- Да, мне уже рассказывали, - промолвила Люда. Ваня прищурился, глядя в сторону забора, и вдруг как-то подобрался, словно собака, которая почуяла дичь.
- Гляди-ка, - сказал он холодным серьезным тоном, в котором не было ни капли глумливого веселья. – Еще один.
Всмотревшись туда, куда указывал Ваня, Люда увидела черную горбатую тень, которая копошилась возле забора – она пыталась проникнуть на территорию колледжа, вздрагивала, когда охранная черта отталкивала ее снова и снова, но не прекращала попыток пробраться за забор. Мягкое доброжелательное лицо Вани стало каким-то заострившимся и хищным: Люда поняла, что он узнал настойчивого горбуна.
- Кто это? – спросила она и внезапно поймала себя на том, что говорит шепотом. Сейчас, рядом с новым другом, в центре студгородка, где полным-полно народу, Люде вдруг стало страшно, как никогда.
- Люд, иди в общагу, - сказал Ваня таким тоном, что у нее отпало всякое желание как-то спорить. – Иди в комнату и ложись спать. И это… если братюня не спит, позови его? Если спит, то не трогай.
Люда поднялась со скамьи и увидела, как горбатую тень в очередной раз отбросило от забора. В ее настырности было что-то механическое, неживое.
- Кто это? – повторила Люда.
- Мовсесян, - промолвил Ваня – так, словно сам боялся своих слов. – Был тут такой... Иди, Люд. Иди.
Люда послушно пошла в сторону общежития, казавшегося сейчас островком спокойной и мирной реальности в безбрежном море безумия, которое вдруг снова обрушилось бурей на ее привычную жизнь. И думала она только об одном: скорей бы уже закончилось это первое сентября.
Глава 4
Тренинг
Первый по-настоящему учебный день вымотал Карину в край. С самого начала Черников нес какую-то ерунду про интегралы, причем настолько долго и нудно, что Карина и все ее соседи начали плавно погружаться в сон. Потом на второй и третьей паре дела пошли поживее: Людмила Васильевна довольно бодро рассказывала о введении в современное языкознание, так что первокурсники оживились, и у Карины появилась надежда, что она вполне сможет пережить этот день без потерь.
На большой перемене в столовой за стол к Карине, Маше и Марго подсела Елена с полным подносом харчей и ровным, как всегда, голосом сообщила:
- Девушки, кажется, нас прощупывают по периметру.
Карина и Маша, разумеется, ничего не поняли, но ощущение неприятностей, исходившее от Елены, было слишком явным, чтобы его игнорировать, тем более, Марго заметно напряглась.
- В каком смысле, Ленусь? – осведомилась она.
- Сами смотрите, - сказала Елена. Карина почему-то мысленно продолжала называть ее полным именем, без всяких Лен и Ленок. Тем более, Ленусей. – Во-первых, прорыв перед учебным годом. Во-вторых, эта зеленая дрянь по всей общаге, - она посмотрела в сторону Карины и Маши, которым под этим взглядом сразу же захотелось съежиться и занимать как можно меньше места. – Извините, первачье. Была не права. И вчера Ваня с русичкой видели Мовсесяна. Он пытался пройти за периметр.
Студентки ошеломленно замерли. Давешняя страшная сказка, которую рассказывали ребята на лесной опушке, вдруг ожила, поднялась рядом с ними во весь рост. Елена с абсолютным спокойствием ела борщ – вот уж кто настолько невозмутим, что не отвернется от тарелки, даже если мертвый Мовсесян придет их резать…
- С ума сойти, - промолвила Марго, задумчиво ковыряя вилкой котлету. – А кто это делает? И зачем?
Елена неопределенно пожала плечами.
- Эльдар сказал, что пока не знает. И добавил, что нам бояться нечего.
Карина неприятно ухмыльнулась.
- Твой Эльдар в лесу шарился, - сообщила она, глядя Елене в переносицу. – За полчаса до прорыва. Мы с ребятами шашлыки жарили, так он нас увел оттуда. Что он там делал, хотела бы я узнать?
Губы Елены дрогнули в тонкой улыбке, которая могла означать примерно следующее: я прощу тебя за глупость. Карине снова стало не по себе.
- Помнишь, он вчера рассказывал о мирах, рядом с нашим? – спросила Елена и, дождавшись утвердительного кивка, продолжала: - Эльдар может ходить по таким мирам. И он очень сильно чувствует, когда пленка между ними начинает истончаться. Поэтому и ходил вчера в лес, проверял. И вам жизнь спас, а то лежали бы сейчас в животах у тхааморов.
Карина смущенно опустила глаза к еде. Вот, значит, как.
- Ты уверена? – спросила она, чувствуя себя полной дурой. Елена кивнула.
- Да. Я была вместе с ним.
- И чего ты с ним делала? – осведомилась Карина, пытаясь скрыть свое замешательство за довольно наглым вопросом. Елена ослепительно улыбнулась и с достоинством ответила:
- Я его фамилиар. На последней паре узнаешь, что это.
- Слушайте, девки, - сказала Марго, которая тем временем разобралась с котлетой и приступила к штруделю, щедро политому клубничным сиропом. – У вас алгебра как прошла?
- Да вроде нормально, - пожала плечами Маша. – Рассказывал что-то про интегралы, кажется. Я ничего не поняла.
