- Не знаю, о чем, ты, меня в политику не вмешивай, - она закончила бинтовать мои раны и отодвинулась. – Это моя мать носится со своим обществом трезвенников, а мое дело – удачно выйти замуж, а потом нарожать столько детей, сколько смогу.
- Звучит отлично, - кивнул я и непроизвольно дернулся. Прикосновение резиновой ленты жгута к коже вызывало неприятные ассоциации, связанные с испытаниями наркотиков.
Только вот подвесила девушка к крюку, вбитому в стену, капельницу с питательным раствором. Черт, если они меня уже неделю на них держат, то сколько я им должен буду?
Профессионально вогнав иголку в мою вену, Бекки ослабила жгут и открыла зажим на трубке. Потом наклонилась и с размаху всадила мне в бедро иглу стимулятора, будто нарочно скользнув волосами по коже бедра и натянутым трусам. Дернулся я скорее от этого, чем от укола.
- Аккуратнее, - попросил я.
- Да ладно, чего я там не видела, - девчонка усмехнулась и показала мне язык. – Мыла тебя тоже я. Тимми помогал.
- Спасибо, - от чистого сердца поблагодарил я, бросил тоскливый взгляд на капельницу с питательным раствором и, почувствовав сосание под ложечкой, спросил. – А нормального чего-нибудь мне поесть нельзя?
- Можно, конечно, раз проснулся. Сейчас схожу на кухню, попрошу чего-нибудь. Ты же капельницу сможешь сам перекрыть, я зажим к простыне прилепила.
- Конечно, - я кивнул, и, когда девушка подошла к двери, не выдержал и спросил. – Бекки, что я должен за лечение?
- С отцом поговоришь, - повторила она. – Он и решит.
- Нет, - я замялся. – Что я должен именно тебе.
Рыжуля стрельнула глазами. Черт, а ведь симпатичная, хоть и не Сьюзен. Но у той красота другая совсем, да и воспоминания о проститутке скорее провоцируют у меня вспышку ярости, чем любовное возбуждение. Но с другой стороны, она же дочь Орвилла Райта, а тот точно мне яйца отрежет, если узнает.
Хотя, один раз на границе того света я уже побывал. Почему бы не поиграть со смертью еще разок?
- Что-нибудь придумаем, - она улыбнулась так сладко, что я даже пожалел, что вообще завел этот разговор, а потом выпорхнула из комнаты.
***
Так меня стали кормить нормальной едой. Начали с легких бульонов из геккона, в которые постепенно добавляли больше мяса и овощей. В конечном итоге, когда стало понятно, что мой организм не собирается отвергать пищу, перешли на жаркое и салаты.
Как только я снова начал есть, раны принялись затягиваться на глазах, так что даже повязки теперь меняли не каждый день. Мне разрешали подниматься с кровати, бродить по особняку, сначала с поддержкой Бекки или кого-нибудь из мелких, а потом уже и самостоятельно. Я стал мыться в душе, и был чертовски рад этому: запах лежачего больного не спутать ни с чем, и мало что бывает такого же неприятного.
К счастью, после первой же самостоятельной помывки, я устроил в комнате капитальное проветривание, открыв окно и дверь на несколько часов. Вонь быстро выветрилась: все-таки мне пришлось пролежать тут не так долго, так что она не успела въесться в стены и мебель.
Той же ночью Бекки впервые пришла ко мне. Мне не спалось, я лежал на кровати в свете ночника перечитывал «Настольную книгу скаута», сведения в которой хоть и порядком устарели, но все еще было полезны для выживания на пустошах. Впорхнула в комнату, закрыла дверь на щеколду, сбросила с себя халатик, под которым не оказалось совсем ничего, и прыгнула в постель.
И это было совсем иначе, чем со Сьюзен. Хоть у дочки Райта и не было достаточного опыта в таких делах, ее жаркий пыл и искренность тоже играли большую роль. А еще мы не пользовались презервативами: она их не приносила, а мне неоткуда было взять.
Но больше всего меня заводило то, как Бекки пыталась удержать меня, заставить кончить в себя.
С тех пор стала приходить каждую ночь, однако долго это не продлилось. Еще через полторы недели я чувствовал себя вполне нормально, и двигался примерно так же как до ранения. Может быть даже лучше, все-таки тогда мой организм был порядком изъеден дешевым алкоголем, табаком, да и плохой сон с не очень качественным питанием давали о себе знать.
Последнее время же я жил, будто в санатории. Отличная еда, тренировки, качественный секс и никаких причин терзать собственные нервы. Ну почти никаких, все же то, что я сплю с дочерью Райта заставляло меня несколько волноваться.
И вот, в один прекрасный день, после обеда меня позвали к самому мистеру Райту. Получив одобрение от охранника, я толкнул тяжелую деревянную дверь – не дерьмо какое-нибудь из жеваной бумаги - и оказался в кабинете главы этой Семьи.
Пожалуй, из всех криминальных боссов Нью-Рино, я не был только у Сальваторе. Но, это и к лучшему, насколько мне известно, старый итальяшка был совсем плох, дышал только через кислородную маску, да и от дел практически отошел, передав их хорошо мне знакомому Мэйсону.
Так вот, кабинет Райтов, пожалуй, выглядел наиболее колоритно по отношению к остальным. Если все предпочитали функциональную роскошь, то здесь же прямо на входе меня встретил огромный ирландский флаг, висевший на противоположной стене.
