Отец некоторое время мрачно ковырялся в жарком из свинины, а затем осведомился:
- И кем же вы работаете, молодой человек?
- Я библиотекарь, - беззаботно ответил Ваня и с той же беспечностью спросил: - А вы?
- Менеджер по продажам, - сухо ответил отец. – А какой институт заканчивали?
Мама весьма ощутимо толкнула его ногой под столом, но отец, судя по всему, не собирался прекращать экзамен. Люда угрюмо смотрела в салат и испытывала почти забытое ощущение стыда. Так ведь всегда было, она просто успела об этом забыть…
- Колледж культуры, - сообщил Ваня. Его начавшийся допрос вообще не беспокоил. – Отделение архивного дела и библиотековедение. Теперь вот по специальности работаю, работа хорошая, интересная.
Отец усмехнулся.
- Да уж, - сказал он. – Подходящая работа для мужчины.
Ваня отложил вилку. Люда сжала его колено под столом: дескать, не надо, молчи – но он не стал молчать.
- Конечно, мне далеко до тех менеджеров по продажам, кто впаривает лохам некондицию. Для такой мужской работы я, наверно, слишком глуп, - абсолютно спокойно сказал он и добавил: - Семью, конечно, содержать будет трудно, на «Порше» кататься не придется. Вы ведь это хотели сказать, Василий Львович?
Мама вздохнула и скомкала салфетку. Два раза за Людой принимались ухаживать молодые люди и отношения заканчивались как раз после знакомства с родителями: отец не считал нужным держать свое мнение при себе, и Люда не знала, почему он набрасывается на ее парней с такой плохо сдерживаемой злобой. Однажды однокурсница Вера объяснила ей, в чем проблема: наверняка отец просто не хотел, чтобы она вышла замуж, рассчитывая, что Люда до конца дней своих будет служанкой при родителях – Люда признавала определенную правоту в этом мнении, но не могла поверить до конца, что так и есть.
- Ты как со мной разговариваешь? – отец говорил так, словно выплевывал слова. – Ты кто есть? Библиотекаришка? Много гонора для пустого места!
- Вася, не надо, - еле слышно промолвила мама. По голосу было ясно, что она вот-вот расплачется. – Ванечка, вы кушайте, не обращайте внимания…
Ваня кивнул и улыбнулся ей.
- Спасибо, Анна Петровна, все очень вкусно, - произнес он. – Наверно, если бы я был начальником отдела в «Газпроме», вы бы мне обувь протирали, Василий Львович, и считали бы это за честь. Но я всего лишь библиотекарь, коллега вашей дочери. Со мной можно не церемониться.
Раньше Людины бывшие сидели молча, смущенно глядя в тарелки и слушая, как их разносят по косточкам за внешний вид, работу и такие мелочи, к которым даже стыдно придираться – после семейного обеда они заявляли Люде о том, что им лучше остаться друзьями, и исчезали навсегда. Отпор, который дал Ваня, заставил отца опешить. Некоторое время он, не произнося ни слова, рассматривал наглеца, осмелившегося постоять за себя, а потом процедил:
- Да, дочка, ты сделала хороший выбор. Мужичка нашла себе под стать. Такой же нахал… Все, мать! – он хлопнул ладонью по столу и повернулся к жене: - Все! Вместо помощи от дочери будем на старости лет пятый угол от зятя искать.
Люда ощутила, что лицо горит от стыда – ей никогда прежде не было настолько обидно и стыдно. Она готова была провалиться сквозь землю и не сразу поняла, что плачет. Слепо нашарив салфетку, Люда провела бумажным квадратиком по лицу и прошептала:
- Не смей так говорить.
- Ты что-то сказала, дочка? – с обманчивой мягкостью произнес отец.
- Не смей так со мной разговаривать, - уже громче повторила Люда, чувствуя, как внутри поднимается волна протеста. Видит Бог, она терпела слишком долго, и если школьница могла только молчать и плакать, когда ее ругали за четверки, а не пятерки, если студентка иногда осмеливалась оправдываться, когда отец орал по поводу отсутствия повышенной стипендии, то сейчас Люда не собиралась молчать.
Кажется, мама ахнула.
- Не смей. Если не хочешь вести себя прилично, то ты можешь уйти, - отчетливо промолвила Люда. – Нас всех это вполне устроит, мы хотим просто спокойно пообедать вместе…
Договорить она не успела: отец ударил ее так, что на какое-то мгновение в глазах у Люды потемнело. Лицо пронзило болью, щека налилась огнем, а в ушах зашумело: сквозь этот шум Люда услышала, как отец орет:
- А ну пошла вон, потаскуха! Вали в свою шарагу!
Это было настолько отвратительно и страшно, что на какое-то мгновение Люда перестала воспринимать окружающий мир, хотя не потеряла сознания. Это было мучительно стыдно, горько, больно – она окончательно пришла в себя только в машине Вани. Люда захлебывалась в рыданиях, ее трясло, как при тяжелой болезни, и она никак не могла поверить, что все это произошло с ней – настолько диким было случившееся. Пристегнув ее ремнем, Ваня выехал со двора. Люде было все равно, куда он едет – сейчас она хотела умереть.
- Не плачь, - негромко просил Ваня. – Не плачь, пожалуйста, мне страшно за тебя, когда ты плачешь. Все будет хорошо, ты поверь. Вот я тебе обещаю, что все будет хорошо.
Люда сокрушенно покачала головой. Как что-то может быть хорошо, когда родной отец ни за что ни про что выкинул ее из дому?
