Подозреваю, что после таких новостей активнее стали не только всполошившиеся лекарки, но и все клеточки моего иммунитета.
К трем ночи некронавту удалось стабилизировать мое состояние. Демон успокоился и свалил, показательно забыв в коридоре анатомический атлас. Господин Горячий разрешил несносной пациентке немного поспать, вышел и потушил свет в палате.
Я свернулась на постели и провалилась в глубины сна, но счастье было недолгим.
— Нет… — жалобно застонала, чувствуя, как меня в очередной раз кто-то трогает. — Дайте поспать…
— Спи, — согласился тихий мужской шепот, и сильные руки приподняли мое безвольное тельце за плечи.
Я послушно, но не открывая глаз, села. Кровать тихонько скрипнула, принимая на себя дополнительный вес и, судя по всему, немалый. Спиной почувствовала, как кто-то устраивается сзади. Слабая и измученная я откинулась назад, используя плечо и грудь очередного мучителя в качестве подушки и задремала.
Кажется, кто-то спрашивал можно ли ему заплести мои волосы, чтобы не испачкать. И, кажется, я даже сумела выдавить что-то отдаленно похожее на одобрительное угуканье. А после сильные пальцы доставили крохотный миг блаженства, помассировав кожу головы, собрали волосы и быстро заплели в тугую косу.
— Пей.
Губ коснулся металлический край термокружки из которой медленно, по маленькому глоточку меня поили ароматным и ни капельки не горьким настоем из трав, отчего внутри становилось тепло и странно.
Я выпила столько, сколько смогла осилить, и теснее прижалась к широкой груди. Что-то подсказывало: пока он рядом, никто не решится заходить, будить, пичкать горькими таблетками и, уж тем более снова, тыкать иголками. И стало так хорошо и так спокойно, что я с улыбкой на губах притихла в этом мгновении полной безопасности и полностью расслабилась.
— Что у тебя с ректором? — спросил голос.
Говорить было тяжело, поэтому я отделалась ничего не значащим:
— Все сложно, — и сладко зевнула.
— А с демоном?
— Еще сложнее…
Мой сон тихо хмыкнул, помолчал немного, а потом тихо запел на незнакомом языке, покачиваясь со мной в такт.
В какой-то момент ушла тупая пульсирующая боль, терзавшая руку все это время. Воровато оглядываясь, ускользнула болезненная слабость. И стало не просто терпимо, а даже как будто хорошо.
Меня накрыла теплая волна благодарности к ночному лекарю. Я подняла голову, чтобы сказать спасибо, но что-то пошло не так и сил хватило лишь на то, чтобы неловко мазнуть губами по сильной шее и рухнуть обратно.
Ночной гость резко оборвал песню и шумно выдохнул.
— Вот и за что мне все это… — посетовал он, и в голосе прорезалась чувственная хрипотца.
Чужие руки мягко, но настойчиво опустили меня на постель. Кровать едва слышно скрипнула, когда он встал и подоткнул со всех сторон одеяло. Кажется, еще было ласковое касание щеки и шеи, но я уже спала и не реагировала.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. О ректорской логике и ядожалах
Я редко жалуюсь на свою способность находить с другими общий язык, но в такие пятницы как эта, начинаю думать, что говорю на тролльем.
Я бежала за Эрикой Магни по проходу между вольерами и с настойчивостью голодного комара повторяла одно и тоже:
— Почему вы не допускаете меня до занятий?!
После моего фееричного попадания в лекарское крыло миновала неделя. Нет, лучше-то мне стало практически сразу, на следующее утро. Точнее вечер, потому что днем я радостно спала и отчаянно брыкалась, стоило кому-то попытаться изменить это. К счастью, господин Горячий счел это добрым знаком и велел не приставать к пациентке. И пациентка уверенно шла на поправку!
На третий день я уже очень бодро разгуливала по палате, листала принесенные Гленом книги и трескала сладости из пакетика «Выздоравливай».
Академия находилась на одном из островов, входящих в архипелаг Берег Костей, а тот был изолирован от материка. По безлюдному проливу от нас до Железного занавеса раз в месяц ходил паром, который доставлял все необходимое адептам. Кормили нас превосходно, но сладкое было редким гостем на кухне столовой.
По словам Глена на пакетик «Выздоравливай» скидывалась вся группа звездокрылов из личных запасов. Было безумно приятно, что люди, которых я знала даже меньше недели, проявили такую заботу и участие. А вот присутствие в лекарском крыле ядожалов — нет.
Адепты заглядывали ежедневно. Само собой не для того, чтобы дать мне конфетку и пожелать скорейшего выздоровления. Сине-желтые приходили за антидотом, а кто посильнее да поустойчивее, такие как Арктанхау и Хезенхау, проходили курс митридатизма.
Сама не знаю почему, но стоило на горизонте мелькнуть яркой форме ядожалов, как щеки обжигал румянец, а внутри вспыхивала необоснованная паника, которая гнала меня в палату.
Под конец недели мне так осточертели эти прятки, что я уговорила господина Горячего выписать меня. А едва старичок сдался, умчалась в свою комнату в общежитии, приняла душ, переоделась в такой любимый комбинезон факультета звездокрылов и вприпрыжку помчалась на практику.
Но едва я, радостная и одухотворенная, дошла до Черного сектора с ангарами, как Эрика Магни огорошила новостью о моем недопуске.
