточка будто обрела способность дышать. Всё же медики правы – секс полезен для здоровья. Вот только не был бы он столь спонтанным…
Глава 34 Тайны и планы
После внезапно нахлынувших на меня сомнений, дед решил придержать обнаруженную нами информацию, и ректора в подробности не посвящать. Да и застопорилось дальнейшее расследование, если честно, потому что следующие несколько недель пролетели как… Сонные мухи. По крайней мере, именно так, я себя и ощущала. Близился конец полугодия, сводились учебные ведомости, вовсю шли зачёты и экзамены. Педагоги словно сговорились, требуя закрыть все задолженности по их предметам, и если по некоторым из них проблем не было – спасибо инфо-кристаллам, то по ряду дисциплин пришлось напрячься.
Учиться, учиться и ещё раз учиться… А вот покой нам даже и не снился.
Утро начиналось ни свет ни заря с мерзкого звука побудки. Потом, душ, быстрая пробежка до столовой, оттуда в учебный корпус, паническое штудирование чужих конспектов и учебной литературы, сдача очередных тестов, зачётов, экзаменов. Как итог, хроническая усталость, недосып.
И да, мы договорились с тренером о том, что сначала пройдём часть тестового фрагмента лабиринта всей группой, а потом по отдельности. Кто бы знал, как я страдала во время первого похода, когда, очутившись в лабиринте выяснила, что навеянный дедом морок сошёл на нет. Спутники тактично отводили взгляды, и это смущало ещё сильнее. Но спустя первую виртуальную неделю, проведённую в безмагическом пространстве, я смирилась со своей внешностью. Правда отметила, что Ральф теперь не так и много времени проводил рядом, то и дело норовя оказаться где-то возле ребят. Хотя откат, да, это он исправно снимал, и моя лысая, как коленка, голова на процесс ни коим образом не влияла. Видимо, его любовь очень сильно зависела от моих внешних данных, а значит, это и не любовь вовсе.
После первого общего захода в Лабиринт Смерти, я каждый раз ходила туда в паре с кем-нибудь одним, и им запрещалось разглашать информацию о пройдённых уровнях. Благо ребята понимали важность эксперимента и даже не думали нарушать это правило. Когда последний поход остался позади, я могла с полной уверенностью заявить – женский мозг работает не так как мужской, у нас иная логика и интуиция явно лучше развита, потому что, если вся мужская часть нашей команды подтверждала мою теорию, то Катя умудрялась каждый раз выбирать верный путь с первой попытки! Хотя, если быть совсем уж честной, это подтверждало лишь тот факт, что создатель Лабиринта Смерти ориентировался именно на первопроходцев-мужчин. Видимо ему и в голову не пришло в те времена, что в его детище полезут представительницы прекрасного пола! Видимо тогда, Пальнорские женщины владели только магией, а о том, чтобы взять в руки меч и броситься на прохождение безмагических пространств даже не помышляли.
А однажды, я всё же уловила момент и покопалась в голове у комендантши. Узнав причины её нелюбви ко мне, стало искренне жаль бедную женщину. Оказывается, её муж рано погиб, и единственным дорогим существом стала дочь. Девушка была очень одарённая, достигнув соответствующего возраста она поступила в академию. Здесь, встретила парня, полюбила. А потом… Появилась она – попаданка. Естественно попавшая не только на Пальнору, но и на наш же факультет. Нельзя сказать, что внешне мы были с ней прямо-таки сёстрами близняшками, но общего хватало: рост, телосложение, фигура, волосы, форма лица и даже цвет глаз. Хотя форма носа, бровей, губ, да опять же разрез глаз у нас различался. Но это было неважно, ведь та девица была тоже с Земли, тоже экстремалка, и именно к ней ушёл возлюбленный дочери. Убитая горем девушка чего только не делала, пытаясь вернуть любимого, а осознав, что всё бесполезно, покончила с собой. Узнав эту историю, я стала более снисходительно относиться к придиркам комендантши, а позднее и вовсе попросила деда поковыряться у неё в голове и помочь если не забыть, то смириться с потерей и обрести смысл в жизни. Дед не подвёл. И жить поблизости с променявшей гнев на милость женщиной стало гораздо легче.
В дополнение ко всем прелестям, основательно портило жизнь постоянное ожидание очередного «обострения» жажды Цирцеи, кое настигало зачастую в самых неподходящих местах. За это время, приступы проклятия трижды активировались, и помогал с ними справиться негласно обозначенный главным в этом важном вопросе – Ральф.
Как-то так вышло, что все нас считали парой, а я за неимением иных вариантов с этим молчаливо соглашалась. Ни то чтобы Ральф был плохим парнем, нет. В моменты откатов или обострения проклятия он для меня лучшее лекарство – всегда рядом и готов помочь, но любви так и нет. С моей стороны – нет. Ну вот ни разу ничего не ёкало внутри в ожидании встречи или в моменты случайных прикосновений, как это описывалось в любовных женских романах. Хоть убейте, но вижу в нём лишь друга, при этом откровенно пускаю слюни на Виратье. Понимаю, что это глупо и безнадёжно, но ничегошеньки с собой поделать не могу. Ну ещё, порой ловлю себя на странном восприятии Стэна, когда тот коснётся, например, мурашки по коже бегут, но это уж точно не вариант. В голову к товарищу я принципиально не лезу без крайней на то необходимости, но как мне кажется он во мне вообще девушку не замечает, только боевого товарища, с которым предстоит идти к цели.