Миколас краем глаза наблюдал за Вивекой, пытаясь угадать, какие чувства так изменили выражение ее лица? Заставили сначала покраснеть, а потом стерли с него краски?
Он оглядел свою тарелку, перевел взгляд на еду, которую выбрала она – все дело в йогурте.
Миколас опустил глаза. Вивека занимает слишком много его мыслей. Это необходимо прекратить. И сразу вспомнились события прошлой ночи. А разве могло быть иначе, ведь она сидела на его коленях, почти голая, если не считать тонкой, промокшей насквозь пижамы? Он до сих пор чувствовал ладонью ее нежную грудь и затвердевший сосок.
Миколасу снова отчаянно захотелось заняться с ней любовью. Проклятие. Он был уверен, что и Вивека думает о том же. Он не был излишне самоуверен, когда дело касалось женщин, но сейчас был готов поклясться, что вчера она была охвачена страстью не меньше его самого. Уверенность вселяло то, как она прижималась к нему, обнимала, как пылко ответила на поцелуй.
Скорее всего, Вивека решила, что он слишком торопит события. Определенно, она натура романтическая, иначе не проделала бы такой длинный путь, чтобы помочь сестре стать счастливой. Однако Миколас не сомневался, что секс у них все же будет. Незабываемый.
Открыв перегородку между их каютами, он вовсе не думал о близости, просто хотел как-то ее успокоить. Достаточно было вглядеться в ее лицо, чтобы понять, как ей страшно. Миколас вовсе не хотел иметь возможность в любую минуту никем не замеченным попасть в ее каюту, напротив, открывал доступ в свои апартаменты, а этого он не делал ни для одной женщины.
Ему казалось странной такая одержимость этой женщиной. Сейчас, например, он ломает голову, как удержать ее, не позволить уйти к себе, и это также ему не свойственно. Разумеется, он не отступит, но не станет изменять привычке все и всегда держать под контролем.
Ему стало известно, что Григор скрывает от него долги, используя дочерние компании. Такое его поведение развязывало Миколасу руки. Он отдал несколько распоряжений, а Григору сообщил, что намерен добиться желаемого любой ценой, вне зависимости от того, будут они сотрудничать или нет. Григор пришел в ярость.
Учитывая, на какие подлые поступки способен этот человек, теперь Миколас, как и Вивека, подозревал, что именно он убил ее мать. Кроме того, он дал себе слово, что девушка останется с ним, устраивает это ее или нет. По крайней мере, пока он не будет уверен в том, что отчим не причинит ей вреда.
Вивека открыла глаза. Взгляд был мечтательным, погруженным внутрь. Она выглядела так, будто только что пришла в себя после оргазма. От этих мыслей его вновь охватило желание.
Вивека повернулась в его сторону и выглядела уже не такой рассеянной, похоже, ей удалось взять себя в руки. Она выпрямилась, расправила плечи и откашлялась. Затем, не удержавшись, покосилась на воду, и на щеках проступил румянец.
Миколас вздохнул. Он слишком хорошо знал людей, чтобы не понять ее состояние. Скорее всего, Вивека сейчас пойдет в атаку.
– Миколас, – произнесла она, и он отметил, что лицо ее стало озабоченным, – мне необходимо вернуться в Лондон. Моя тетя пожилой человек, не совсем здоровый. Я нужна ей.
Ничего подобного он не ожидал услышать. Что ж, по крайней мере, что-то новенькое. Должно быть, Вивека увидела его скептическое выражение и скривилась.
– Я ничего не придумываю.
Если она сказала правду, как надеялся Миколас, он тоже будет с ней честным.
– Расскажи мне о ней, – попросил он.
Она задумалась на несколько мгновений и повела плечами.
– Особенно нечего рассказывать. Она сестра моей бабушки и приютила меня, когда по воле Григора я осталась без крыши над головой. Она старая дева, всю себя отдавала работе в те времена, когда женщины о таком и не помышляли. Работала в парламенте секретарем. Тетя из тех женщин, которые не теряют достоинства, даже подавая кофе королям и министрам. Мне кажется, она была влюблена в женатого мужчину. Конечно, это только мои предположения, – поспешила добавить она. – Но я видела несколько мелочей, которые тетя хранит много лет. – Вивека взяла чашку с кофе и обхватила ее руками. – Она учила меня вести себя так, чтобы мужчины ничего себе не вообразили. Мне кажется, во времена ее молодости женщинам жилось непросто. Тетя воспитывала во мне чувство независимости и умение заботиться о себе самой. Она настояла, чтобы я платила половину суммы за аренду и продукты.
– Пожалуй, настало время ей воспользоваться своими советами. Пусть теперь сама о себе позаботится.
– Она пыталась. Как и многие, во время экономического кризиса она потеряла свои пенсионные накопления. Несколько лет она жила вполне сносно, поскольку сдавала комнаты внаем, но от этого пришлось отказаться и заложить дом. – Она помолчала. – Проблема в том, что у тети старческая деменция. Чужие люди в доме ее раздражают. Она уже и меня часто не узнает, принимает то за маму, то за сестру, а то и за вора, укравшего у нее продукты. – Вивека отвела взгляд. – Я начала оформлять документы, чтобы перевезти ее в дом для престарелых, но не успела закончить.
