За спиной послышалось шевеление, и матрас колыхнулся под весом тела. На голову легла теплая рука.
– Вивека.
Она подскочила и села.
– Тихо, все в порядке. Это я. Не хотел тебя напугать.
Она смотрела на него во все глаза, прижимая руки к груди.
– Что ты здесь делаешь?
Даже сейчас, в помятой рубашке и с растрепанными волосами, он был невероятно красив.
– Адвокат сказал, что ты в Барселоне.
Вивека настаивала, чтобы он не присылал адвоката, говорила, что позвонила лишь с целью его предупредить.
– Я там и был. – Он неотрывно смотрел на ее губы. – Прости, что разбудил и напугал.
Она смущенно опустила глаза.
– Мне было лень искать белье. Я пойду в другую спальню.
– Нет. Нам надо поговорить. И ждать до утра я не хочу. – Он отбросил прядь волос с ее лица. – Виви.
– Почему ты так меня называешь? – Она вглядывалась в его глаза, ища ответа, потом нахмурилась и закусила губу.
– Потому что мне хочется. Давно хотелось. – Оказалось, признаться в этом не так сложно, как он думал. Разговор уже не пугал его, напротив, в душе появилось ощущение, что после долгих скитаний он наконец вернулся домой. – И потом, тебя все так называют.
Она смотрела на него с надеждой.
– С каких это пор ты решил стать как все?
Миколас нахмурился, но на сердце становилось все теплее.
– Разве я когда-то говорил кому-то, в том числе тебе, чего хочу? Тебе это интересно? – Он мечтал обнять ее, принять, наконец, все, что она готова ему дать. Он чувствовал, что это окончательно бы исцелило его душу. Однако прежде он должен показать, что и он готов для нее на многое. – Ты нужна мне, Виви. Не только для секса, но я даже не знаю, как назвать то, для чего ты мне нужна. Мне страшно произносить эти слова, но мне так хочется, чтобы ты об этом знала.
Вивека тихо вскрикнула и прикрыла рот ладонью.
Должно быть, это сон. Вивека растерянно заморгала и ущипнула себя за руку.
Миколас погладил ее по щеке, неотрывно глядя в глаза.
– Меня пугало желание любить. И я не нашел другого выхода, как оттолкнуть тебя. От этого мне стало еще больнее. Жить без тебя невыносимо трудно.
– О, Миколас. – Губы ее задрожали. – Я так хочу быть с тобой. Если я нужна тебе, я всегда буду рядом.
Он обнял ее, и они долгое время сидели так и молчали. Ее слезы щекотали кожу, и он смахнул их кончиком пальца.
– Спасибо, что ты признался, я счастлива, что нужна тебе. – Ее тонкие руки обхватили его неожиданно сильно, до боли в груди. – Мне больше ничего не нужно. – Она подняла на него красные глаза. – Я даже не буду просить, чтобы ты сказал, что любишь меня. Мне надо было первой в этом признаться, еще в Париже. Я очень жалела, что не сделала этого. А все из-за того, что боялась причинить себе еще большие страдания. Миколас, я так люблю тебя.
– Ты потрясающая. – Он взял ее лицо в ладони и принялся вытирать слезы. – Твоя любовь мне необходима, Виви. Я готов заплатить за нее любую цену. Не думай, что я трус. Скажи, что ты хочешь услышать эти слова. Заставь меня их произнести.
– Ты не трус. – Из глаз ее с новой силой хлынули слезы. Сердце готово было разорваться от переполнявших его чувств.
– Я побоялся предупредить тебя, что еду. Боялся, что ты уйдешь и не дашь мне шанса убедить тебя остаться со мной навсегда.
Сердце ее билось так часто, что она не могла вздохнуть.
– Тебе надо только попросить, – прошептала она.
– Попросить. – Миколас погладил ее по голове. – Я не хочу оскорбить тебя такой просьбой. Я имею право лишь просить тебя стать моей женой. Ты согласна, Виви?
Сердце остановилось.
– Ты серьезно?
– Конечно, серьезно! – Миколас опешил. – На этот раз, подняв вуаль, я хочу быть уверен, что увижу лицо моей женщины. Впрочем, так было и в первый раз, просто тогда я не понял.
Вивека обхватила его за шею.
– Да. Конечно, я согласна!
Их поцелуи были долгими и нежными, они стали знаком примирения и воссоединения навеки. Притяжение друг к другу стало еще сильнее, ведь теперь они были открыты и честны.
– Я хочу заняться с тобой любовью, – прошептал Миколас. – Любовью, Виви. А завтра мы проведем с тобой самый лучший день нашей жизни вместе.
– Я тоже очень этого хочу. – Вивека не могла и не хотела скрывать своего счастья. – Я люблю тебя, Миколас.
Эпилог
– Папа, мне холодно.
Вивека была в своей студии. Теперь ее мир состоял из игрушек Каллии и занятий живописью, которые она наконец решилась продолжить. Позади три года уроков черчения, пастели, масла, акварели, и она начинала думать, что зря все это затеяла. Муж, разумеется, постоянно ее хвалил, но доверять необъективному человеку нельзя.
Вивека вытерла руки тряпкой и подхватила с пола розовый джемпер дочери.
Войдя в гостиную, она поняла, что это лишнее. Миколас усаживал их трехлетнюю дочь себе на колени.
Каллия обхватила отца за шею и положила головку с вьющимися темными волосами ему на плечо.
– Я люблю тебя, – произнесла она нежным детским голоском.
– Я тоже тебя люблю, – ласково ответил Миколас, и Вивека чуть не прослезилась. Так было каждый раз, когда она видела эту сцену.
– И Лео я тоже люблю, – продолжала Каллия, имея в виду новорожденного сына Трины. Девочка рыдала, когда настала пора расставаться с родными и возвращаться домой. – Папа, ты любишь Лео?
– Он запачкал слюнями мою новую рубашку, – притворно обиженно произнес Миколас. – Но, да, его я тоже люблю.
Каллия весело засмеялась и продолжила игру.
– А ты любишь тетю Трину?
– Все больше и больше.
– А дядю Стефаноса?
– Он мой лучший друг.
– А дедушку ты любил? – Малышка ткнула пальчиком в фотографию на стене.
– Да, очень сильно.
Каллия не могла помнить прадедушку, но он держал ее на руках и сказал тогда Вивеке, что у дочери ее глаза, а Миколаса назвал самым счастливым человеком на свете.
Миколас был согласен с дедом.
Смерть Эребуса опечалила их обоих. К счастью, рождение дочери помогло им справиться с болью. Беременность Вивеки стала сюрпризом для всех, но вскоре они уже с нетерпением и волнением ждали ребенка, предвкушая пополнение в семье.
– А маму ты любишь? – не унималась Каллия.
Взгляд Миколаса сказал Вивеке все. Его любовь была маяком в их совместной жизни.
– Я люблю твою маму больше всего на свете.