- Здравствуйте, мистер Райт, - поприветствовал я главу клана, сидевшего за большим письменным столом.
- Здравствуй, - проговорил Орвилл, оторвавшись от разглядывания какой-то карты. – Проходи, присаживайся.
Пока я шел к стулу, он успел свернуть карту и упрятать в ящик стола. Оно и ладно, мне до его дел интереса нет. Если уж совсем честно, то я разговаривал с Райтом только потому что был ему обязан, и прекрасно понимал, что так просто меня никто не отпустит.
Да и некуда было идти. Возвращаться в Шейди с пустыми руками бессмысленно, у властей непременно возникнут вопросы, как это так получилось, что героически погибший полицейский внезапно оказывается не только жив, но и относительно здоров. И ответы мои могут их не устроить.
К тому же могут найтись желающие исправить положение и прикопать меня. Особенно среди дружков одного канцлера, у которого тотчас, как только он узнает о том, что я жив, появятся опасения, что я начну болтать. И пусть без доказательств моей болтовне никто не поверит, факта это не отменяет.
- Выпьешь, - спросил у меня Райт, когда я уселся за стол.
- Можно, - мне оставалось только пожать плечами.
- Тогда и я выпью, - он достал из ящика стола два стакана, которые тут же наполнил из бутылки янтарной жидкостью. Немного, пальца на два. – Попробуй. Лучшее пойло, что мы делаем на нашей вискикурне.
Я взял один из стаканов, слегка пригубил и покатал напиток на языке. К резковатому привкусу бурбона здесь добавлялось что-то травяное. Но было вполне неплохо, и уж точно лучше, чем та дрянь, которую я глушил последние пару месяцев.
- Хорошо, - согласился я и сделал еще глоток. – Очень хорошо.
- Рад, что ты оценил, - Райт произнес это и без следа эмоций. Похоже, что ирландец знал цену своему продукту. – Что ж… Я знаю, как так вышло, что ты оказался раненым в пустыне. И, знаешь, я даже уважаю тебя за это. Ты не прогнулся, пошел против Бишопа, против этого напыщенного ублюдка Брюса и против Мордино. Единственное, чего я не понял: как ты сумел вырваться из Конюшен?
- Они собирались протестировать на мне какую-то дрянь, - я поморщился и допил то, что было в стакан. Вспоминать произошедшие на загородной базе наркоторговцев события не хотелось. – То ли переборщили с дозой, то ли у них получилось что-то не то… Короче, наркотик сработал как боевой стимулятор. Я смог разорвать веревку и убить ассистентов, а потом и охранников. Один из них меня и ранил.
- Тогда тебе очень повезло. Я знаю, что бывает с теми, на ком эти ублюдки тестируют наркотики. У тебя могло попросту остановиться сердце, могли расплавиться мозги, - он опрокинул в себя содержимое своего стакана и тут же налил нам еще немного. – Знаешь, я презираю наркотики и наркоманов. Это то, что уродует людей, делает слабыми. Если я застукаю кого-нибудь из детей с этой дрянью, то убью собственными руками. Алкоголь – это другое. Это часть культуры, как нашей, так и американской, что бы там не говорила моя горячо любимая жена.
- Мне повезло, что ваши сыновья подобрали меня, мистер Райт, - ответил я, пропустив его речь мимо ушей. – Я очень сильно благодарен. И я перед вами в большом долгу.
- Так, - Орвилл кивнул. – Знаешь, на твое лечение ушла крупная сумма, но я не собираюсь выставлять тебе счетов. Во-первых, я прекрасно знаю, что взять с тебя нечего. Но ты, парень неглупый, и при этом хороший боец. Мы можем помочь друг другу.
- Я внимательно слушаю, мистер Райт.
- То, что происходит в городе, не тебе одному стоит поперек горла. Знаешь, этот совет, - ирландец презрительно усмехнулся. – По два представителя от каждой Семьи, еще несколько из местных авторитетов, ну и люди из администрации. Проблема в том, что ни хрена они не решают. И «авторитеты», и администрация делают то, что говорит Брюс. А они с Бишопом давно кормятся вместе.
- Может быть, его стоит просто грохнуть? – внезапно даже для самого себя предложил я.
Вот так. Просто грохнуть и все. И пусть все договоренности этого ублюдка канут в Лету.
Ворваться и высадить в лощеную физиономию весь магазин из «Кольта»… Черт, пистолета отца у меня больше нет. Ну, можно выбрать что-нибудь такое же, лишь бы не менее надежное, чтобы не подвело.
- Это бесполезно, - Райт помотал головой. – Все, чего мы таким образом добьемся: сделаем его мучеником. Героем. Никто в НКР не захочет портить репутацию собственной администрации. Я знаю, что ты что-то украл у него. Что-то, из-за чего под ублюдком загорелось сиденье, и он устроил на тебя настоящую охоту. Так, что же это было, парень?
- Это было все, что он имел, - ответил я, посмотрев собеседнику прямо в глаза. – Деловая переписка. Договора. Свидетельства о собственности. Целая куча улик, все его грязное белье.
- И где оно сейчас? – он даже слегка подался вперед.
- У Брюса же, наверное, - я пожал плечами. – Мордино взяли меня, когда я пытался вынести бумаги из города. Думаю, они вернули их хозяину.