– Более того, он не просто гость тамошних неудачников. Даже не просто студент какого-нибудь бесполезно-глупого факультета. Он – сдавший экзамены специалист. И какой же путь он избрал для себя?
Я быстро глянул по сторонам. Народ напрягся, уж больно проникновенно вещал мерзавец. И стоят они весьма плотно.
– Вот, что было найдено в его вещах! Позвольте зачитать? – Он помахал листочком и выразительно прочел: – Училищем признан. Факультет некомантии, третий экзамен!
Повернувшись ко мне он показательно протянул мне листочек и спросил:
– Что ты скажешь в свое оправдание… некомант?!
Я взял протянутый листок. «Училищем признан», знакомо. То есть экзамен на кормление я сдал? И тогда получается, что… да.
Ну что же, все равно другого выхода нет.
Лица окружающих горели праведным гневом, там и тут мелькало оружие, на некоторых гостях проступали из воздуха латы, от призванных чар искрился воздух. Маги, бойцы, авантюристы. Разве может с ними справиться недоучка вроде меня?
Аккуратно сложив листок я положил его в карман, затем взялся за первую пуговицу рубашки. Щелк – мои глаза становятся другими, щелк – уши вырастают в звериные. Хватит? Или вам нужно еще?
Толпа качнулась ко мне, поднимая оружие, и все, что я мог, это чуть наклонить голову и сказать:
– Мяу?
Мир замер. А потом руки стали опускаться, доспехи исчезать, магия развеиваться. Они приглядывались ко мне, выражение их лиц менялось – исчезал гнев, сменяясь недоумением, пропадало напряжение, кто-то улыбнулся и эта улыбка почти сразу изменила все. Я улыбался в ответ, то дергая ухом, то потирая тыльной стороной ладони щеку. Потом двинулся вперед, то мяукая, то урча, то улыбаясь. Где-то послышался смех, окружающие расслабились окончательно, кто-то даже подхватил бокал со стола и лихо опрокинул. Звучали довольные голоса, дамы обменивались какими-то словами, а я шел, шел… вот уже и выход, я пройду? Спасибо, нет-нет, не нужно провожать. Приятно оставаться, вы все такие хорошие, но надо, так ведь? Мне покивали, я еще раз дернул ухом и закрыл за собой створки дверей.
А теперь ходу!
Далеко отбежать не удалось, за спиной завыли с такой злобой, что стало понятно – догонят и убьют. А значит… Прыгнув вверх я вцепился когтями в балку, быстро перебирая руками дополз в тень и замер. Последнее, что я успел перед тем, как двери вышибли, это подхватить свешивающийся хвост и закусить его. И тут же подо мной пробежал первый из разъяренных преследователей, затем другой… на пятидесятом я считать перестал, старательно сдерживая дыхание и борясь с желанием выплюнуть хвост. Нельзя, заметят и за него же стащат, а второй раз это не сработает. Кто над вами вверх ногами? Прячущийся от справедливого возмездия некомант. Бегите, не нужно смотреть по сторонам.
Когда поток линчевателей стих, из потолка вывалился листочек, пролетел мимо. Еле успел схватить. «Училищем признан. Факультет некомантии, четвертый экзамен». Ну что же, основы умиления сданы на отлично. Я же жив? А это отлично.
У меня уже когти стали затекать, когда я наконец перестал мяться дурью и спрыгнув, дотянулся до стены. Та, недоверчиво принюхавшись к ладони, пошла волнами, через несколько мгновений я стоял в знакомом сером коридоре. Где-то здесь я вышел из комнатки той пернатой, которая мне факультет выдала.
Значит, здесь совсем недалеко от моей комнаты…
Повернувшись, я медленно побрел домой.
Как же хреново. Значит, экзамены все-таки сдаются. Хотя сам дурак, я же с Училищем именно этим и помирился, не понял только, почему оно мне так умилилось. Кот, скотина, кинул мне матрицу, хватило в руках подержать. Как там Многораз говорил – хотим или нет, а научат? Или это не он…
Откуда у конкурента этот листочек? Избранный, скотина. Подобрал тогда, он же еще с ним прыгал, махал, не мог пробиться. Но до конца не поверил, выжидал. Может, шантажировать решил? Может и так. Получается, во всех своих бедах я виноват сам. Внимательнее нужно быть. Например, серая дева – избегает меня, но каждый раз словно наблюдает. И знакомое в ней что-то. Притягательные движения, серая кожа, словно бы не видевшая солнца. Серая, ага. Потому что кожу прикрывает доспех. И притягательное изящество. Зинаида! Но почему она…
Потому. Я сам дал ей повод подозревать. Да, она была неравновесна и готова ко всему, но кто подтолкнул ее? Если она поняла, то кем она меня считает? И она постаралась проверить меня, расстроить планы коварного некоманта. Что сказать, имела право. Я не хотел ничего плохого, да, но драка прокатилась по коридорам Училища, пострадали верные да и вообще… Я не хотел, но кого это волнует? Сам виноват.
Ничего не делал? А как с тем претендентом на арене, которого я подтолкнул? На куски его порвало совсем не понарошку. Да и те, кого рубила потерявшая равновесие Зинаида, вряд ли обрадовались. И сейчас я помогаю победить стороне, которую все боятся и ненавидят – а точно ли дело лишь в глупых предрассудках?
