— О, ну так сейчас расскажу. Дело в том, что род графов Арландских берет начало от очень редкой расы магов — эдрингов. Чистокровных их уже давно нет, да и потомков почти не осталось. Графы Арландские — чуть ли не единственные. Так вот, от эдрингов унаследована выдающаяся магическая сила, намного сильнее, чем у обычных, так сказать, рядовых магов. Это все, конечно, хорошо, но кроме магии есть и еще одно свойство. Одержимость.
— Это в каком смысле? — обомлела я.
— Вообще, в двояком, — пояснила Анна Викторовна. — Одержимость проявляется в высшей степени целеустремленности. Именно это свойство помогает добиться многого. Вот захотелось, к примеру, моему внуку оттяпать у короля власть над важнейшей частью города — портом, и все, он стал одержим этой идеей и не успокоился, пока своего не добился. Да, в какой-то мере это весьма полезное свойство. Но с другой стороны, в нем же и подвох. И больше для окружающих. — Графиня вздохнула и задумчиво продолжила: — Увы, я в свое время об этом не знала. Хотя еще при первой встрече с Дерреком мне показалось очень странным, что его глаза… как бы сказать… ну будто серебром блеснули. На тот момент я решила, что это просто какие-то магические странности, и…
— Погодите, — взволнованно перебила я, — глаза блеснули серебром?
— Ну да, — ответила Анна Викторовна. — Я понимаю, такое сложно представить, но иначе и объяснить не могу.
— Так, а что это значит-то? Ну, отчего глаза так блестеть могут?
— Это одержимость так проявляется, — огорошила меня графиня. — Когда эдринг вспыхивает жаждой достижения какой-то цели, внешне это можно заметить как раз по серебряному отблеску в глазах. И чем сильнее одержимость, тем чаще виден отблеск. Вот мне в свое время и не повезло стать объектом одержимости Деррека. Тут ведь главная беда в том, что это свойство проходит лишь в том случае, когда цель достигнута. А ведь может и вообще не пройти. Вот как раз когда дело касается других людей, одержимость может сохраняться до конца жизни. Это очень страшно на самом деле.
Еще как страшно… Лично у меня сейчас даже мороз по коже. И никакие затуманенные успокоительные мысли не помогали.
— Тебе, наверное, казалось странным, что в замыслах выдать тебя замуж я совсем не рассматриваю кандидатуру собственного внука? — Анна Викторовна чуть печально улыбнулась.
— Ну-у… — замялась я. — Честно говоря, такие мысли были.
— А дело во все той же одержимости. В этом Саша превосходит и отца, и деда, — пояснила графиня. — Признаться, я даже на какой-то момент испугалась, что он может заинтересоваться тобой. Но, к счастью, по поводу тебя я проявления одержимости не заметила. Тут ведь еще понимаешь какая загвоздка… Если бы такое вдруг случилось, боюсь, итог был бы для тебя не слишком радужным. Александр сейчас фактически чуть ли не самый влиятельный человек здесь, даже сам городской правитель обязательно согласовывает с ним все важные решения. И этот статус, и высокое положение очень важны для моего внука, он никогда не станет ими рисковать. А учитывая, в каком «почете» сейчас уникальные маги, возможная женитьба на тебе неизбежно стала бы ударом по репутации. Он никогда подобного не допустит. Да и, полагаю, у него уже есть на примете выгодная невеста. Это я все к тому, Кирочка, чтобы ты не подумала, будто я не хотела видеть тебя частью нашей семьи. Очень бы хотела, но, увы, такого никогда не будет… Может, ты все-таки поедешь со мной?
Я с большим трудом сосредоточилась на ее вопросе.
— Спасибо большое за заботу, Анна Викторовна, но тут все же появился шанс сохранить факультет, так что я останусь.
— Я почему-то так и думала. — Она снова печально улыбнулась и вдруг позвала: — Дарит! Дарит, зайди сюда на минуточку!
— Что пожелаете, госпожа? — Дворецкий появился в дверях гостиной чуть ли не сразу же.
— Принеси, пожалуйста, небольшой мешочек из моей комнаты, он на туалетном столике лежит, — попросила графиня.
Дарит кивнул и спешно вышел. И минуты не прошло, как он вернулся с вышеупомянутым мешочком.
— Вот, — Анна Викторовна передала довольно увесистый мешочек мне.
— А что это? — Судя на ощупь, там были монеты, но я все же решила уточнить.
— Это, так сказать, на черный день, — пояснила графиня с невеселой улыбкой. — Здесь достаточно для того, чтобы ты добралась в Феррону и разыскала там меня. Это на тот случай, если тут вдруг ты окажешься в бедственном положении. Прошу, обязательно возьми. Поверь, Кирочка, я это от чистого сердца.
— Спасибо, — тихо пробормотала я. — Спасибо вам за все. Честно говоря, я не знаю, что бы я без вас делала.
Если Анна Викторовна и хотела ответить, то не успела. В гостиную вошел Алекс. Я тут же спешно спрятала мешочек с монетами в карман.
— Что, милые дамы, секретничаете тут? — Граф явно был в отличном настроении.
— Ты сегодня так рано? — удивилась Анна Викторовна.
— Увы, я сейчас снова ухожу. У меня же встреча с королем. Так что я домой только на минутку забежал. — Александр перевел взгляд на меня. — Ну что, Кира?
— Ребята согласны, — кивнула я.
