– Почти без пробок, пару раз тормозил попить кофе.
– Всю ночь без сна. Ты сумасшедший.
– Я влюбленный, – шепчет мне на ушко. – И голодный.
Почему-то последние слова звучат в моей голове двусмысленно. Мозг на какое-то время блокирует реакцию на его признание, но когда я прихожу в себя, то начинаю учащенно дышать.
Влюбленный? Он? В меня?
– Е-ва?!
– Я очень рада, что ты приехал, – говорю, затаив дыхание.
– Может, вы дальше входной двери пройдете? – спрашивает появившаяся в прихожей мама.
– Да-да, – бормочу, отрываясь от Валиева. Если бы я даже захотела, то не смогла бы отскочить от него резко. Все мои реакции сейчас максимально заторможены, а в животе порхают огромные розовые бабочки.
– …из Ленинграда на машине в новогоднюю ночь?
Мама переспрашивает это у Марка уже в третий раз. Мы сидим в большой комнате за столом, на котором еще несколько часов назад красовались новогодние салаты. Я, моя мама и Марк… Никогда не думала, что такое вообще возможно.
– Да, – он снова кивает.
– Как интересно, – безэмоционально выдает мама. – Нужно, наверное, Савку разбудить, завтракать сядем… Савелий! – кричит, направляясь в комнату брата, а у меня от ее вопля лопаются барабанные перепонки. Замечаю, что Марк тоже морщится.
– Не обращай на нее внимания, ладно? – говорю, понизив голос. – Она у меня своеобразная.
– Ты переживаешь за меня или за себя?
– Если ей что-то не понравится, то за нас обоих, – вздыхаю. – Поможешь? – кошусь в сторону кухни и поднимаюсь с дивана.
Марк без слов идет следом, помогая мне вытащить из холодильника салатницы и водрузить их на праздничный стол.
– О, какие люди! – Савка тянет Марку руку, заискивающе посматривая то на меня, то на него. – Здорово.
Валиев кивает. Отвечает на рукопожатие и интересуется у меня, нужно ли еще с чем-нибудь помочь.
Качаю головой в отрицании и опускаюсь на диван. Минута тишины и спокойствия перед предстоящим цирком.
– Ева, накрыла уже? Молодец, – хвалит мама, но, переведя взгляд на Марка, добавляет: – А то обычно от нее еле что допросишься. Хозяйка из моей дочки посредственная. Ни борща сварить, ни торт испечь.
– Мам! – прикрываю глаза. Кто-нибудь?! Дайте мне сил это вытерпеть.
– А что? Я неправду говорю? Вчера на глазах у родственников так нас опозорить…
Мама продолжает стыдить. Это ее фишка – выплеснуть все свое негодование и жалобы на других, и желательно услышать в ответ поддержку.
– Не думаю, что умение готовить важно, – обыденно произносит Валиев, абсолютно не подозревая, что поджег фитиль.
– Ну, это вам в городе, может, и неважно, привыкли всякую химию в ресторанах есть. Или эти еще, новомодные – доставки. Совсем разленились.
Марк оставляет мамин выпад без ответа. Его веселый настрой выдает лишь приподнятый уголок губ.
– Мам, давай не будем, – решаю вмешаться и свести все эти разговоры к чему-то нейтральному. К счастью, это срабатывает.
Сама я есть не хочу, Марк склоняется ко мне и тихо спрашивает:
– Что из этого ты готовила?
– Оливье, с курицей вон тот салат. А что?
– Я же должен убедиться, что она не права.
Улыбаюсь и чувствую, как по телу расползается тепло. Никогда бы не могла подумать, что Валиев, которого я видела в универе и за которым временами наблюдала исподтишка, может быть таким. Сначала я считала его высокомерным, потом – полным уродом, неспособным узнать во мне меня, а теперь… Теперь я им восхищаюсь.
– А вы с Евой в каких отношениях? – спрашивает мама, подкладывая Савке картошки. Брат корчит недовольное лицо, но получает легкий подзатыльник. – Ешь, говорю, одни кости после этой твоей общаги.
– Мы… – касаюсь мочки уха, быстро соображая, что говорить.
– Мы с Евой встречаемся, – безапелляционно заявляет Марк, позволяя мне одновременно выдохнуть и напрячься.
– А как же Максим? Ева? – мама экспрессивно и очень наигранно всплескивает руками. Это же явно компрометирующий вопрос.
– Мы расстались, – смотрю ей в глаза, – еще осенью.
– И ты молчала?
– А ты не спрашивала.
– Вот, одни тайны от матери. А сколько тебе лет, Марк?
– Мы с Евой ровесники, учимся в одной группе.
– А так и не скажешь. Выглядишь старше.
Она бросает взгляд на его часы и, чуть прищурившись, продолжает:
– Значит, ты студент?
– Именно.
– Машина под окнами твоя, как понимаю?
Боже, видимо, уже успела выглянуть в окно на кухне…
– Моя.
– Явно же не сам заработал.
– Мам!
– Что «мам»? Мне интересно.
– Не сам, – Марк отдаляется от стола и откидывается на спинку дивана, принимая максимально открытую и расслабленную позу. – Мой отец был бизнесменом.
– Был?
– Он умер.
– Соболезную, – чуть притихнув, говорит мама, но потом снова продолжает: – Значит, моя дочь таки отхватила богатого бездельника?!
Это даже звучит не как вопрос, а как прямое утверждение. Мама явно собой довольна.
– Именно, – соглашается Марк с уже откровенной насмешкой.
