– Не стоит расстраиваться, Дезире. В детстве застрял только разум принца, но не плоть. – Бристан вновь улыбнулся. На этот раз улыбка вышла масляной и двусмысленной. – Будем надеяться, что одна из дочерей леди Портек сможет пробудить в наследнике желание. А пока… Подготовьте принца к вечеру.
Несмотря на возмущение и явный протест, Дезире сняла фартук, отвернулась и тихо прошептала:
– Хорошо.
С Бристаном не принято спорить.
Глава 10. Сговор
– Ваше высочество… – Я присела в карикатурной позе, отдаленно напоминающей изящный реверанс.
– Привет, кошечка, – дружелюбно улыбнулся в ответ парень.
После продолжительных поисков младший наследник престола обнаружился в галерее второго этажа, где на стенах висели портреты предков капитана Ильсора, заключенные в тяжелые золоченые рамы. Напротив одной из таких картин принц Райвиль как раз и остановился.
– Как это в твоем духе, высочество, – подходя ближе, принялась отчитывать я парня. – Бросил ребят пыхтеть и обливаться потом, искусно удерживая себя на плаву правил высшего света, а сам потихоньку слинял наслаждаться шедеврами. И не стыдно тебе?
Джером растянул губы в широкой озорной улыбке.
– Понятно! – махнула я рукой на баловня судьбы и полюбопытствовала: – Что разглядываешь?
На картине, привлекшей внимание принца, была изображена очень симпатичная женщина в длинном платье бирюзового цвета. Рядом с ней стоял десятилетний мальчик в забавных шортиках, с несмелой улыбкой на губах.
– Никого не напоминает? – заговорщическим шепотом спросил принц Райвиль.
Я снова окинула взглядом женщину с мальчуганом и энергично покачала головой.
– Даю подсказку, – улыбнулся Джером, и с ка-ким-то особым удовольствием напомнил: – Мягкий как подушка…
– Да ладно! – воскликнула я и тут же понизила голос, внутренне опасаясь, что нас подслушивают: – Хочешь сказать, это наш бывший капитан и ныне действующий ректор Академии?
Я опять посмотрела на женщину и мальчугана. Коленка разбита, правый носок чуть сполз вниз, пуговица на шортах едва держится на остатке темно-коричневой нитки, светлые вихры, несмотря на попытки пригладить их гелем и расческой, все равно торчат, а зеленые глаза до краев полны озорных планов. Ну вот! Ну нормальный же пацан! Можно сказать, свой в доску. И почему люди взрослеют?
Пока я со смешанными чувствами разглядывала портрет, Джером встал ближе и якобы случайно коснулся моей руки своими пальцами. По коже пробежали мурашки.
– Никогда не задумывалась, почему его зовут Итон-Бенедикт? – тихо спросил он как ни в чем не бывало.
Сделав вид, что не заметила мимолетного прикосновения, я подтянула лиф платья и хмыкнула:
– Так ясно же! Двойное сочетание имен бывает только у незаконнорожденных детей высшего общества, недостойных носить фамилию рода. То есть в нашем случае Итон – это имя господина ректора, а Бенедикт – имя деда леди Ильсор.
Обычно о таком говорить не принято, а уж обсуждать происхождение ректора за его спиной – вообще невоспитанно, но кто нас остановит?
– Скорее всего, настоящий отец ректора не захотел признать его, – озвучила я догадку, которая давно не давала покоя. – Вероятно, поэтому леди Ильсор дала ребенку имя своего отца. Я угадала?
– Не совсем, – качнул головой Джером, вновь задевая мои пальцы. – Отец как-то обмолвился, что Итон-Бенедикт – самый большой дурак на свете. Несчастный дурак с идеалистическими представлениями о чести. Якобы настоящий отец был готов признать ребенка, но ректор отказался от всех притязаний. Он предпочел стать бастардом, отказавшись от положенных ему наследства и статуса. Странно, правда?
В ответ просто пожала плечами. В отличие от Джерома, ничего странного в этой истории я не видела, да и копаться в чужом грязном белье, честно говоря, настроения не было. Я вообще за другим сюда пришла.
– Джер, – взяв наследника за плечо, я развернула его к себе лицом, – если ты не забыл, то я тебе кое-что задолжала.
Парень с нескрываемым интересом глянул мне в глаза.
– Пардочка, неужели ты в состоянии вернуть испорченные нервы? – поддел он.
– Очень смешно, высочество, – фыркнула я в ответ, но от улыбки удержаться не смогла. – Ты же прекрасно знаешь, о чем я. Победитель…
Вновь восставшая в организме мята дала о себе знать, поэтому последнюю фразу я тихонько промурлыкала, уже обнимая старого приятеля за шею. Сейчас верну неоплаченный должок и возьму тело под контроль.
Но вопреки моим ожиданиям, принц Райвиль едва уловимо улыбнулся и неожиданно отклонился, не позволяя мне коснуться его губ.
– Не надо, Мими, – качнул он головой. – Мне не следовало ставить на кон поцелуй, – пояснил Джером, видя мое вытянувшееся от удивления лицо, и тихо признался: – Хочу, чтобы девушка целовала меня не потому, что я обошел ее на полосе препятствий, а потому, что она действительно хочет этого.
Повисла неловкая пауза.
