Под эти блаженные мысли Кэм продолжала разминку. Вдруг одна нога подвернулась, и Кэм, потеряв равновесие, упала. Откашливаясь и отплевываясь от поднявшейся пыли, она встала и приняла «восточную» позу, располагающую к медитации. Кэм надеялась, что несколько минут медитации привнесут гармонию в ее смятенные чувства.
Ее упражнения были прерваны чьим-то сопением. Обернувшись, она обнаружила, что сзади стоит Джек Кэньон и наблюдает за ней.
— Ты уже готов, Джек?
— Почти. Нам нужно кое-что обсудить. — Он повернул пиратскую кепку козырьком назад. — А у тебя неплохо получаются эти японские штучки.
— Они не японские — они китайские. Это называется «тай-ци-цзюань». Система боевых приемов для самозащиты, существующая еще с третьего века. Разновидность кунг-фу.
— Знаешь что, убери-ка свои кулаки и выслушай новости. Два вертолета из трех вышли из строя, так что придется использовать при съемках только один. Соответственно съемки займут в три раза больше времени. — Он нахмурился. — Досадно, но что делать?
— Да уж, — сухо ответила она. — А почему бы нам не подождать?
— Потому что небо как нельзя более подходит для этих кадров: такое же грозное и устрашающее, как и скалы. А если еще установить подсветку… — Он мечтательно вздохнул.
Кэм хлопнула его по плечу:
— Договорились! Один, так один. В конце концов, важен искусный оператор, а не количество вертолетов. Надеюсь, ты больше не менял сценарий?
— Нет. По крайней мере в той части, где предусмотрено твое восхождение. На бумаге все выглядит четко, соответствует твоему замыслу. Ты меня никогда не подводила, Кэм. Ты все продумала? Помнишь, когда появляется птеродактиль?
Она кивнула. Джек порылся в записной книжке:
— Я внес пару поправок в сцену с животными. Где тренер с «тигром»?
— Тыква резвится с шарами около продовольственного фургона. Воистину, большой котенок!
— Тебе так кажется, потому что она мурлычет, когда ты ее гладишь. Меня же она ненавидит. Я отказал ей в последней, поощрительной, выдаче заработной платы. — Повернув кепку козырьком вперед, он гордо выпрямился. — Никому не смутить Джека Кэньона! Подходи к вертолетной площадке, Кэм. Я буду там через пару минут, и мы выезжаем.
Тор приехал довольно рано, но все равно не успел к началу съемок. Он ожидал увидеть здесь обычную суету и сумасшествие: снующих туда-сюда техников, занятых наладкой оборудования, крикливых актеров массовки, ревущих зверей… Но на сей раз было тихо; все слушались приказа Джека Кэньона: он распорядился не шуметь во время съемки ответственейших сцен фильма.
Тор устроился позади прожекторов, направленных на гору. Одна камера медленно двигалась по специальным рельсам футов в пятьдесят длиной; другая сновала вверх-вниз по специальному сооружению; третья была установлена внутри вертолета, вертикально зависшего над горой.
Но прожектора и камеры не представляли особого интереса для Тора. Ему была нужна Кэм Стирлинг. Ему хотелось поцеловать ее, обнять, пожелать удачи. И еще хотелось показать, что он верит в ее возможности, что он больше не испытывает панического страха перед ее работой. За несколько часов, что они не виделись, ему действительно удалось успокоить себя. Да, это опасная и странная работа, но Кэм осторожна, осмотрительна и старательна, да к тому же она мастер своего дела. А несчастный случай, и в самом деле, может произойти с каждым, что называется, на ровном месте. Из-за такой вот случайности он и опоздал: Бака Тэйлора сбросила лошадь, на которой он ездит уже шесть лет. Причина самая дурацкая: под седло залетел шмель. Горькая улыбка исказила губы Тора: а он-то хвастал, что ездить на лошади безопасно!
Он бы даже рад был покаяться. И чтобы она сказала: «Вот видишь, я же говорила!» Но как Тор ни искал ее, все безрезультатно. Он уже собрался подойти к звукооператору, спросить, как вдруг земля задрожала под ногами. Тучи пыли и гравия взметнулись в небо от оглушительного взрыва. У Тора сработал инстинкт самосохранения: он бросился на землю и откатился за огромный камень.
Двумя секундами позже он вспомнил одну важную деталь: он же находится на съемочной площадке Голливуда! Здесь все ненастоящее, даже взрывы.
Глупо улыбаясь, Тор поднялся на ноги, отряхнулся и огляделся по сторонам: слава Богу, никто вроде бы не заметил его странного поведения. Сев на камень, он стал наблюдать, что происходит.
Это были не только чудеса пиротехники. К горе, сметая все препятствия, хлынула толпа неандертальцев. Каждую секунду под их ногами взрывались снаряды, и людей отбрасывало в стороны. За ними по пятам бежал огромный, заросший шерстью мастодонт, а за мастодонтом неслись единорог и саблезубый тигр.
Тора поразило, как слаженно поставлена сцена. Мчащийся в облаках пыли, среди ежеминутных взрывов, черный жеребец-единорог был поистине великолепен. Тор понял, почему Кэм так волновалась за эту лошадь: было бы ужасно, если бы такое прекрасное, умное животное досталось браконьерам.
Потрясающее зрелище продолжалось минут десять, пока не раздался лающий голос Джека Кэньона:
— Стоп! Снято!
