– Сергей мой друг. Дурак, но друг. Ему хочется, чтобы все вокруг его любили. Не важно как, не важно за что, главное – чтобы любили… Понимаешь? Потребность у него такая.
– А о том, что Сергей – бисексуал, знаешь только ты?
– В России, пожалуй, да.
– А промолчать об его наклонностях ты бы не смог? Кристина так его любит…
Артем посмотрел на меня, усмехнулся и выдал:
– А что это изменит? Я промолчу. Но этот… идиот! Он же краев не знает – попадется!..
– Но почему он все же решил тебя убить?! За что?!
– А это просто. Я ему сказал – уничтожу. А бизнес его отца на большую половину – наш. Точнее, мой. Я им деньги на развитие давал.
– И он решил…
– Да, – вздохнул Артем и потянулся, – этот идиот решил, что я выполню обещание. Разорю его отца, ему самому перекрою кислород… Он прямо с курорта связался с наемниками и оплатил заказ. Со страху.
– А откуда у него взялся телефон этих киллеров? Их в газетах с объявлениями не больно-то печатают…
– У Сергея друг один был. Собутыльник из бывших зэков. Он ему этот телефончик и шепнул.
– Понятно. Разносторонний у нас парень Сережа… Но почему сразу убийцам звонить?! Неужели он не мог с тобой поговорить?!
– Сережа? Поговорить? – усмехнулся Артем. – Он избегает столкновений, он любит. Ему проще купить новый костюм и столкнуть друга в пропасть; убить, но не лишиться его любви.
– Боже, да он больной!
– Согласен. Потребность в любви у него болезненная.
– И все же я не понимаю. Почему заказ на твое убийство он четко привязал к твоему дню рождения?
– Это из-за Кристины. Она знала, что мать будет против Сергея, у них с Гиви все давно обговорено… И Криська решила на моем дне рождения, при большом стечении народа, объявить о разрыве помолвки с прежним женихом и представить в этой роли Сергея. Тогда бы Нана не отважилась на громкий скандал, проглотила бы пилюлю…
– Ты это серьезно? – усмехнулась я. – Все это замыслили ради того, чтобы матушка не от таскала дочку за кудри? – Артем не ответил. До тянулся до бутылки с виски и хлебнул из горлышка. – Ты что-то недоговариваешь. Почему
Сергей решил тебя убить? Ведь не из-за родни же Кристины в самом деле. Никуда бы они не делись: приняли б родственника, Кристина – девушка упрямая и своевольная.
Артем отер губы тыльной стороной ладони, сгорбился.
– Все дело в деньгах, – сказал он чуть слышно. – Сергей собирался перед убийством занять у меня крупную сумму. А срок контракта был оговорен не «до», а, так скажем, максимально пролонгирован. «Торпеду» просто внедрили заранее, но убить она должна была по сигналу, когда деньги были бы получены. На носу праздники, я мог быть занят, Сергей боялся не успеть обговорить условия и детали…
– Обрадовался, когда узнал, что сборище в этом доме отодвинуто на десятое января, – безжалостно закончила я. Все встало на свои места. Муслим Рахимович был прав, говоря, что по телефонной переписке Алины невозможно понять условия и детали контракта. Четко там обозначался, как мы думали, только крайний срок. Но все оказалось проще и гаже. Убийством друга Сергей преследовал две цели. Обеспечивал тайну своих сексуальных пристрастий и – главное – получал от покойного друга деньги. А это серьезный мотив. Вряд ли Ирина Владимировна стала бы забирать у нового родственника субсидии, полученные от покойного сына…
Сергей оказался еще большим мерзавцем, чем я могла предположить.
– Он и в самом деле больной, – жестко сказала я. – Больной на всю голову, не исключено, что с рождения.
– Теперь ты понимаешь, почему я его отпустил? – вскинул на меня Артем измученные глаза.
– Что-о-о?! – выпучилась я. – Я понимаю?! Да таких придурков надо изолировать!!
– Он… он… ты же сама сказала, Алиса, больной!
– А горничная Люда была здоровой!! И ты тоже хворать не собирался! И Ирина Владимировна! Она бы долго прожила после твоей смерти, а?!
– Алиса, – сморщился от моего крика Артем, – не надо. Он мой друг. Мы выросли вместе, я не мог отдать его милиции…
– А мне он никто, – четко отрезала я и потянулась в карман за мобильным телефоном. – Такая мерзкая слякоть, такой трусливый недоумок, как Сергей, ногтя Людмилы не стоит! Девчонка работала, мечтала накопить денег на какие-то бухгалтерские курсы, никому вреда не делала, а умерла из-за этой крысы! Крысы, заказавшей убийство лучшего друга. Ради денег, ради своего спокойствия, ради светлой, извращенной слезы над могилой друга. Преданного, но так и не разлюбившего.
Я искала в памяти мобильного телефона номер Муслима Рахимовича, одновременно брала трубку городского телефона…
– Поздно, Алиса, – услышала я голос Артема, – поздно. Сергей уже на борту самолета
«Люфтганзы». А это территория другого государства, оттуда вам его не достать.
Я безвольно опустила руки, посмотрела в глаза Артема – совсем истосковавшиеся, как у собаки, которую обидел добрый хозяин, – и сказала:
– Поэтому вы меня в подвале заперли?