– Джером. – На душе стало очень тяжело. – Ты же знаешь, что я с Джедом. Мы оборотни, у нас все немного не так, как у людей. Он моя вторая половина, и кого-то другого в моей жизни теперь просто не может быть.
По лицу принца Райвиля пробежала тень недовольства. Крепко сжатые губы превратились в напряженную линию, желваки заходили ходуном, а изящные крылья носа затрепетали.
– Знаю, – коротко выдохнул он. – Но легче от этого не становится.
Я никогда не была сентиментальной и особо жалостливой, но в эту секунду почему-то дико захотелось его обнять и утешить.
Серьезно, ну какая у него жизнь?
Родители видят в нем только золотую дорожку к престолу, телохранитель за спиной советует мне притвориться влюбленной дурочкой, чтобы потешить эго принца. Ни настоящих друзей, ни хороших наставников… Даже людей, искренне привязанных к нему сердцем, в окружении наследника нет. Добавим ко всему прочему кучу народа, принесшего принцу Райвилю клятву на крови, за который парень теперь в ответе, и картинка становится ну совсем безрадостной.
Кошачья сущность вздохнула, умоляюще посмотрела, а затем прикрыла лапой морду, как бы намекая: действуй, я отвернулась и леопарду нас не сдам.
Покусанный каннис, я отбила на тренировках Ши-Вана остатки мозга, раз действительно хочу сделать это!
– Эй, маменькино высочество…
– Чего тебе, пардочка? – откликнулся Джером, переводя на меня задумчивый взгляд.
Обняв парня за шею чуть крепче, я приподнялась на носочки и коснулась его губ. У меня было только одно желание: поддержать приятеля детства. Все остальное доделали кошачьи инстинкты и мята.
– Мими… – выдохнул Джером.
Надо отметить, терялся наследничек недолго. Не успела я очнуться от внезапного порыва эмоциональной благотворительности, как оказалась в капкане его рук. Одной рукой Джером прижал меня к себе за талию, а второй ухватил за подбородок и самозабвенно поцеловал.
За всю свою жизнь целовалась я только с одним мужчиной – с моим леопардом (ну в самом деле, не брать же в расчет тот самый неловкий поцелуй, что случился между мной и Джеромом в глубоком детстве). Джед всегда целовал одинаково: грубо, решительно, с напором и внутренней силой, поэтому нежные, тактичные прикосновения младшего наследника вначале сбили меня с толку, потом немного насмешили, а следом…
Гребаная мята, не поддающаяся выведению! Гребаные мыши под предводительством Блоша! Гребаный проигрыш в споре!
Кошачьи боги, кажется, я пропала.
– Джер… – попыталась я отстраниться, но кто же позволит.
– Расслабься, – посоветовал парень, ласково хватая и оттягивая мою нижнюю губу, и я покорилась.
Когда сестры с придыханием рассказывали, что их кто-то поцеловал, а затем на их лицах появлялись полоумные улыбки, я всегда фыркала и кривилась. Наивная пардочка просто не понимала, о чем идет речь.
Это была новая, интригующая интерпретация знакомых ощущений, и я совсем потеряла голову, ведомая нежностью и обожанием, которыми одаривал меня Джером. Дрожали ноги, кружилась голова, но если бы я даже смогла наскрести остатки силы воли, то все равно не стала бы прерывать эту восхитительно-чувственную игру.
– Так вот вы где, оболтусы! – послышался за моей спиной голос Ши-Вана, а затем в галерее наступила тишина.
– Это он не нам, – зачем-то прошептал Джером, и я согласно мурлыкнула.
Потому что хорошо. Действительно хорошо. Потому что в отличие от Джеда, которого всегда вели в первую очередь инстинкты (инстинкт подавления – в частности), принц Райвиль слушал мое дыхание, мое меняющееся настроение и моментально подстраивался под все изменения, умудряясь быть смелым, настырным и в то же время нежным и осторожным.
– Кхе-кхе! – пронесся по галерее насмешливый кашель, побуждающий остановиться и уделить внимание кому-то другому, кроме нас самих.
Джером недовольно поморщился, а я воспользовалась паузой и сделала глубокий вдох, чтобы не умереть от кислородного голодания прямо здесь и сейчас. В нос ударили сразу несколько запахов: металл, цветущий вереск, морская соль…
Вздрогнув, я резко оборвала поцелуй и уткнулась лицом в шею Джерома. Поворачиваться, чтобы понять, кто именно застал нас врасплох, не было нужды. Я все поняла по исходящему запаху и немного смутилась. Зато наследник чутьем оборотня не обладал, поэтому Джерому пришлось поднять голову и посмотреть в сторону входа.
В дверном проеме замерло трое мужчин: преподаватель по общей физической подготовке Ши-Ван, декан факультета закрытых знаний Маккалич и новоиспеченный ректор Академии Итон-Бенедикт.
– Вечер окончен, – не то прорычал, не то прошипел последний. – Вы возвращаетесь в Академию. Немедленно!
Вздрогнув от внезапного крика, я отскочила от Джерома как ошпаренная и, не поднимая глаз, пристыженно рванула к выходу. Точнее, едва ли не вприпрыжку побежала. Уж слишком грозным и раздраженным показался тон ректора.
Щеки пылали так, словно кто-то натер их жгучим перцем. Вспотевшие ладошки нервно подрагивали, и было так неловко, как… Покусанный каннис, не могу вспомнить, чтобы мне хоть когда-то было так стыдно, как в эту минуту!