— Госпожа Магни, меня же выписали! Я полностью здорова, честно-честно! Смотрите сами — энергия так и бьет! Меня не просто можно, но и категорически нужно допустить до практики! Правда-правда! Ну, госпожа Магни!
— Адриана, а чего ты от меня хочешь? — развела руками декан факультета звездокрылов и куратор стражей. — Приказ ректора.
Последнее в ее устах прозвучало подобно изощренному ругательству.
Я встала как вкопанная, с тоской и завистью глянула на смеющихся одногруппников, которых тискал Кракен, сжала кулаки, развернулась и целеустремленно вышла из ангара.
Где там мой любимый братец? Сейчас я ему устрою недопуск!
В приемной было пусто, и только Фред самоотверженно трудился за своим письменным столом.
— Не советую, — скупо бросил полуорк, не поднимая головы от бумаг.
Проигнорировав секретаря, вместо деликатного стука в сердцах пнула дверь ректорского кабинета носком ботинка и резко дернула ручку на себя.
Ректор был занят. Ректор трудился.
Но не на ниве бумажной работы, как могла бы предположить такая благовоспитанная девушка, как я. О нет!
Братец воспользовался многострадальным подоконником, куда усадил прекрасную, словно нимфа, брюнетку и самозабвенно сбрасывал физическое напряжение, попутно улучшая демографическое положение демонов в отдельно взятой академии.
— Дариан… — сладко простонала дева и вонзила в голую спину брата ногти.
Я поспешно захлопнула дверь и повернулась к Фреду в поисках ответов на извечное «это что такое было».
— Ааа… — растерянно выдавила из себя и ткнула в сторону двери.
— Говорил же, не советую, — все так же меланхолично отозвался секретарь и махнул мне куда-то за спину. — Не стой растерянным барашком, он взрослый мальчик. Лучше сделай бутерброды и кофе.
Помощник поднял таблицу, и она раскрылась перед ним длинной гармошкой, словно грешница на исповеди. Полуорк пробежался по цветным столбцам взглядом и обреченно буркнул:
— Много-много-много кофе…
Я с безнадегой глянула на дверь, потом на Фреда, потом снова на дверь, вздохнула и пошла туда, куда послали.
Маленький чулан, переоборудованный в кухню, радовал прибитым к полу столом, холодильником не менее тщательно прибитым уже заклинанием, кофемашиной и большим плакатом «Еще раз тронете, и я за себя не отвечаю». Тут же обнаружилась и раковина с металлической сушилкой, где стояла пара белоснежных тарелок, пять чашек и почему-то банка вишневого варенья с криво налепленной этикеткой «отравлено».
Покопавшись во внутренностях холодильника, я достала кусок буженины, черный хлеб в нарезке и длинный огурец. Засыпала в кофемашину зерна, долила воды до нужной отметки и взялась за нож.
Бутерброды вышли на зависть всем голодным желудкам. Тонкий кусок черного хлеба, толстый кусок буженины и огуречный кругляшок на самом верху.
— Фред, все готово! — позвала я, выглянув в приемную, и тут же спохватилась:
— Простите, я не знаю вашей фамилии, поэтому…
Секретарь поднял руку, останавливая поток извинений.
— Мое клановое имя Грозный болт зари. Имя как имя, но почему-то преподавательский состав счел его пошлым, — полуорк пожал плечами и захлопнул папку с бумагами. — Поэтому стараниями Эрики Магни в стенах академии я просто Фред. Так что… Так меня и зовите, адептка. Я уже практически свыкся.
Я смущенно кашлянула и показала себе за спину.
— Бутерброды готовы. Вам принести?
— Оу, да! — сорвалась на крик прекрасная дева, с которой мой братец изволил наслаждаться радостями грехопадения.
Мы с Фредом переглянулись, кивнули друг другу, как два заговорщика, и сбежали из приемной на кухоньку.
— Расскажете, что привело вас сюда, да еще в таком недоброжелательном состоянии духа? — полюбопытствовал полуорк, деликатно спихивая кусочек огурца со своего бутерброда.
Я передала секретарю чашку с кофе и возмущенно выпалила:
— Ректор отстранил меня от практики с драконами! А я и так пропустила неделю. Вот как мне нагонять всю группу? Это же не теория! Это живые, большие звездокрылы!!!
— Это я посоветовал вас отстранить, — секретарь пригубил кофе и чуть сморщился. — Сахар передай, пожалуйста.
Я так удивилась, что едва не передала ему банку с предположительно отравленным вишневым вареньем.
— Фред?!
— И нечего так смотреть, адептка Нэш, — полуорк демонстрировал удивительное для мужчины спокойствие. — Лучше вспомните, почему Бестия так странно отреагировала на вас в столовой?
— Я думала, что она учуяла яд и подала сигнал. Разве нет?
Фред встал, сам взял сахарницу, стоявшую рядом с кофемашиной, и вооружился чайной ложкой.
— Видите ли в чем дело, Адриана… — в черную жидкость упала одна, вторая, третья сладкая доза, после чего ложечка принялась весело греметь о края чашки. — Ваша кровь сыграла с вами злую шутку. Повышенная регенерация демонов спасла жизнь, но она же запустила биохимические процессы, которые после долгого и тщательного исследования господин Горячий назвал нежелательными.