– Живы? – спросил запыхавшийся Држкович, подбегая и зачем-то отряхивая.
Грязи или пыли на мне не было, а вот его руки, скользнувшие по груди, заставили нахмуриться. Впрочем, его тоже ситуация смутила.
– Простите, – пробормотал он, отступая. – Это не нарочно.
Я еще немного покашляла, выдохнула почему-то розовое облачко и хотела спросить, что все это значит. Только вместо вопроса изо рта вылетело несколько сиплых нечленораздельных звуков.
– Это пройдет, – тихо и даже как-то виновато сообщил Држкович.
– Но не сразу, – подтвердил второй голос.
Я подняла глаза на змеюку подколодную, насупилась, молча сжала кулаки.
– Такое ощущение, что вы злитесь, – поделился впечатлением от увиденного староста третьекурсников. – Но с чего бы? Я же вам все верно сказал, чтоб шли в третий корпус с конца.
Он обернулся назад, туда, откуда мы все пришли, и ткнул пальцем в еще одну зеленую крышу:
– Во-о-он туда. А вы зачем-то…
Меня снова задушил приступ кашля. На этот раз он стал более хриплым, с лающими звуками и низкими нотками.
– Ой, – услышав меня, прошептал мишка. – Вы же чистокровный человек.
– Как нехорошо получилось, – злорадным вкрадчивым голосом сообщил Тормис Кхарт, и его тощая физиономия засияла от плохо скрываемого счастья. – Ворвались не в ту аудиторию, помешали заданию второго курса… Там же, насколько знаю, вечно какие-то пары нехорошие выветривают по три-четыре дня. Опасные эксперименты в области маг-фармацевтики и все такое…
– Ну откуда эре об этом знать, – защитил меня Држкович, качая головой.
– Конечно, на континенте же не принято стучаться в чужие аудитории, – согласился с ним гаденыш.
И тут я не выдержала. Кашлянув последний раз, шмыгнула носом и пообещала:
– Я вашу помощь не забуду.
Потом мы все помолчали, сраженные наповал моим новым голосом. Хриплым, низким, бархатистым. Любой мужик обзавидовался бы.
– Мы опаздываем, – первым опомнился бледный Држкович.
– И правда, – подхватил Кхарт. – Задержались тут с вами, вы уж дальше как-нибудь сами…
И они сбежали, бросив меня одну, сраженную наповал собственными разительными переменами.
Как ни странно, случившееся не только не выбило из колеи, но и, напротив, вразумило. Провожая взглядом двух студентов, заставших меня врасплох и воспользовавшихся растерянностью, поняла одну простую вещь: среди этих мерзавцев расслабляться нельзя. Ни на минуту. Ни на миг. Иначе прожуют и косточек не останется. В прямом смысле ведь могут!
Нет уж, хватит бояться.
Из-за страха в жизни и случаются все самые непоправимые изменения. И чаще они приводят к краху, чем к чему-то хорошему.
Добравшись до нужной аудитории и наученная горьким опытом, я постучала. От первого же соприкосновения костяшек моих пальцев с деревом дверь распахнулась настежь и стал слышен гул множества голосов. Первокурсники уже заждались «блудную историчку».
Так заждались, что даже собрались уходить.
Успела услышать призыв некоего юноши: «Ее нет уже десять минут, пора и нам ноги делать!» – и с силой захлопнула двери. Все обернулись. Нехилая такая толпа – побольше, чем моих мерзавцев.
– Здрасти, – с насмешкой поздоровался тот самый парень, что собирался всех увести с занятий, – а вы к кому?
Он был выше меня и шире в плечах. Брюнет с большими синими глазами. Красавчик и наглец, наверняка он же – сердцеед для местных малолетних барышень. Такому один раз спуск дашь, и всё, больше уважения не дождешься.
А мне на острове начинало нравиться, уезжать в объятия к дядюшке Паку не хотелось.
Махнув рукой в сторону парт, пошла мимо молчаливой толпы к своему столу. Он был круглым – в виде баранки с дыркой посередине, и стоял в центре помещения. Я видела такие у нас в кабинете астрономии и магических эманаций; знала, что стоит надеть на виски два анализатора и нажать на соответствующие кнопки пульта, чтобы по кругу появились голографические экраны, транслирующие картинки из моей головы. Это было чрезвычайно дорогое оборудование.
– Вы – наша новая учительница? – улыбаясь, спросила худощавая блондинка, приближаясь и фривольно опираясь на край стола.
Я как раз вошла в «дырку от бублика», собираясь освоиться и устроиться поудобней. Бросила на девицу взгляд, кивнула.
– Чем докажете? – снова заговорил наглый парень, встречающий меня минуту назад у двери своими неправильными лозунгами. – Слишком уж вы молодо выглядите.
– Это у меня от мамы, – громким мужицким басом ответила я, бросая портфель на стол. – Хотя и от папы я кое-что взяла. Еще вопросы есть? Как вас там?
– Эндрю Рахель, – на автомате ответил парень, отступая и придавливая ногу сокурснику. Тот ругнулся, зашипел. Блондинка отскочила от моего стола, глядя на меня испуганно и передернув плечами.
– Садитесь! – разрешила я, гаркнув так, что у самой чуть перепонки не полопались.