Актеры и животные, а также операторы и техники с камерами остановились, чтобы перегруппироваться. Затем раздалась команда режиссера: «Начинаем!» — и Тор увидел, как доисторические полчища под грохот взрывов штурмуют гору. Расстояние до горы было солидным, и Тор пожалел, что не захватил бинокля.
Через полчаса ему надоело сидеть на холодном камне. Он приехал, чтобы повидать Кэм, а она все не появлялась.
— Поищу ее вечером, — пробормотал Тор, поднимаясь. — Пора возвращаться к работе.
Однако насмешливый внутренний голос тут же напомнил ему, что возвращаться не к чему: Нат взял на себя все обязанности по управлению ранчо, чтобы он мог проводить больше времени с Кэм. Тор был благодарен ему за это, пока не наступал момент, когда ожидание казалось гораздо более тяжким, чем привычный труд.
Он осмотрел оборудование, не задействованное в сцене с осадой, ничего не трогая руками, но постоянно задавая себе вопрос: для чего это предназначено? Несмотря на любопытство, все здесь было чуждо Тору, особенно когда рядом не было Кэм. «Кэм…» Он разрешил себе погрузиться в чудесные мысли о любви. «Да, любовь прекрасна, и я чувствую себя потрясающе. Хотя мне и одиноко…»
Минуту спустя его раздумья были прерваны появлением усталых, пыльных неандертальцев-каскадеров и продовольственного фургона. Тор огляделся, надеясь, что наконец покажется Кэм, но ее и теперь нигде не было. Он пошел было прочь, но его остановил какой-то человек, положив руку ему на плечо. Обернувшись, Тор увидел бородатое лицо, обрамленное грязными, спутанными волосами. Он не сразу понял, что это всего лишь грим.
— Я Брэд Оуэн. Мы встречались в пиццерии.
— А-а… Да, конечно. — Тор сощурил голубые глаза, стараясь разглядеть истинное лицо каскадера.
— Не обращайте внимания на грим. Хотя, кажется, борода вышла неплохая. Но этот ужасный, чертовски неудобный пояс! — Он поправил широкий кожаный ремень на бедрах и рассмеялся так заразительно, что даже Тор, расстроенный отсутствием Кэм, не смог удержаться от улыбки. — Пойдемте к фургону, возьмем чего-нибудь перекусить.
Они взяли небольшие картонные подносы с дымящимся кофе, сливками в пакетиках и бутербродами. Брэд расстелил на земле толстый коврик, приглашая сесть.
— Согласитесь, так гораздо удобнее, чем сидеть на камнях.
Бутерброды были разрезаны на узкие полоски, и Брэд объяснил:
— Нам порой приходится ходить в гриме по семнадцать часов в день, а с приклеенной бородой не очень-то удобно есть. — Он отхлебнул дымящийся кофе. — Могу поспорить: вы ищете Кэм.
— Вы выиграли, без спора.
— Она только что закончила скидывать всех нас с горы. На этот раз у меня был не очень-то удачный день: я чуть не сорвался и не загремел вниз.
Тор покачал головой.
— Вы совсем как Кэм: говорите таким небрежным тоном о смертельно опасных вещах.
Брэд подумал немного и кивнул.
— Честно говоря, когда за дело берется представитель семейства Стирлингов, безопасность гарантирована. Я проработал с Кэм больше восьми лет. Когда в первый раз услышал, что со мной будет работать женщина, чуть не отказался. А пять минут спустя готов был целовать ей руки от восхищения.
— Что же вас так восхитило? — заинтересовался Тор.
— Мы работали с режиссером, который относился к нам, как к «подсобному материалу». Порядки на съемочной площадке можно было сравнить разве что с концентрационным лагерем. Но Кэм знала, как приструнить его, и в конце концов он отказался от требования выполнять опасные трюки практически без тренировок.
Брэд аккуратно положил в рот полоску бутерброда.
— Кэм знает, как вести себя с людьми. Мы порой начинаем выпендриваться. Вот чего никогда не позволяют себе женщины-каскадеры — выпендриваться и капризничать. Печально признавать, но они куда лучше нас.
— Как вы думаете, когда Кэм сегодня закончит?
— Не скоро… У нас вышли из строя два вертолета, и с воздуха снимали всего под одним углом, так что придется повторить сцену еще два раза. Это займет целый день. — Брэд потянулся и встал. — Мне нужно кое-что обговорить с ассистентом режиссера. Если хотите, могу принести вам бинокль, и вы сможете посмотреть, как работает Кэм.
Тор крепко пожал волосатую руку неандертальца.
— Спасибо. Буду вам очень признателен.
Бинокль остался на студии со времен работы над шпионским боевиком и был очень мощным. Зрелище, открывшееся перед Тором, буквально заворожило его. Он наконец увидел Кэм. Даже на ярком солнце ее фигурка казалась такой светлой, будто она сама излучала свет. Кэм легко двигалась между огромных валунов. Ее грациозные движения завораживали Тора, и он пронаблюдал за ней все утро.
Когда актеры вернулись на обеденный перерыв, Тор надеялся, что с ними вернется и Кэм. Однако она осталась наверху, и вертолет повез ей обед. Вскоре появился Брэд с ленчем для Тора и объяснил, что Кэм работает превосходно, все пока удается, хотя Джек и расстроен из-за того, что солнце может скрыться. И в самом деле, белые хлопья облаков уже наползали на солнце.