Чем закончится этот чертов день, мне просто страшно представить.
Глава 33
***
– Что это вообще такое? – мама кивает за свою спину, стоя посреди кухни. – Хорошо, что отец не видит, на работу с утра ушел. Посмотри, какой наглец! Приехал тут…
Пока она продолжает поливать Марка грязью, я стою и просто выслушиваю все ее недовольство.
– Сколько самомнения, он нас за людей не считает. Посмотри, как смотрит, с каким высокомерием.
– Каким высокомерием? Ты сама все это начала.
– Я?
– А кто, мам?
– Конечно, мать плохая, мать виновата. Давай, давай, мать все вытерпит.
– Ну мам, что ты такое говоришь?
– Ему лучше уехать. Поняла меня? А тебе я бы не советовала вообще с ним водиться.
– Ага, – киваю и вытаскиваю торт, чтобы порезать на кусочки.
– Что «ага»? Ты меня слышишь вообще?
– Конечно слышу. Марк уедет, не переживай.
– Я и не переживаю. Но никогда не допущу, чтобы в моем доме, – вытягивает указательный палец вверх, – со мной так разговаривали. Сопляк! Мы тут концы с концами сводим, чтобы тебя выучить, а он, посмотри, кичится… Отец у него бизнесмен.
– Его отец умер, и Марк сам…
– Что «сам»? Деньги его транжирить научился? Много ума не надо!
То, что доказывать ей что-либо смысла нет, я понимаю запоздало, но, к счастью, не поздно. Сложив руки перед собой, тихонечко выдыхаю и сознательно иду на мировую.
– Мам, не нервничай, мы попьем чай и уйдем на улицу. Ладно?
– Ладно. – Ее кожа разглаживается. Даже глубокая морщина между бровей от постоянно хмурого выражения лица будто становится меньше. – Он тебе не пара, доченька, – мама обхватывает мои щеки ладонями. – Зачем тебе это недоразумение?!
Я же знала, чем это закончится… Мама не сможет без своих комментариев и дурацких вопросов. Не сможет…
Что удивительно, в доме Марка меня никто с грязью смешать не пытался. Тот же Руслан, который еще не был в курсе, что мы разыгрывали спектакль, ни разу не позволил себе отвесить «комплимент» в сторону моего материального положения, ума, внешности… Зато наша мама блещет!
Публика аплодирует, блин.
Обязательно поговорю с ней вечером на этот счет. Меня в семье Марка никто не обижал, а вот она проявила все свое гостеприимство-свинство.
Аккуратно поднимаю подложку с тортом со стола и иду в большую комнату. Савка уже успел присесть Марку на уши, кажется, рассказывает что-то о видеоиграх, и, судя по тому, что Валиев без труда поддерживает разговор, он сто процентов тоже в теме.
– А маме где? Валерьянкой закидывается? – хохмит брат и получает от меня подзатыльник. – Э, за что?
– За длинный язык.
– Короче, чувак, – Савка обращается к Марку, – нашей маме ты не понравился. Свадьбы не будет.
– Идиот, – накрываю лицо руками и в сотый раз за утро начинаю жалеть, что Марк приехал. Не надо оно ему, вот это все.
– Это последнее, что меня волнует. Чужое мнение, – Марк отнимает мои руки от лица и, приобняв меня за плечи, прижимает к себе. – Давай прогуляемся?
– Давай выпьем этот чай, пожалуйста, иначе… Давай просто попьем чай.
Если мы еще и уйдем, не притронувшись к торту, который мама ради «дорогого гостя», чтоб ему вкусно елось, вытащила из холодильника, она точно вечером сожжет меня на костре.
Марк без вопросов выполняет мою просьбу и, как только я допиваю содержимое своей чашки, поднимается на ноги.
– Спасибо, было вкусно и… Спасибо, – смотрит на мою маму, а потом переводит взгляд на меня. – Проводишь?
– Да, да, – тараторю и почти бегом оказываюсь в прихожей. – Подожди меня, я переоденусь быстро, ладно?
– Хорошо, спускайся, я в машине буду.
Улыбаюсь и, осмелев, чмокаю Марка в щеку, прежде чем скрыться в своей комнате.
Второпях натягиваю джинсы, свитер, причесываюсь и подкрашиваю губы бальзамом с едва заметным розоватым оттенком.
Зашнуровав ботинки, влезаю в пуховик и, прихватив с полки шапку с шарфом, вылетаю из квартиры.
Знаю, что вечером мама еще пристанет ко мне со своими серьезными разговорами и нравоучениями, но это будет вечером.
Ее не переделать. Ну не любит она, когда с ней спорят, а тем более когда реагируют вот с таким снисхождением, как это делал Марк. Она сразу начинает заводиться и в какой-то момент переходит на оскорбления. Не прямые, но разве и так вот не обидно?
– Я все, – плюхаюсь на сиденье и сразу попадаю в руки к Марку. Он стягивает с меня шапку и зарывается пальцами в волосы, касаясь губами кончика моего носа.
– Не стоило тебе приезжать.
– У вас так всегда?
– Поверь, это еще было прилично.
– Покажешь свой город?
– Ну, особо тут смотреть нечего.
Мы продолжаем сидеть в обнимку, не двигаясь с места. Я чувствую легкость, она образовалась внутри всего каких-то пару минут назад.
– Забыл, – Марк отрывается от меня и тянется к заднему сиденью, вытаскивая бумажный пакет с привязанным на ручке белым бантом. – С Новым годом!