Они зашевелились все разом, зашуршали, забегали. Секунд через пятнадцать в аудитории повисла идеальная тишина, а на меня уставилось раз, два, три… двадцать шесть пар глаз. Еще двое смотрели в сторону выхода.
– Будем знакомиться, – откашлявшись, представилась: – Я – ваш новый преподаватель по истории и теории возникновения Магновира. Эра Аурика Шторм. К вашим услугам. Надеюсь, будем дружить.
И я оскалилась на манер Тардилара. У него это прекрасно выходило, у меня, кажется, тоже неплохо получилось – народ поежился, и уже всего пять пар глаз продолжали смотреть на меня.
Урок прошел потрясающе. В тишине, без неуместных подколок и глупых шуток. Я рассказывала основы, которые предстояло изучить в следующем полугодии, а студенты конспектировали, кивали и не имели абсолютно никаких вопросов. Даже не знала раньше, что у меня настолько чудный педагогический талант.
Голограммы и прочую технику на уроке не применяла, решив разобраться с ними позже, без свидетелей, чтоб не упасть в грязь лицом. Уже в конце урока, попрощавшись со всеми, тихим, почти нежным голосом попросила Эндрю Рахеля остаться. Он побледнел, а я, дождавшись пока все выйдут, проникновенно попросила:
– Эндрю… – тут пришлось снова оскалиться. – Скажите, могу ли я надеяться, что по колледжу не пойдет про меня пагубных слухов? Ну, есть у молодой женщины некие… особенности. Вы же не станете сплетничать, как девчонка? Вы ведь ответственный молодой человек? Староста группы, насколько я поняла…
– Да, – сипло пробормотал он.
– Что да, эр Рахель? – Я склонила голову к плечу и уточнила: – Могу надеяться? Или вы подтвердили, что являетесь старостой? В этом колледже, как я поняла, важны четкие формулировки.
– Можете надеяться. И да, я – староста.
– Прелестно. О! И еще. Если будут какие-то вопросы ко мне – передавайте их через моего любимого студента, Тормиса Кхарта. Мы с ним почти родня.
Обе гадюки.
– Конечно, – согласился на все Эндрю.
– Тогда бегите, эр. – Я взмахнула рукой. – Не хочу вас надолго задерживать.
Он тут же воспользовался предложением. Хлопнула дверь, я злорадно засмеялась. Теперь про меня точно пойдут слухи, что я странная и лучше меня не злить. Ну и Кхарта в черный список внесут за подозрительную дружбу. Так ему, гаду ползучему, и надо. Хотя шутка с голосом повернулась в мою пользу, прощать Тормису подлость я не собиралась.
Следом пришла новая группа. Сразу спокойные и милые, они смотрели с любопытством и ожиданием. Поприветствовав их, заметила несколько недовольных лиц, другие напротив – сияли от счастья. Позже недовольные осторожно передавали своим более удачливым сокурсникам бумажные кулечки. Из одного такого выпала монета. Никак спорили на меня? Значит, слухи о странной преподавательнице действительно пустили корни, и репутация, мягко говоря, «загадочной женщины» мне обеспечена. Что ж, прекрасно, к таким тоже предпочитают не лезть с глупостями.
Наблюдая за юношами и девушками и их довольно-таки раскрепощенным поведением, я удивлялась – в нашем университете первокурсники были куда более скромными. Плюс сказывались новая обстановка и новые люди – отсюда закрытость, эмоциональная зажатость в первое время. Эти же ребята проходили совместные курсы все лето, по итогам которых выдержали минимальное испытание дара. Несколько человек, насколько поняла, даже были отчислены. Вот так сразу. А остальные в итоге знали друг друга и заранее чувствовали себя победителями.
Предупрежденные о моем голосе, они совсем не боялись, охотно шли на контакт, задавали вопросы, и я даже не заметила, как пролетел второй урок. Пока мне давали всего по три часа в неделю на каждую группу, но позже мы должны были начать встречаться чаще, превратив уроки в «пары».
Они попрощались, и почти сразу места заняла третья группа первокурсников. История повторилась: бумажные кулечки, недовольные лица проигравших и сияющие глаза победителей. Мой голос по-прежнему радовал мужицкой хрипотцой и заставлял завороженно слушать.
К концу третьего занятия я с удивлением ощутила удовольствие. Мне нравилось делиться знаниями, видеть отдачу, и, несмотря на усталость, в душе царила гармония. Первый учебный день прошел почти без происшествий. Почти.
– А что у вас с голосом? – задержавшись дольше остальных, напротив стола остановилась рыжая зеленоглазая девушка, очень похожая на меня. Даже рост и телосложение у нас совпадали. Да и по возрасту, как мне показалось, она отличалась от сокурсников – была старше.
– Разве я выразила готовность обсудить что-то личное с вами? – удивилась, на минуту отвлекаясь от сборов мелочей в сумку.
Девушка немного смутилась, опустила глаза.
– Простите меня. – Теперь она говорила тише и стеснительней. – Просто я видела вас на континенте. Лично мы не общались, но прекрасно помню, что с голосом проблем не было. Решила предложить помощь. Я училась на лекаря, но ушла со второго курса ради поступления сюда.
– Вот как? – Я присмотрелась к красотке. Нет, определенно никогда не встречала такую в университете. – К сожалению, моя память хуже вашей. Или мы просто не пересекались. Вас я не помню. Но удивлена решением сменить континентальный университет на… это.