– Вот что, Зубовал! – Ксана так резко повернулась к гному, что тот невольно отпрянул, наткнувшись на стоявшего позади Баббаота. – Ты что, уже с первых минут запаниковал, а?
– Нет! Я… я спрашиваю, где тут рыбу-то ловить?
– Ты что, слепой? – по сравнению с гномом Ксана была ненамного ниже ростом, но, если говорить о размахе в плечах, то Зубовал был шире нее как минимум втрое. Однако даже такое преимущество явно спасовало перед исходящей от лекпинки решимостью, если не сказать злостью. – Это мне в очках простительно, а ты, что, без очков даже чаек увидеть не можешь?! – Она указала рукой на мельтешащие в воздухе чуть ли не на горизонте белые точки. – Или не знаешь, что эти чайки за мальком охотятся, которого окунь из глубины к поверхности вытесняет?!
– Я, э-э… знаю, – выдавил из себя растерявшийся гном. – Знаю я…
– Он знает! – выступил вперед Баббаот. – И я тоже все очень даже хорошо про чаек и окуневые котлы знаю. Но толку-то что? Ты видишь, где сейчас эти самые чайки с окунями и где мы?! Как до них добраться и каким образом их пой…
– Топор! – перебила Ксана, показав пальцем на притороченное к поясу Зубовала исконное гномье орудие. Затем переместила палец на середину острова: – Топор, деревья, плот. Бревна можно связать обрывками вашей одежды. Нам на этом плоту не море переплывать, а всего лишь полтора десятка окуней поймать надо.
– Я не понял…
– Подожди, Зубовал! Плот сделать можно, а дальше-то что?
Но Ксана будто не слышала, о чем спрашивал эльф. Деловито вытащив из уха золотую сережку, она, словно всю жизнь только этим и занималась, вставила в нее выданный профессором Чабом крючок и прикусила застежку зубами. Затем, не выпуская импровизированную блесну изо рта, намотала на указательный палец тонкую прядь своих волос и, зажмурившись, что есть силы дернула. Голова дернулась вслед за рукой, из глаз лекпинки брызнули слезы, вот только цель этих манипуляций оказалась недостигнутой – ни один волосок не покинул свое убежище.
Ксана вознамерилась повторить попытку, но Баббаот ее остановил:
– Зачем доставлять себе такую боль! – Он показал Ксане эльфийскую стрелу. – Края этой стрелы острые, как скальпель. Я правильно понял – ты хочешь пожертвовать своими волосами, чтобы сплести леску?
– А для чего же еще!
«Почему же мне так не везет?! – в отчаянии думал Тубуз Моран. – Может, этот библиотекарь не в той последовательности нас по именам называл? Хотя я же сам себе ячейку выбирал. И ведь у всех остальных наших с напарниками никаких проблем не должно возникнуть. А мне что делать? Как с этими уродами зелеными вместе рыбу ловить? Хорошо бы после этого экзамена живым остаться! Может, вообще от экзамена отказаться? Притвориться больным…»
Тубуз и в самом деле чувствовал себя довольно неважно. Ладони его были влажными и холодными, желудок провалился куда-то глубоко, создавалось такое впечатление, словно он проглотил снежный комок, и этот комок никак не мог растаять.
– Гкхе, маленький лекпин стал похож на гоблина?
Тубуз вдруг обнаружил, что справа и слева от него стоят его теперь уже напарники – гоблины, и все они стоят перед сходнями, по которым только что на сдачу экзамена отправилась вторая тройка.
Один из гоблинов, которого звали Друда, подмигнул Тубузу:
– Отчего ты так позеленел? Или в тебе есть что-то от бычка-хамелеона, который так любит менять свою окраску?
– А может быть, – второй гоблин по имени Гавра сделал небольшую паузу и, приблизив свои тонкие зеленые губы прямо к уху лекпина, выдохнул, – тебе СТРАШНО?!
Тубуз невольно отшатнулся.
– С-страшно? Нет, тут гг-просто что-то х-холодновато. З-замерз я что-то…
– Не бойся гоблинов, – сказал Друда.
– Да, не бойся, – сказал Гавра и вновь громко шепнул Тубузу на ухо, – бойся лучше СЕБЯ!
Тубуз почувствовал, что спина его взмокла, показалось, что холодный комок в горле увеличился раза в два.
– Ты ведь, наверное, даже не знаешь, что такое страх? – спросил Друда.
– Конечно, не знаешь, – подхватил Гавра и перешел на шепот в третий раз. – Ты не знаешь, что такое НАСТОЯЩИЙ СТРАХ!
Когда Тубуз вслед за Друдой и Гаврой высадился на предоставленный им остров, а парусник стремительно и бесшумно отдалился, он так и остался стоять на берегу, тупо смотря гоблинам в спины и ожидая, что с минуты на минуту с ним действительно случится что-то очень и очень страшное. Гоблины тем временем скрылись в тростнике, густые заросли которого протянулись вдоль всей береговой линии острова. От воды заросли отделяла узкая полоса ярко-желтого песка. Что из себя представлял сам остров, с места высадки разглядеть было невозможно – тростник был выше лекпина в три раза.
– Посмотрите-ка, наш маленький лекпин от страха даже шевельнуться не может! – услышал он голос Гавры. – Неужто опять штанишки намочил?