- Куда скажешь, туда и поедем, - продолжал Ваня. – Хочешь, ко мне, я один живу. Хочешь, обратно в колледж. Как захочешь, так и сделаем, только не плачь.
- Почему… - прошептала Люда. – Почему он так…
Ваня тяжело вздохнул.
- Это бывает, Люд, - с искренним сожалением сказал он. - Они как-то чувствуют, что ты изменилась, и подсознательно тебя отторгают. Ну ненормально так себя вести… Это как при гриппе. Организм понял, что в нем вирус, и его начинает лихорадить.
- Я вирус… - повторила Люда. – Вань, что же делать?
- Хочешь, посидим где-нибудь? – предложил Ваня. – Кофейку попьем, успокоимся, - мотнув головой в сторону заднего сиденья, он добавил: - Я твою сумку захватил. Документы, карты там?
Люда кивнула. Что ж, она вступает в новую жизнь хотя бы с деньгами: зарплата за два месяца в колледже оказалась весьма и весьма впечатляющей. Бездумно глядя на дорогу, она в очередной раз поняла, что Черников был прав. Магия разрушает. Магия забирает самое дорогое.
Ей захотелось закричать. Она смогла сдержаться.
***
Госпожа гхоула Совета магов жила в собственной квартире в одном из небоскребов Москва-Сити. Поднимаясь в бесшумном лифте в компании немногословного ассистента, который встретил его на вокзале, Эльдар чувствовал себя мухой в банке со сметаной. Он всегда считал, что добился в жизни многого – в конце концов, количество денег на его счету ставило Эльдара на одну доску с очень и очень многими сильными мира сего – но до покупки жилья в таком доме он никогда бы не добрался. Лиза сумела-таки подняться так высоко, как всегда мечтала.
Ассистент открыл дверь одной из квартир, и Эльдар вошел внутрь: теперь он ощущал себя деревенщиной в графских хоромах и стыдился этого ощущения. Хоромы действительно были знатными: что-то подобное Эльдар видел только в кино и никогда не мог предположить, что его ученица, девчонка из спившейся деревни, станет здесь хозяйкой.
- Привет! – Лиза выглянула откуда-то сбоку, вытирая руки полотенцем. – Проходи, осваивайся, я сейчас.
Эльдар послушно прошел по казавшейся бесконечной комнате к панорамному окну. Вид на Москву-реку показался ему не ярким и прекрасно-открыточным, как, должно быть, задумывался архитектором, а угрюмым, серым и сонным. Впрочем, тусклый осенний день, когда небо наваливается на землю темным облачным брюхом, и вот-вот пойдет снег, вряд ли может вызвать какие-то приятные ассоциации. Небоскреб возвышался над городом, как исполин над муравейником: дескать, смотрите, мелкие твари, копошащиеся внизу, кто тут хозяин…
- Еще раз привет, - Лиза вышла в гостиную, приблизилась к Эльдару и, взяв за руки, мягко поцеловала в щеку. – Наконец-то.
- Да, - откликнулся Эльдар, глядя ей в глаза. – Да, наконец-то. Наверно, давно было пора?
Лиза кивнула.
- Я соскучилась, - призналась она. – Надеюсь, ты не на часок забежал?
Эльдар мотнул головой в сторону рюкзака, заботливо поставленного ассистентом возле двери.
- На пару дней, если ты не против. У тебя тут… - Эльдар осмотрелся и не нашел ничего лучше, чем сказать: - Уютно.
Лиза улыбнулась тяжелой сытой улыбкой наевшегося хищника.
- Положение обязывает, - произнесла она. – Ну что, пойдем обедать?
Столовая была отделена от гостиной серебристыми раздвижными дверями. Загони их в пазы – и квартира будет единой и бесконечной: в этом модерновом просторе было что-то неискреннее, какая-то попытка не комфортной жизни, а компенсации. Впрочем, возможно, Эльдар был недостаточно тонок или слишком старомоден для понимания подобной жизни. Стол уже был накрыт: запеченного лосося со шпинатом, рулетики из баклажанов и сырное плато наверняка доставили из какого-нибудь здешнего ресторана. Вряд ли Лиза провела утро у плиты, а день за сервировкой стола.
- Выглядит очень аппетитно, - сказал Эльдар, усаживаясь за стол и разворачивая салфетку. – Должность гхоулы предусматривает собственного повара?
Лиза кивнула. Взяла бокал с белым вином.
- И не только повара, - промолвила она. – Личного врача тоже.
Вино обладало ровным и гармоничным вкусом, как раз таким, за который принято платить крупные суммы. Эльдар сделал несколько глотков и подумал, что Лиза наверняка хочет произвести впечатление. Показать, насколько высоко забралась.
- Тебе нужен личный врач?
Лиза помолчала, потом кивнула. Поддела с блюда ломтик сыра и перенесла на свою тарелку, но есть не стала.
- Гхоулой быть тяжело, Эльдар, - сообщила она. – Я сейчас сосуд, вмещаю такие силы, какие тебе и представить трудно. Так что без врача иногда не обойтись.
Эльдар усмехнулся.
- Сочувствую. Но все-таки ты не жалеешь, что отняла корону у Рудина.
Лиза задумчиво посмотрела куда-то сквозь Эльдара. Должно быть, вспоминала, как отправила на тот свет прежнего гхоула Совета, отняв у него корону вместе с головой. В прямом смысле слова: фурия, в которую тогда превратилась Лиза, оторвала Рудину голову. Эльдар не видел этой сцены и был очень рад, что не видел. Есть вещи, которые знать не надо.