о в правительстве, не проведу реформ, не улучшу жизнь тёмных магов. Я пойду… Сделаю это.
Решимость разлилась по телу. Волнение растворилось, словно утренний туман после восхода солнца. Я сняла пояс с артефактами, который слишком явно просматривался на талии под облегающим платьем. Генерал говорил, что слишком сильно чувствует меня, поэтому я не решалась разоблачаться, дабы не сделать наши отношения ещё более напряжёнными. Но теперь у него помолвка, а я… теперь я имею право носить, что хочу. Или, наоборот, не носить, что мне не нравится. Скрываться мне больше не за чем.
Вскоре во всём блеске я была готова предстать перед гостями. Мамочка, разодетая в пышное бальное платье, взяла меня под руку.
— Правильно, Маргарет, — сказал отец, появившийся на пороге спальни. — Не отпускай её ни на минуту! Глаз не своди.
— Не сведу, дорогой, — кивнула мама.
Отец схватился за края моего платья и потянул вверх, недовольно качая головой.
— Как же ты выросла, Лиззи! Вчера ещё была малышкой, девочкой, а теперь вот!
— Не начинай, дорогой отец, прошу тебя.
— Жаль, что меня не пригласили! Из-за домашнего ареста я должен сидеть, не высовывая нос, а то бы сцапал тебя за руку и никому танцевать с тобой не давал!
— Герцогиня Элизабет Валлирийская! — огласили мой появление.
Я двинулась вниз, в освещённую десятком хрустальных люстр гостиную. Мой шлейф медленно скользил по ступеням. Я взялась за поручень и подняла взгляд на заполненный гостями зал, ослеплённая блеском женских украшений и золотых эполетов мужчин в военной форме Ирсланда.
Среди толпы я сразу увидела его, Дерека Олэнтора. Он стоял рядом с королём и Эленой с бокалом, кажется, воды, и сразу остолбенел, увидев меня. Несколько жгучих, как намороженный лёд, мгновений, мы оба стояли, застыв, и не шевелились. Я не могла ни вздохнуть, ни выговорить ни слова в ответ гостям, которые уже начали здороваться со мной. Генерал таращился на мои обнажённые плечи и бриллиантовое колье, обнимающее ключицы, которое сам принёс мне вчера.
А потом, оставив Тира и Элену, Олэнтор решительно двинулся ко мне и, растолкав толпу офицеров, окруживших меня, подал руку, обтянутую белой перчаткой. Я держалась за маму и за перила, стояла весьма устойчиво, — сама не знаю, зачем приняла его руку. От прикосновения даже через ткань меня поразило миллионами игл, сладко-тягучая боль разлилась по телу, отдавая куда-то вниз живота.
— Где тот наряд, который я вам принёс? — хрипло проговорил Олэнтор, не сводя с меня чёрных, как ночь, глаз.
— Вот же он, на мне! — произнесла я, кивнув на платье, и подняла голову повыше.
— Это невыносимо, на вас все смотрят! — прохрипел Олэнтор и, вырвав меня из рук мамы, быстрым шагом повёл в угол зала, где располагались закуски. Подтолкнув меня к столу, он загородил меня ото всех своей мощной фигурой.
Моя мама осталась где-то позади, я совершенно потеряла её из поля зрения.
Генерал выглядел мрачнее тучи. Скулы торчали на бледном мужественном лице. Но выглядел он, надо сказать, шикарно: гладко выбрит, волосы приглажены, пуговицы парадного белоснежного мундира сверкают золотом, стрелки на брюках с лампасами идеально отглажены. Просто герой с величественных полотен, вызывающий восторг и внутреннюю дрожь у всех женщин, собравшихся в зале.
И даже у меня…
— Великолепное платье, Лизонька. Но вам стоит немедленно пойти переодеться, — проговорил Олэнтор, подавая мне бокал с напитком, бурлящим маленькими пузырьками.
— Или вы меня уволите? — ответила я, пригубив напиток.
Олэнтор страшно поглядел на меня и замолчал. Не уволит — я так и знала. Он подал маленький бутербродик, а затем — корзиночку с икрой. Я всё с аппетитом съела — нервничала очень в присутствии большого сильного мужчины.
Через плечо генерала я видела, как Элена стреляла в нашу сторону хищным взглядом и о чём-то лениво переговаривалась с Тиром, вся недовольная. Платье на ней было белое, закрытое по самую шею — видимо брат и жених настояли на скромности. От её взглядов мне только сильнее хотелось есть.
— Ещё, — потребовала я. — Вон тот бутерброд с рыбкой.
— Это ирсландский краб, вкус может быть вам непривычен, осторожнее, — сказал генерал, подавая закуску.
— Давайте-давайте.
Краб мне очень понравился и я попросила ещё.
Его светлость меня кормил, закрывая широкой спиной от гостей, и мне было спокойно и тепло рядом с ним.
Через минуту одумалась. Не стоит мне стоять и кушать из его рук, ведь у него помолвка с другой женщиной. С другой принцессой!
— Довольно, вас невеста ждёт, — я отвернулась от нового бутербродика и надула губы.
— А с вас не сводит глаз Тир, — генерал враждебно покосился на венценосного. — Как вы могли на такое согласиться, Лиза! Как могли согласиться быть с другим! — прошипел Олэнтор.
— Я спасала ваших детей и вас! Вам грозила тюрьма, а может быть, и казнь!
— Я не просил этого делать!