– Эй, что ты там застыл, словно окаменевший тролль? – крикнул Друда, голова которого, так же, как и голова Гавры, высовывалась из стены тростника. – Иди сюда. Не бойся, мы только кажемся страшными. Иди, иди, гоблины не сделают маленькому лекпину ничего плохого. У нас же общий экзамен, и мы должны помогать друг другу.
– Да не бойся ты, мы не кусаемся, – подбодрил Гавра и, когда Тубуз без особого энтузиазма приблизился к тростнику, добавил: – Сегодня не кусаемся.
Лекпин неуверенно сделал еще один шаг. В следующий миг гоблины схватили его за руки и затащили в заросли.
– Хм, ну и как здесь рыбу ловить?!
Узкая протока, через которую можно было даже не перепрыгнуть, а просто переступить и вдоль которой Четвеерг двести второй, Мухоол и Курт шли минут пятнадцать, вывела их к почти идеально круглому озеру, с топкими, колышущимися под ногами берегами. Протока в этом месте расширялась, и озеро было видно как на ладони. Однако подходить к урезу воды было рискованно: с каждым дальнейшим шагом ноги проваливались в мох все глубже. Поэтому троица была вынуждена остановиться.
– То есть, каким образом, я вас спрашиваю? – В голосе Четвеерга сквозило нескрываемое раздражение. – Откуда удочки взять? Как к воде подойти? Я просто в шоке!
– Да, из этого деревца удочку не соорудить. – Мухоол кивнул на маленькую чахлую сосенку, ствол которой был похож на змеевик винного аппарата.
– Может, лучше сразу вернуться к озеру, к тому месту, где нас высадили? – неуверенно предложил Курт. – Хотя там из-за сплошных камышей даже воды не видно.
– Зато здесь воду видно! – вскипел Четвеерг. – А толку-то что!!!
– Смотрите! – Мухоол показал рукой на середину озера, где по поверхности вдруг начали расходиться круги. – Рыба здесь есть, и немаленькая…
– Но ловить-то ее как! И чем?
– И на что? – поддержал гнома Курт.
Не ответив на эти вопросы, Мухоол вдруг плашмя бросился на мох, окунул руку в протоку и тут же поднялся, зажимая пальцами лапку пытающегося выскользнуть лягушонка.
– Вот на что, – сказал эльф. – Это отличный живец.
– О!
– А-а-а?
– А тройник мы попросим Четвеерга из наших трех крючков соорудить. Ты с этим делом справишься?
– Спрашиваешь! – буркнул гном. – Давайте сюда свои крючки!
Четвеерг поддел ногтем большого пальца одну из медных застежек на своем поясе и достал из котомки маленький, но увесистый молоточек. Наковальней послужило лезвие гномьего топора. Несколько точных ударов, и заклепка надежно сковала крючки, превратив их в очень приличный с виду тройник с одним общим ушком. На всю операцию понадобилось не больше минуты.
– Отлично! – похвалил Мухоол. – Только надо помнить, что этот тройник у нас один. И чтобы щука его не откусила, надо надежный поводок найти.
– Поводок есть, – сказал Курт, снимая с шеи золотую цепочку и продевая ушко тройника в одну из застежек. Затем аккуратно насадил на тройник лягушонка. – Поводок не порвется, главное, как следует его привязать. Вот только к чему его привязать?
– А вот к чему. – Мухоол достал из-за плеча лук, еще больше согнул дугу и снял с одного конца тетиву. Та почти полностью распрямилась.
Курт и Четвеерг с удивлением наблюдали за его действиями. А Мухоол принялся сматывать с дуги тонкую прозрачную эльфийскую нить и ровными кругами укладывать ее себе под ноги. Когда нить, оказавшаяся довольно длинной, закончилась, он привязал ее к тетиве, затем воткнул свободный конец лука в мох и произвел укладку нити в обратном порядке.
– Все. Закидушка готова, – удовлетворенно изрек эльф, привязывая к нити цепочку-поводок. – Теперь главное – сделать плавный заброс, а при вываживании не торопиться и укладывать нить так же аккуратно, чтобы не запуталась.
– А она… э… леска, то есть нить, – на разрыв прочная? – спросил Четвеерг.
– На разрыв – твой вес выдержит. А вот щучьих зубов боится…
– Никогда на такую снасть не ловил, – признался Курт.
– Я тоже, – сказал Четвеерг.
– Вообще-то в классическом варианте сюда еще поплавок прилагается, чтобы живец на дне не спрятался. Но это когда ты сразу на несколько закидушек ловишь и в разные места их закидываешь. Закинул и сидишь, ждешь, на поплавочки поглядывая. Но сейчас нам ждать-выжидать некогда, поэтому мы способ ловли немного модернизируем.
Мухоол с ускорением раскрутил поводок с наживкой, в нужный момент разжав пальцы. Наживка взмыла в небо и по плавной траектории приводнилась точно в том месте, где недавно рыба обозначила свое присутствие. Не позволив тяжелому золотому поводку увлечь живца на дно, Мухоол сразу же начал выбирать нить-леску…
– Что делать-то будем? – озабоченно спросил Даяа-Кум, обращаясь к Пуслану и Кызлю. – Рыбоньку ловить надо? Надо! А как ее поймать, если из рыболовных снастей один крючок имеется? Я на рыбалку без трех удочек вообще никогда не хожу, без лески запасной, без блесенок и всего такого и шагу не сделаю.
– Гр, гр, удочку ломать из дерева надо. Это я смогу, – сказал Пуслан. – Лески у нас, гр, нет, да, зеленый?