Елена усмехнулась.
- Раньше говорили, что дурак, а теперь говорят, что гуманитарий, - сказала она, и Маша сразу же надулась, как мышь на крупу. – Странный какой-то этот Черников. Странно смотрит.
Карина закивала, подтверждая правоту соседки. Теперь она сформулировала, что именно не нравится ей в Черникове: слишком пристальный, пронизывающий взгляд – инспектор министерства образования словно пытался проникнуть в своего визави, но не для того, чтобы прочитать мысли. Карине казалось, что он замышляет что-то очень плохое.
- Попали мы, девки, - сказала она угрюмо. – Ничего хорошего нам не светит.
- Погоди тоску нагонять, - отмахнулась Марго. – Может, он просто близорукий. Или косой, или кривой.
Карина хотела было поинтересоваться, почему маги, раз такие всесильные, не могут сделать себе легкий апгрейд, то же зрение, например, поправить, но в это время где-то в учебном корпусе прозвенел первый предупредительный звонок с большой перемены, и студенты стали собираться.
- Как в театре, - заметила Маша, подхватывая свою сумку, доверху набитую какими-то пестрыми пакетиками со съестным: она была большая охотница втихаря похомячить что-нибудь вкусное на паре.
Лекция по истории не успела начаться, как случился бунт – стихийный, громкий и нервный. Сергей, долговязый огненно-рыжий паренек, поднялся со своего места и демонстративно принялся собирать разложенные на парте вещи: ручки, какие-то обгрызенные карандаши, блокнот, тетрадь с гоночной машиной. Людмила – а вот ее Карине хотелось называть уже без отчества – удивленно повернулась от доски, на которой уже всплывала яркая презентация введения в курс лекций и удивленно спросила:
- Ты куда?
- Мне эта ваша история на*уй не нужна, - сообщил Сергей, аккуратно укладывая вещи в пакет. Людмила смотрела на него с испуганным удивлением, словно не понимала, как так можно: просто взять и уйти с лекций. – И русский не нужен. Притащили хрен знает куда… Я в военное училище хотел поступать, а не этой ересью заниматься, - ноздри парня раздувались свирепо и нервно, и Карине почему-то показалось, что он готов расплакаться. – Хотите – пишите докладную. Все, пока.
Он вышел из-за парты, в два широких шага преодолел расстояние до выхода и покинул аудиторию, хлопнув дверью так, что матовое стекло в ней жалобно задрожало. Проводив его каким-то странным взглядом, Людмила села за стол и, выключив презентацию, глухо спросила:
- Кто-то еще хочет уйти?
Первокурсники молчали, стараясь не смотреть ей в лицо, побледневшее и опустошенное.
- Я никого здесь не держу, - продолжала она, и ее голос звучал сдавленно, словно она едва сдерживала слезы. – Не хотите – как хотите. Вы взрослые люди, и заставлять вас что-то делать – уже бессмысленно. И привозить сюда в кандалах, наверно, тоже.
Тишина в аудитории сгустилось настолько, что Карина подумала, что может услышать биение сердец своих соседей. Никто не шевелился, и Карина, исподлобья посмотрев на Людмилу, вдруг поняла, что преподавательница сейчас расплачется.
Жалость, пронзившая ее, была настолько острой, что Карина неторопливо поднялась со своего места и стала сгребать вещи. Вспомнилось, как Людмила старательно готовилась к этому уроку, сидя с Иваном в библиотеке, как она тащила обожженную первокурсницу в общагу – поймав изумленные взгляды соседей, Карина громко сказала:
- Раз пошла такая свадьба, я поближе пересяду. На Серегино место, чтоб лучше видеть. Тоже, фортели тут будет устраивать… Здоровый лоб, а туда же… Не знаю, как вы, мои товарищи по несчастью, - обернулась она к группе, - а я сюда приехала на халяву здоровья и знаний набираться. И история меня вполне устраивает.
Людмила посмотрела на нее с такой искренней радостью, что Карине стало неловко. В конце концов, она не сделала ничего особенного, и это не Людмила приволокла ее сюда, чтобы устраивать ей истерики. Если злишься на крокодила, то и бей его, а не воду в реке.
Преподавательница хотела было что-то сказать, но в это время из коридора донесся самый натуральный рык, в котором Карина с изумлением опознала голос Эльдара:
- Нет, ты будешь учиться! Будешь! Тебя мама дома живым ждет, а не в мешке!
- Да пошел ты! – прокричал Сергей, и Карина услышала, что он захлебывается слезами. У парня все-таки началась истерика. – Не буду я никаким магом! Идите вы все… - и Сергей разразился настолько безобразной нецензурщиной, что сидевшие в аудитории замерли, натурально раскрыв рты от удивления.
Грохнула дверь – открыли ее по-простому, ногой. Эльдар вволок плачущего Сергея в аудиторию и, протащив к последней парте, сгрузил там, словно тяжеленный мешок с картошкой. Демонстративно отряхнув ладони, он прошел к преподавательскому столу, сунул руки в карманы и несколько долгих минут смотрел на первокурсников.
Карина боялась пошевелиться. Все остальные, включая Людмилу, тоже замерли.
- Завтра у вас биология на первых двух парах, - глухо сообщил Эльдар. – Буду учить вас варить успокоительное. А то припадочных больно много.