— Я тоже не просила лишать меня титула принцессы! Разве нет?
Мы схлестнулись взглядами.
— Лизонька… — склонился ко мне Олэнтор и хриплым шёпотом произнёс: — Как же хочется вас отшлёпать!
— Как грубо, ваша светлость! — мои глаза расширились до размера блюдец. — Помните, вы как-то поклялись не прикасаться!
— Дерек! — раздался стальной голос Элены, и генерал обернулся, а я скромно поправила прядь волос, упавшую на лицо. — Ну, что ты там застрял и не несёшь мне вина?
— О, что тут у вас с миленькой герцогиней? Здрасте, леди Элизабет, — проговорил Тир, сопровождавший сестру. — Ну же, Дерек, иди дай Элене вина и пригласи невесту на танец наконец! Да поживее!
Король похлопал генерала по плечу, поторапливая.
— Идите! — приказала я Олэнтору, не сводящему с меня глаз.
— Не трогай её Тир, — генерал смерил нас с королём строгим взглядом, и Тир поднял руки, показывая, что трогать не собирается.
Взяв Элену за локоть, генерал увёл в центр комнаты. Принцесса едва поспевала за ним. Полилась музыка, и главная пара вечера закружилась в танце. Сухом, бесчувственном, механическом, словно куклы из музыкальной шкатулки. К генералу и принцессе присоединились ещё пары, но куда более живые.
— Извольте пригласить вас на танец? — сказал король, протягивая руку. — Покажите мне, как танцуют леди высших домов Валлирии, хе-хе.
Король вызывал во мне мерзкие ощущения. После того, как он перевернул судьбы: мою и Дерека, я ненавидела его, и уж точно танцевать не собиралась. Очевидно, что он очень хотел позлить Олэнтора.
— Конечно, — проговорила я, протянув руку и загадочно улыбнувшись.
58
За одно мгновение я призвала заклинание иллюзии и покрыла свою руку ужасным бородавками в надежде, что уродство отвратит Тира и он передумает. Хоть он и жаба-оборотник, но ведь тянется к красивому: лучшим женщинам и драгоценностям!
Только бы сработало…
— Эм-м-м, — что это у вас? — отдёрнул руку король.
— Аллергия на краба, кажется… — проговорила я.
Тир обвёл меня жадным взглядом с головы до ног.
— Может быть, целительный элексирчик? Я страшно хочу с вами танцевать!
Внутри всё вздёрнулось, и как-то сами бородавки разрослись до локтя. На лице и шее тоже зачесалось.
— И впрямь, кажется, у вас аллергия! Лекаря!
Король достал переговорный артефакт и приказал явиться своему личному мэтру. Через минуту, в двери вошёл пожилой мужчина с небольшой бородкой и горбатым носом, как у орла. В руке у него был чемоданчик.
Олэнтор тут же оказался рядом, поглядел на доктора, на короля и на меня с пятнышками на руке и усмехнулся, как будто понял в чём дело.
Элена появилась тут как тут и со сверкающим в глазах превосходством оглядела меня.
Нас окружили ещё женщины и мужчины. Лорды глазели на меня, а девушки — на генерала, касаясь его, как будто случайно, плечиками и ладошками.
— Всем разойтись! — приказал Тир, и гости, словно птицы разлетелись по танцевальному залу и закружились в хороводе.
Элена встала в пару с каким-то усатым офицером, а генерал отошёл к столику с напитками.
Тир и сам недолго стоял возле меня в ожидании лекаря. Увидев в толпе красивую девушку, он тут же со свистом улетел, пожелав мне скорейшей поправки.
Лекарь намешал эликсир и уже протянул мне дымящуюся красноватую жижу в маленькой чашке. Выглядело небезопасно. Принимать подобную гадость мне никак не хотелось, и я объявила, что чувствую себя лучше. И бородавки в один миг исчезли.
— Ну, вот и хорошо! — буркнул мэтр.
Как только он ушёл, ко мне снова налетели кавалеры и принялись представляться, хвастаясь титулами, богатствами и наградами. Возможно, среди них и были достойные красавцы и богачи, но я даже глядеть на них не хотела. Всем отказывала, желая танцевать только с генералом. Но даже ему откажу, если попросит…
Олэнтор, как будто услышал мои мысли, и, опустив голову, медленно прошагал к садовой двери к группе своих офицеров, которые достали сигары и собирались курить.
— Лиззи, нельзя столько кушать, — произнесла мама, отрывая меня от столика с бутербродами. Она глубоко дышала, будто убегала от кого-то. — Будет тяжело танцевать! Погляди, какие офицеры! Я только сейчас заметила, что ирсландцы весьма симпатичные!
Мама помахала себе в лицо. Вся красная, распаренная.
— С тобой всё в порядке? — спросила я.
— Я станцевала четыре танца! Год на балах не была!
— О, какая приятная встреча! — проговорил знакомый голос, отдающий металлическим лязгом.
Передо мной оказался высокий мужчина с седыми бакенбардами и круглым животом, затянутым в модный тёмно-зелёный сюртук. Герцог Витто, мой бывший жених.
— Приветствую, герцоги-и-иня Элизабет! — мужчина коротко хохотнул, будто насмехаясь нашему новому титулу. — И вас приветствую, леди Маргарет. Вы не против, если Лиззи потанцует со мной?
— Я не желаю танцевать сегодня, — отрезала я, готовая вновь напускать бородавок и прыщей.