сделать.
Схватив с прикроватного столика большую вазу, я швырнул ее в окно, разбежался и под звон осыпающегося стекла, прыгнул вниз. Асфальт больно ударил по ногам, один из осколков с хрустом пропорол пиджак и вошел мне в плечо. Правая рука тут же отнялась, а по груди потекло что-то теплое.
Но я уже бежал по подворотне прочь от захлопнувшейся ловушки. На ходу неловко левой рукой вытащил пистолет и дважды выстрелил куда-то за спину.
Силуэт в синей форме заступил мне дорогу, и я на чистых рефлексах выстрелил в него. Перешагнул через упавшее на землю тело, надеясь, что просто ранил патрульного, а не убил, снова свернул и побежал в сторону неосвещенной, и практически заброшенной северной части Рино.
***
В тусклом свете зажигалки мое лицо казалось неестественно бледным. Впрочем, не исключено, что так оно и было, чувствовал я себя погано, меня мутило, а стоило сделать слишком резкое движение, как перед глазами появлялись темные круги.
Правая рука более-менее работала, но каждое движение вызывало приступ дикой боли. Кровь вроде бы остановилась, но мне вот-вот придется снова разбередить рану, чтобы вытащить осколок.
Оторвавшись, от своего отражения в зеркальной дверце шкафчика, я повернулся к разложенному на полочке инструменту. Все, что мне удалось найти во время быстрого поиска по заброшенному дому: ножницы, небольшой швейный набор, упаковка таблеток от табачной зависимости, просроченных на двести лет. Ну и бутылка виски, которую я прихватил из номера.
Повернувшись спиной к зеркалу и, поставив зажигалку на полку так, чтобы она хоть немного освещала ванную комнату и ножницами разрезал пиджак. Работать левой рукой было неудобно, и я решил, что если выживу, то начну тренироваться, чтобы научиться не только владеть ей так же хорошо, как правой, но еще и стрелять.
Разрезав ткань, я развел ее в стороны, и только теперь смог разглядеть осколок стекла, располосовавший мне плечо. Достаточно большой и острый, как кинжал. Попытался дотронуться, и с трудом удержался от того, чтобы не закричать от боли.
Впрочем, рука работала, значит нерв не был задет. А то, что болит, это даже хорошо. Только вот, если я выдерну его прямо так, то наверняка потеряю сознание.
Высыпав на ладонь с пяток таблеток, я закинул их себе в рот и запил экономным глотком виски. Теперь оставалось только дождаться, пока лекарство подействует и смягчит боль.
Я защелкнул крышку зажигалки, от чего комната погрузилась в полную темноту, взял в руку пистолет, который чуть раньше положил на крышку бачка унитаза. Положение у меня было хуже некуда, хоть стреляйся. Но доставлять такого удовольствия своим преследователям я не собирался, не для этого я пережил все это.
В теории можно попробовать выживать здесь, в трущобах, пока накал страстей не утихнет, а потом попытаться связаться с Канолем, который к тому времени должен вернуться из Реддинга. Но, во-первых, я не был уверен, что за ним не установят слежку, ведь это самый прямой и логичный путь, а во-вторых, до Реддинга около двухсот миль, и это если по прямой. То есть, они доберутся-то дотуда только дня через четыре, а на сколько ему придется задержаться для расследования? А потом обратный переход.
И я совсем не уверен, что смогу прятаться тут две недели.
Был еще один вариант, но он не менее рискован, чем обращаться к Мордино. Но альтернативой было только пробираться из города с боем, имея только пистолет и покалеченную руку. И вот тогда уж проще сразу застрелиться.
Решив, что выждал достаточно времени, чтобы таблетки подействовали, я вновь щелкнул кресалом зажигалки, после чего схватился пинцетом за осколок стекла и резко рванул его вверх. Руку прострелило болью, но воспринималась она терпимо, будто давно ноющий зуб.
Рана снова засочилась кровью и я, чтобы не терять времени, залил ее виски. На этот раз было гораздо больнее, но это ерунда перед тем, что мне предстояло дальше.
Я опустил одну из ниток в бутылочку, где на донышке осталось еще немного алкоголя, поболтал. Прокалил иглу в огоньке зажигалке, вдел в ушко влажную нить и принялся зашивать рану.
***
Обращаться к людям Мордино после того, как он сам прокинул тебя, было верхом идиотизма. Однако у меня были причины на то, чтобы идти к Джимми Ди.
Во-первых, негр не очень-то любил своего босса. Но идти ему было некуда – без крыши на улицах Рино не проживешь даже сейчас. Если ты, конечно, не владелец какой-нибудь корпорации вроде «Ресторанов Игуаны-Боба», но ведь и тем есть к кому обратиться за защитой.
Во-вторых, Джимми уже показал, что он не трус, когда помог мне с поисками украденного виски. Ведь Сальваторе вполне могли выяснить, у кого я узнал о том, что они замешаны в этом деле.
Ну и в-третьих, я действительно уважал его. С тех пор, как в городе появилась власть НКР, Джимми старался легализоваться. Ушел с улиц в аптеку, в которой торговал не только наркотиками, но и лекарствами. Взял под надзор одного из сирот – Коди, и действительно переживал, когда тот пропал.