Погано. В Академию я больше не сунусь, сам помню, как студенты слухи любят разносить. Библиотека теперь закрыта, да и по коридорам там бегают всякие ненормальные с оружием, меня ищут. Кто знает, насколько они упорны в своем идиотизме? Верные, если я правильно понимаю, будут бегать, пока не найдут. Я же не просто обманул, я же коварно глумился, попрал святое. А сеанс массового умиления только подтверждает мою опасность. И что делать теперь?
– Господин…
Я остановился. У стены сидел какой-то оборванец. Увидев меня он неожиданно быстро вскочил.
– Умоляю вас, господин, покажите мне дорогу домой!
Обрывки формы, знакомое что-то. А, это тот, которого Мами себе для игр оставила. Сбежал?
– Я сам не знаю, как отсюда выбраться.
Отчаяние в его глазах было настолько сильно, что я даже смутился и попытался объяснить:
– Я такой же пленник здесь, как и ты. Просто у меня чуть больше прав.
Неприятно смотреть, как плачет здоровенный мужик. Вообще-то еще позавчера он был среди тех, кто собирался расстрелять мирно обедающих студентов, но… Что я могу сделать? Если бы это был квест, у меня нашелся бы предмет, который я таскал именно для этого… а, конечно.
Когда я сунул руку в карман, солдат отшатнулся и достал из-за спины какую-то заточенную железяку. Не обращая внимания оглядел свою блестяшку. По идее, она хоть на что-то должна годиться? И «чего-то» должно хватать на ситуации вроде этой. Я подумал о том результате, которого хочу добиться, потом дотронулся выданным медальоном до стенки. Та пошла волнами, а затем стала перетекать к солдату. Видимо, это было для него слишком, с воплем отскочив, он выставил перед собой заточку. Стена, не обращая внимания, начала светиться. Постепенно свечение из точки разошлось в знакомый овал.
– Это все, что я могу сделать. Я даже не уверен, что это поможет. Решать тебе.
Солдат нервно дергался то к порталу, то от него, потом решился и повернувшись поблагодарил:
– Спасибо, господин!
А потом дотронулся до сияния. Вспышка, пустой коридор. Будем надеяться, что портал ведет не в печь мусоросжигателя. С дракона станется. Во всяком случае это было похоже на тот портал, через который я попал сюда.
Медальон я бросил прямо там. Ну вас, больше не играю в это. Надоело.
В прихожей тихо, хотя времени должно быть около шести вечера. Спят принцессы? Или на гулянку сбежали? Лишь бы не ко мне приперлись. Нет на них настроения.
Пес, лежавший все так же в проходе, поднял голову и вопросительно посмотрел. Я только покачал головой. Завтрак они подъели, обертки пустые. Вода в садике, покормлю завтра. Ничего не хочется делать.
Зеркало молча отразило мою физиономию. Кажется, преображение завершено. Хвост окончательно вырос до земли, глаза, уши, даже лицо изменилось – теперь меня можно смело называть братиком моих соседок.
Миляга.
Стянув рубашку я рухнул на кровать и уставился в потолок. Что ж все так плохо-то? Может, потому что я действительно виноват и зло действительно получило по заслугам? Но я ведь не хотел, просто пытался как мог соответствовать. Ну что плохого в том, что я хочу жить и не хочу рисковать? Да, я зря доверился тому, что считаю равновесием, и что сделало из меня кого-то другого. Все делают ошибки. Вот и я сделал. Теперь у меня только один экзамен остался, а потом Земля, лаборатория и ножики вивисекторов. Или отряд Верных, вваливающийся в мою комнату все с теми же ножиками.
Безнадега.
На живот неожиданно плюхнулось что-то тяжелое и мохнатое, завозилось как-то странно. Приподняв голову я поглядел: пес прижал лапой Пушка, слегка приподняв верхнюю губу в оскале и не давая коту сбежать. Кот, прижав уши, явно хотел что-то сказать, но промолчал. Собака, посмотрев на меня, лапу убрал и почти сразу запрыгнул на кровать, чего раньше себе не позволял. Причем так запрыгнул, что чуть меня не спихнул.
Впрочем, мохнатый под боком ничуть не напрягал. Я снова уставился в потолок, запустив пальцы в шерсть кота.
– Пушок, а почему ты сразу не заговорил? Тогда еще, в коридоре?
Кот лениво шевельнулся:
– Так не интересно. Вот когда тебе рассказывают свои сокровенные тайны, делятся переживаниями, не стесняясь делают всякие… штуки… А потом в один прекрасный день я вдруг отвечаю.
– Тебя, наверное, часто пытаются убить?
Кот тихо кашлянул-хихикнул, а я вспомнил слова Многораза о том, что пособия очень сложно уничтожить.
– Интересно, а плохая слава некомантов не от тебя ли пошла?
Пушок промолчал, но я прямо пальцами ощущал его ухмылку. Да нет, это он себе льстит. Наверное.
В саду неожиданно мигнуло и полдень погас. В темноте потихоньку зажглись звезды, потом появился призрачный лунный свет. Надеюсь, это не навсегда. Бегать в туалет в потемках то еще приключение.
Пожалуй, лежать одному именно сейчас было бы слишком скучно. Хорошо, что я не один.
– Спасибо, ребята.
Кот, конечно, ничего не сказал. А пес мотнул хвостом и тоже ничего не сказал. Это было правильно.