– Да, Алиса. Если бы ты позвонила Муслиму, Сергея успели бы задержать в аэропорту. А так… теперь… он недостижим… Муслим даже не успеет в Интерпол позвонить и документы на задержание оформить. Заказ на мое убийство Сергей отменил, все закончено, Алиса. Прости.
Я встала. Собрала складной стульчик и повесила его под стол.
– Ты уходишь? – виновато спросил Артем.
– Да. Мне противно.
Я могла бы добавить: «Находиться в этой комнате, дышать с тобой одним воздухом, смотреть на тебя, слушать», но не стала. Артем и так все понял. Нажал на кнопку и позволил двери раскрыться.
Я ушла из комнаты, в которой два избалованных барчука сидели над бутылкой виски и говорили: «Прости, дружище! Я виноват, я негодяй, но мы столько пережили вместе!»
И зачем было вспоминать, что где-то в недрах огромного дома, в маленькой каморке, через распахнутые голубые ворота отлетела чья-то душа? Что были еще две смерти… Пусть люди эти были гадки, но они погибли, и трупы их на Сереже висят, как гирлянды на новогодней елке…
Где им понять, где вспомнить…
«И вечный бой, покой нам только снится…»
Стоя над раскрытой сумкой, я собирала вещи. Сортировала: подарки в сторону, свою одежду внутрь баула. Я не хотела увозить с собой воспоминания. Мне опротивел этот дом. И люди, считающие, что смерть прислуги можно оставить безнаказанной. Артем спасает семью от скандала – и это для него главное.
А для меня наоборот. Мне каждую ночь снится Людмила…
Дверь опостылевшего купе распахнулась, в комнату вошел полковник.
Я взглянула на него мельком и продолжила складывать вещи.
Муслим Рахимович подошел, взял меня за руку, держащую на весу пушистый свитер, тихо сжал запястье:
– Алиса, я прошу вас, не надо. – Когда начиналась эта история, комитетчик отважно мне «тыкал». Но все давно изменилось. Теперь мы были на «вы». – Вам надо остаться.
– Мне не надо.
– Прошу вас, Артем болван. Но вы-то умная, рассудительная девушка. – И обернулся на звук. В спальню вошла Ирина Владимировна и тихо прикрыла за собой дверь. – Ирина, ну скажи!
Вяземская подошла ближе, взяла с кресла сложенную стопку подарков, положила ее в мою сумку, но сказала обратное:
– Пожалуйста, Алиса, не надо горячиться.
Артем поступил с вами плохо…
«Плохо?! – одними губами усмехнулась я. – Два с лишним часа в подвале, в котором я чуть не чокнулась от страха и неизвестности, – это плохо?!»
Я выдернула запястье и продолжила скатывать свитер.
– Алиса, – проговорил полковник, – еще ничего не закончилось, остались люди, убившие
Жанну, причастные к смерти Людмилы… Если вы уедете сейчас, они продолжат убивать.
Останьтесь! Их надо найти.
Муслим Рахимович подобрал нужные слова. Я села на край кровати и произнесла:
– За мной сейчас приедет друг. Он уже едет.
– Остановите его!
– Нет. Я хочу уехать. – И подняла глаза на полковника. – Я так устала!
– Я понимаю, Алиса, понимаю. – Муслим
Рахимович сел рядом и обнял меня за плечи. —
Но надо. Понимаете, надо. Поймать мерзавцев, которые зарабатывают деньги кровью. Все должно остаться, как прежде, – Артем в больнице, вы его невеста… Вам надо остаться в этом доме, без вас у нас ничего не получится… Сергей связался с убийцами, отменил контракт, и вы единственная ниточка, связывающая нас с преступниками.
Думая, что вы беременны, они явятся за долей.
Я потрясла головой:
– Я не могу. Я устала.
– Ну хорошо! Ирина, ты можешь дать Алисе шофера и машину с тонированными стеклами? Она сегодня уедет. Отдохнет. А завтра вернется. – И склонился к моему лицу: – Ведь ты вернешься, Алиса?
Я не ответила. Взяла мобильный телефон и повторила последний номер:
– Вася, возвращайся домой. Я сама к тебе приеду… Нет. Не надо. Приеду и все объясню.
Скоро приеду.
…Когда хозяйский лимузин, вывозивший меня из усадьбы, показался за воротами, его со всех сторон атаковали журналисты. Блики фотовспышек, пробивая чернь стекла, били в лицо; я съежилась на заднем сиденье и, прикрывая лицо растопыренными пальцами, смотрела сквозь них, как охрана воюет с разбушевавшимися газетчиками.
Муслим Рахимович предупредил меня, что встреча будет жаркой: когда откуда-то в прессу просочилась информация о болезни наследника миллиардного состояния и о появлении у него беременной невесты из низов, папарацци взяли в осаду не только усадьбу, но и больницу.
Но к такой встрече я все же оказалась не готова. Людские тела со всех сторон падали на стекла. Машину блокировали растопыренные руки. Неслись крики: «Ирина Владимировна, а правда, что ваш сын серьезно болен?! Ирина Владимировна, одну минуточку, только одно слово…»
Каждый год второго января к дому Вяземских стекались журналисты и по появлению гостей делали прогнозы: какая девушка наденет вскоре бриллиантовое кольцо, кто из деловых партнеров в фаворе у Вяземской, кого не пригласили, звезда какого калибра осенила небосклон и каков у нее гонорар…