— Вот и замечательно! — Он улыбнулся. — Считайте, короля я уже уговорил. А теперь прошу прощения, но мне пора во дворец. — Алекс спешно вышел.
— А о чем речь? — полюбопытствовала графиня.
Я вкратце рассказала ей про турнир. Все-таки слова об одержимости до сих пор не шли у меня из головы, и думалось только об этом. Но с другой стороны, может, я зря опасаюсь? Может, Анна Викторовна сейчас уедет и Алекса я вообще больше не увижу? Такое ведь тоже вполне вероятно.
Попрощавшись с Анной Викторовной, я поехала домой. Подумалось, что и в графской карете я еду в последний раз. И как-то от всего этого было тоскливо. Но в то же время я никак не могла унять хоровод беспокойных мыслей.
Слишком очевидными были факты. Если тот серебряный блеск в глазах Алекса свидетельствует об одержимости, то, видимо, это в мой адрес, ведь видела я такое именно во взгляде графа на меня. Но если так, то какие цели Александр преследует? Он вежлив, обходителен, заботлив. Он отдал мне свою магию, пытается помочь факультету. Может, Анна Викторовна все же ошиблась? Ведь будь у Алекса ко мне чисто потребительские интересы, он бы и вел себя куда напористей. А так его поведение куда больше походит на деликатное ухаживание. И нечего мне тогда опасаться, наверняка намерения у Александра вполне серьезные. А в сочетании с моей влюбленностью в него я вообще радоваться должна. Но только почему-то я не испытывала никакой радости. И именно это казалось крайне странным.
Домой я вернулась как раз под вечер. Все так же задумчиво прошла в гостиную. Но тут, как назло, оказался Реф. Сидел в кресле и листал какую-то толстенную потрепанную книгу. Судя по царящей тишине, остальные отсутствовали.
— А ребята где? — рассеянно спросила я.
— На кухне у стола ножка треснула. Тавер попытался починить. Теперь все дружно пытаются выловить в лесу сбежавший стол. — Реф отложил книгу.
— А ты почему не помогаешь? — спросила я просто для того, чтобы хоть как-то поддержать разговор.
— Тебя жду. — Он не сводил с меня очень внимательного взгляда.
— Зачем? — изумилась я и тут же мрачно добавила: — Если ты рассчитываешь, что я рассыплюсь в слезных благодарностях по поводу твоего снисходительного согласия на турнир, то не дождешься.
Я бы не удивилась ответному потоку гадостей, но Реф остался на удивление спокойным.
— Нет, дело не в этом. Аниль сказала, что ты хочешь поговорить со мной о чем-то очень важном. Она и попросила меня подождать здесь, пока ты вернешься. Мол, разговор срочный, чуть ли не вопрос жизни и смерти, откладывать его нельзя. Я тебя внимательно слушаю.
Я молчала не меньше минуты. Реф тоже не нарушал тишину, но и все это время не сводил с меня взгляда. А я вдруг, как сквозь туманную завесу, почувствовала смутную радость непонятно чему. И следом робкое желание довериться. Хотелось просто сесть рядом с Рефом и все-все ему рассказать. Обо всех странностях, которые со мной происходят, и про Алекса в том числе. Казалось, что Реф не только найдет на все ответы, он обязательно мне поможет. Потому что он… Он…
Резкая боль в районе солнечного сплетения мгновенно сбила ход мыслей и свела на нет все желание откровенничать.
— Ты в порядке? — Реф резко нахмурился.
— В полном, — пробормотала я и побрела к лестнице. — Аниль, видимо, что-то напутала. Мне нечего тебе сказать.
— Кира, — окликнул он меня, когда я уже была у балюстрады.
— Что? — Я обернулась.
Реф ответил не сразу. А когда заговорил, я по наитию поняла, что изначально он хотел произнести что-то совсем другое. Но почему-то все же передумал.
— Мое предложение научить тебя боевой магии по-прежнему в силе.
— Спасибо. — Я кивнула. — Только давай не сегодня. У меня сейчас немного в мыслях разброд.
— И все же ты точно ничего не хочешь мне сказать?
— Нет. — Я покачала головой и побрела в свою комнату.
ГЛАВА 17ОБ ОТВАГЕ НАШЕГО ДЕКАНА, САМОМ НУЖНОМ В БОЕВОЙ МАГИИ И НОЧНОМ ЗОВЕ
Утром меня разбудил истошный вопль Дарлы. Я даже чуть с кровати не свалилась.
— Что случилось? — выдали перепуганные мы с Аниль в один голос.
— У цветня бутон появился! — Радостно верещащая некромантка пританцовывала по спальне с цветочным горшком в обнимку. — А ведь вчера еще ничего не было! Умничка ты моя цветулишная! А ну-ка, ну-ка, когда там у нас ядовитые зубики проклюнутся?
Росток и вправду уже был не таким хилым. Кроме пары листочков, на нем покачивался и премилый розовый бутон. Вот только сонной мне с утра пораньше было не до любования агрономическими успехами Дарлы.
— Девчонки, у вас там все нормально? — раздался приглушенный голос Грана. Судя по всему, оборотень находился на кухне. Ну и слышимость здесь.
— Если не считать того, что Дарла с утра пораньше сошла с ума, то все как обычно, — пробурчала я, откинувшись на подушку.
А радостная некромантка прямо в ночной сорочке побежала показывать Грану цветня.