Вивека невольно задумалась о своей жизни, о докторах, медсестрах, сиделках и редких разговорах с Триной. Она видела, что Миколас внимательно ее слушает. Он знает о том, как относится к ней Григор, ему будет несложно ее понять.
– У меня такое чувство, что я ее обкрадываю. Она так много работала, чтобы купить этот дом, и заслужила жить в нем спокойно и счастливо, но я не могу должным образом о ней заботиться. Мне приходится каждые два часа прибегать с работы домой и проверять, не разожгла ли она огонь в камине или не села в автобус, который увез ее неизвестно куда. Я не могу позволить себе не работать и постоянно находиться дома. А даже если бы и могла…
Вивека горестно вздохнула. Она с первого дня старалась, чтобы между ней и тетушкой установились родственные отношения, но все было напрасно.
– Иногда она набрасывается на меня с кулаками. Я понимаю, тетя никогда не хотела мне зла, причина в ее страхе, она не понимает, что с ней происходит. Но мне очень трудно все это выносить.
Вивека не решалась поднять глаза на Миколаса. Она ощущала себя ничтожнейшим существом, а он не произнес ни слова. Может, он даст ей излить перед ним душу, а потом рассмеется в лицо из-за того, что ее колотят все, даже пожилая дама?
– Мне всегда было не просто жить с ней, она и раньше была сложным человеком. Очень жестким и властным. Я думала, что съеду, как только окончу школу, но к тому времени тетя уже была больна. Мне пришлось остаться, чтобы следить за домом, готовить ей еду и все такое. Ты сказал, что не можешь разочаровать деда, потому что он много для тебя сделал. Я чувствую то же самое. Единственное, что позволит мне со спокойной душой поместить тетушку в дом для престарелых, – уверенность в том, что там ей будет лучше. Поэтому мне надо вернуться в Лондон.
Отставив чашку с кофе, Вивека обхватила себя руками и устремила взгляд на море, пытаясь понять, с чем связана боль, которую она сейчас испытывает: с чувством вины перед тетей или страхом, что она осмелилась открыться с такой неприглядной стороны перед незнакомым человеком.
– Тебе не хватает ее тумаков? – усмехнулся Миколас.
Вивека резко повернулась к нему.
– Полагаешь, я ей ничем не обязана? Но ведь кто-то должен о ней заботиться.
– Где сейчас твоя тетя?
– Перед отъездом я договорилась с врачом, чтобы она присмотрела за ней несколько дней. Это все равно необходимо для направления и оформления документов. Если я не приеду, она будет вынуждена бросить тетю. На этой неделе у меня встреча с врачом для консультации.
Миколас взял планшет и набрал какой-то номер. Через несколько секунд ему ответили по-немецки. Вивека не владела языком и ничего не поняла из разговора. Миколас сказал «Dankeschön» и отключился.
– Кто это был? – настороженно спросила девушка.
– Врач моего деда. Он швейцарец. У него отличные связи с частными клиниками по всей Европе. Он позаботится о том, чтобы Хилди определили в хорошее место.
Вивека возмущенно фыркнула.
– Но мы с тетей не сможем оплачивать дорогую клинику.
– Я беру это на себя. Хочу облегчить тебе жизнь.
Вивека открыла рот и молчала секунд десять.
– Миколас, – наконец произнесла она. – Я сама должна это сделать. Кроме того, я не хочу быть у тебя в долгу!
Она старалась не думать о том, что она уже у него в долгу. Как говорила Хилди, делая женщине одолжение, мужчина уже надеется, что получит награду.
Мысль пришла внезапно, как озарение.
– Скажи на милость, какой же секс ты ожидаешь, если оказываешь мне такую помощь? Уверяю тебя, я не такая опытная любовница. Ты будешь разочарован.
Значит, разочарован? Она сама сказала «будешь». Получается, она ему не откажет?
Вивека крепче обхватила себя руками и опять отвернулась, боясь встретиться взглядом с Миколасом.
– Если ты полагаешь, что я только что согласилась лечь с тобой в постель, то ты ошибаешься, – сердито сверкая глазами, выпалила она.
Миколас впервые видел женщину с такими твердыми жизненными принципами и стремлением бескорыстно помогать людям, даже вопреки своим интересам. История ее тетушки тронула его, но ему было непонятно, почему Вивека совершает поступки, характерные для человека, которым она, по ее же собственному утверждению, не является. Может, она решила манипулировать им, вызвав жалость, и заставить позаботиться о тете? Впрочем, в отличие от большинства женщин, она не предлагала секс в качестве расплаты за то, что он избавит ее от проблем.
– Давай начистоту, – предложил Миколас. – Ты передо мной в долгу и можешь мне помочь, став моей женой.
Вивека не шелохнулась, лишь голубые глаза стали чуть светлее и холоднее, теперь они напоминали цвет морозного неба.
– Я собирался жениться, эту неделю провести в путешествии, затем посетить несколько приемов, представить жену обществу, что так же пошло бы мне на пользу, поскольку раньше меня видели исключительно под руку с любовницами.