Более того, теперь у него в аптеке появилась медсестра – молодая девчонка, откуда-то с северо-востока, из города, который назывался Новым Иерусалимом. Я успел пару раз пообщаться с ней и удивился тому, что, оказывается, бывают личности еще более склонные к идеализму, чем я сам. Медсестричка была уверена, что религия сможет излечить всех жителей города, и непременно пропала бы, если б не Джимми, взявший ее под опеку.
Теперь они оказывали жителям города медицинскую помощь. А тем, кто действительно нуждался в ней, но не мог оплатить, даже бесплатно.
Да и сам Джимми успел измениться, и теперь трудно было узнать в нем наркоторговца, ранее снабжавшего торчков половины города и огромную долю приезжих наркотой.
Пошарив по заброшенным домам, я собрал одежду на замену своей: классические серые брюки, белую рубашку и такой же серый шерстяной жилет. Пришлось потратить время на то, чтобы вытряхнуть из одежды всю пыль, скопившуюся в ней за две сотни лет с последней стирки.
Кобуру перевесил с плеча на пояс, благо крепления подходили. Надел федору, в надежде, что так меня труднее будет узнать, закинулся еще горстью таблеток и отправился к Джимми Ди.
Негр переселился из своего логова в квартиру, занимающую второй этаж того же здания, где располагалась аптека. Время, затраченное на дорогу по подворотням, оправдало себя, за весь путь я так никого и не встретил.
Остановившись неподалеку от его жилища, я понаблюдал за окрестностями, но ничего подозрительного не заметил. Свет в его окнах тоже не горел, и можно было предположить, что Джимми спокойно спал.
Подождав еще немного, я выдвинулся ко входу в подъезд. Меня никто не остановил, да и в помещении никого не было. Поднявшись на второй этаж, я на всякий случай достал пистолет и утопил кнопку дверного звонка. Секунд через тридцать из квартиры послышались шаги, и хриплый голос спросил:
- Кто?
- Михаил.
Дверь мне открыли сразу. Негр выглядел заспанным, на его щеке было отчетливо видно след от подушки. Посмотрев на меня, он сдвинулся в сторону, освобождая дверной проем.
Я вошел и Джимми тут же закрыл за мной дверь.
- Ты хоть понимаешь, что подставил меня, когда сюда явился? – спросил он, почему-то шепотом.
Сонным он, кстати, больше не выглядел, скорее злым и рассерженным.
- Прости, мне больше не к кому обратиться, - только и оставалось ответить мне.
Я прекрасно осознавал, что своим визитом очень сильно подставляю негра. Но других вариантов выбраться из города у меня не было, я был в отчаянии. И если он даст мне от ворот поворот, то я просто пойду и попытаюсь застрелить Брюса. А, может, попробую ворваться в казино к Бишопу и убить столько людей, сколько смогу. Все полезнее, чем тупо и бездарно кончать с собой.
И, кажется, моя честность сработала, Джимми посмотрел на меня, как на идиота, но больше ничего не сказал.
- Проходи в гостиную, - махнул он рукой. – Я пока чего-нибудь поесть соображу. Только постарайся не шуметь, иначе разбудишь Люси?
Так звали ту самую мормонскую медсестру, что помогала негру в аптеке. Они что, теперь вместе живут? И что, интересно, по этому поводу подумают у них в общине? Хотя, с учетом того, как изменился наркоторговец, может быть, его и самого в нее скоро примут.
Однако мне оставалось только порадоваться за Джимми, который не терял времени.
Я прошел в комнату, спрятал пистолет в кобуру и уселся на диван. Хозяин квартиры появился через минуту, поставил на журнальный столик тарелку с сэндвичами и пару бутылок пива. Сам он подошел к окну, задернул занавески и только после этого включил настольную лампу.
- Ешь, - кивнул он мне. – Ты в какой дыре эти шмотки отрыл?
- В северной части города, - ответил я, принимаясь за еду. Последнее, что мне перепало – это стейк с кухни казино Мордино, и хоть это и было относительно недавно, я внезапно осознал, насколько голоден. – Я прятался там, в заброшенных домах.
- И лучше бы тебе и дальше там сидеть, - помотал головой негр. – За тобой весь город охотится. И полицейские и Семьи. Все кроме Райтов, может быть, по крайней мере, о тех я не слышал.
- Мне надо выйти из города, - сказал я.
- Это нереально, - помотал головой Джимми. – Больше того скажу, тебе и в городе-то не спрятаться. Черт, мужик, я даже не представляю, что делал бы на твоем месте.
- Ну, вот ты мне и скажи, что делать, - я посмотрел на него. – Неужели даже ты не сможешь меня вытащить из этой задницы?
- Без вариантов. Они проверяют тех, кто покидает город, - Джимми Ди пожал плечами. – Всех.
- Как проверяют? По описанию?
- Я не знаю, мужик, - он пожал плечами. – Наверное, по описанию.
- По описанию, - повторил я. - Максимум, что у них есть – это копии моей фотокарточки из паспорта, - я поморщился от боли, но достал из кармана паспорт, протянул наркоторговцу. – Как считаешь, сильно я похож на себя в семнадцать?
- Совсем не похож, - негр помотал головой. – Ну и потрепала тебя жизнь... Слушай, а ведь может сработать… Выкрасим тебе волосы в черный, щетину оставишь, на фото ее у тебя нет. Еще бы достать линзы цветные, только такое разве что у Корсиканских братьев есть, и вряд ли успеем достать.