Тип поморщился:
– Это меня к кошколюбам засунули? Вот уж печальная участь.
Возражать я не решился. Мне у этого учиться еще, мало ли, что он учудит? Это в институте препод мог только валить, а тут может сразу молнией жахнуть.
Волшебник прошелся мимо, подхватив по пути с небольшого столика чайную чашку и изящно отставив одновременно мизинец, указательный и большой пальцы с шумом отхлебнул. Молчать было как-то неловко, а я вроде должен учиться, так что пришлось задать вопрос:
– А вы чего, чай пьете?
– А почему бы мне его не пить?
– Так вы же инфоматрица?
– И что теперь, мне проводить вечность без элементарных удобств, скучая от студента к студенту? И чему я их научу, после тысячелетнего, к примеру, заточения? У меня здесь есть все, что необходимо для нормальной жизни – книги, чай, сад для прогулок.
Садик за окном был подозрительно похож на мой. Видимо, типовой проект.
– Понятно.
Оставив чашку висеть в воздухе преподаватель оглядел меня, вздохнул и щелкнул пальцами.
– Блин!
Молния, ударившая с потолка, стала неожиданностью.
Волшебник пригляделся к руке, пошевелил пальцами, потом еще раз щелкнул.
– Да блин же!
Волосы, судя по ощущениям, стояли дыбом, а ноги слегка подкашивались, так что убежать не получилось. Пришлось договариваться:
– Вы бы хоть сказали, что от меня требуется?
Щелк!
– Блин!
Волшебник, не обращая внимания на меня изобразил что-то вроде «танца бешеного краба», а потом щелкнул как-то особенно, длинной раскатистой очередью. В этот раз меня трясло секунд пятнадцать, потянуло паленым. Когда я перестал дергаться, то обнаружил преподавателя в некотором замешательстве.
– Надо же. Полная невосприимчивость к обучению.
– М… может, к-книжку дад-дите?
Меня слушать никто не собирался. Щелкнув пальцами (я с воплем попытался закрыться руками, но молнии не последовало) садист призвал здоровенный посох и перехватив его на манер копья потыкал мне в живот. Сначала легонько, потом посильнее, еще сильнее. Когда он попытался выдавить из меня кишки я не выдержал и вырвав палку отшвырнул ее в угол. Ага, щаз – деревяшка вильнула в воздухе и облетев меня по дуге вернулась в руки хозяину.
– Что же, юный саа'телери, в вашем случае…
– Я человек!
– Серьезно? Что же вы сразу не сказали? А я-то мучаюсь!
Щелк!
Я только судорожно вздохнул, но вместо молнии с потолка вдруг заструился поток мыльных пузыриков, пахнущих цветами. Поймав один и услышав какой-то очень приятный щелчок я вдруг неожиданно для себя стал ловить все, что проплывали вокруг и увлекся настолько, что забыл обо всем. Лишь когда последний пузырик с хлопком исчез я опомнился и огляделся.
Волшебник обнаружился сидящим в кресле и потягивающим чай из чашки.
– Типичная реакция для студента вашего факультета. Кстати, сказали бы сразу, что вы человек, было бы гораздо проще.
– Вы не спрашивали!
– Разумеется. Я же не Мормодук Великолепный собственной персоной, а простая инфоматрица. Что в меня забили, то и делаю.
– Так что, учить не будете?
– Поглаживанию? Нет, это бесполезно, у вас основа другая. Будем учить почесыванию!
Щелк!
Аааа!
Ээээ…
О-го?!
Раскрыв глаза я понял, что знаю почесывание! Теперь я могу почесывать стоя, лежа, сидя, в падении, двумя руками из-за головы, в перекате и ползком! Могу чесать стоящего, лежащего, бегущего и даже летящего, хотя это и сложно. Да я просто гений почесывания! Причем не только его, ведь прелюдией к правильному почесыванию может быть щипание, тискание, похлопывание и еще масса разных совершенно необходимых штук! И я их все знаю.
Вау!
– Ну, как ощущения?
Голос волшебника был добродушным, но я на всякий случай пристально следил за его пальцами.
– Спасибо. Кажется, я теперь кое-что могу в этом плане.
– Еще бы… я, знаете ли, в свое время был знатным чесалой. Гладильщиком, правда, куда более известным, но и в почесухе мне равных не было!
– Ага… когда следующий урок?
– Зачем?
– Ну так, неужели за один раз научили?
– Еще не хватало на второй оставлять. Все, вы обучены.
– И ни лабораторной, ни зачетов перед экзаменом? Ни консультаций, ни…
– Это не Академия, мой дорогой. Теперь экзамен – и все.
После недавнего взлета при восторге обучения настроение упало так резко, что я опустился за ним и сел прямо на пол.
– Что с вами?
– Да так.
– Нервничаете? Не стоит. Без экзамена вас все равно не отпустят, а долго бегать от него не получится. Уж поверьте старику.
– Вы тоже в Училище начинали?
Он лишь махнул рукой. Интересно, какой факультет?
– Домоводства. Семнадцатый экзамен.
Мысли читает?
– Вы в моей инфоматрице. Вот это все вокруг – я и есть. И вы сейчас часть ее. Из врожденной вежливости я не вторгаюсь в вас, но не знать о чем вы там думаете просто не могу.
Тогда почему не стали учить меня как человека, сразу?
– Потому что не люблю кошколюбов!
Хм. А знания, которые я получил, это…
– Это часть меня, которая перешла в вас в то время, когда вы стали частью меня.
Сложно.
– Зато быстро.
Тогда зачем спрашивать, чего я такой? Сами же знаете.
Волшебник хмыкнул, пожал плечами, отпил глоток чая и буркнул:
– Если вы думаете, что с вами произошло что-то, чего никогда ни с кем не происходило, то вы ошибаетесь. И мир до сих пор не рухнул, как можно заметить. Значит, у вас довольно большие шансы выкрутиться из всей этой глупости с факультетом. Впрочем…. сделаю-ка я вам подарок.
Щелк!
Ааааа! Блин!
– Ах да. Простите, это было невольно. Вы правы, надо по-другому.
Встав, он подошел ко мне и дождавшись, пока я перестану искрить и подергиваться, внезапно стукнул по лбу зажатой в руке газетой.
– Теперь вам будет полегче.
– В ч-е-е-ом?
– Потом поймете.
Решив, что глупо соблюдать правила вежливости в отношении человека, бьющего меня то электричеством, то газетой, я откинулся и разлегся прямо на полу. Не знаю, что тут инфо, а что настоящее, но лежать было удобно. Волшебник вернулся в свое кресло, повесил перед собой в воздухе какую-то большую книгу и время от времени отхлебывая из чашки с неубывающим чаем погрузился в чтение.
Значит, вот так здесь учат? Щелк – меня передернуло, – и готово? Как и предупреждал хоббит. Нет заучивания, нет тренировок… хотя, почему это? Есть Пушок, на нем можно опробовать чесание. А то вдруг это все глюк и мне лишь привиделось? Подняв голову я огляделся и со стоном уронил ее обратно. Волшебник исчез, я лежал в учебной аудитории рядом со столом, а в руке зажат кружок преподавателя.
– Котик? Иди сюда? Лучше сам иди, по-хорошему.
Пушок, с подозрением покосившись на меня с подоконника, отвернулся, поглядывая одним глазом. Но несмотря на прижатые уши позволил взять себя на руки. Скорее всего, привык к студентам, набрался мудрости и терпения.
– Хороший кот, хороший. Дрессированный, да? Бывалый зверюга, всяких студентов видел. Не сопротивляйся и мне не будет больно!
Подопытный с легкой брезгливостью обнюхал мои пальцы, а потом свершилось чудо – я начал чесать ему шею, и кот вдруг размяк настолько, что буквально стек у меня между рук на стол. Кое-как собрав пушистую лужицу обратно я продолжил и услышал, как кот не мурлычет и не урчит – кряхтит от удовольствия. Попытку убрать руку решительно прервали, клыки, удерживающие палец, оказались весьма острыми, а взгляд прищуренных гляделок намекал, что если уж от меня обнаружился хоть какой-то прок, то отлынивать не стоит. Во избежание.
Так что чесал я кота еще минут двадцать. Всеми всплывающими в голове способами. Попутно пришлось признать, что кот не случаен, поскольку каждый способ был ему очевидно знаком и мгновенно следовала реакция, позволяющая наиболее правильным способом воспроизвести почесывание. Похоже, кот если не штатное наглядное пособие факультета, то как минимум бывалый общажник, знающий и умеющий применять студентов по назначению.
Кстати, об удовольствиях:
– Мохнатый, как насчет пожрать?
Твердая лапа мгновенно прижала пальцы, на меня глянули вопросительно, а потом уже от двери – требовательно. Когда он туда переместился я не заметил. По ощущениям время обеда еще не наступило, да и вообще в этом «месте всех времен», когда в одном окне солнце всходит, а в другом садится, трудно ориентироваться, но мне почему-то казалось, что сейчас все-таки не лучший момент завалиться в столовку. Лучше что-нибудь вроде…
– Кухню, пожалуйста.
Кот было зашипел, но нас уже несло куда-то. Что-то долго несет, в столовку я быстрее добира…
На пол мы вывалились из стены, причем помещение знакомым не выглядело. Потолки запредельной высоты, вокруг полумрак, раздираемый всполохами огней в многочисленных очагах всех размеров и форм. Мы сидели на полу, рядом со столом. Встав, я огляделся и пошел в сторону, с которой доносилось невнятное звяканье. Кот забрался на руки и категорически не желал слезать, пришлось нести его на руках. Мимо огромных разделочных столов, на которых вполне поместился бы кит, мимо столов поменьше, с подозрительными ремнями для удержания… еды. Мимо тазиков со сваленными в них железяками различной степени изогнутости и остроты. Мимо шеренги висящих на стене ножей: самый маленький был с мой мизинец, а самый большой годился для нарезки ломтиками слона. Мимо здоровенного типа в окровавленном передни… так, стоп.
Оглядевшись по сторонам и не придумав иных вариантов я прерывисто вздохнул, потискал кота для успокоения и негромко кашлянул.
– Здрасьте.
У повернувшегося ко мне существа был один глаз точно посередине лба. А сам он возвышался надо мной метра на два, держа в одной руке топор, а во второй целую баранью тушку. Ну, хотелось бы думать, что баранью.
– Что надо?
– Я тут кухню искал… пожрать, в смысле – поужинать захотелось.
Великан осмотрел сначала меня, каким-то особым, «разделочным» взглядом, потом Пушка.