– А мне какое дело?! Сегодня кулебяка на ужин! Тесто не поспеет!
– Да хватит вам и этих дрожжей!
– А если гости?! Позвонит хозяйка и скажет – гости! А я ей – ужин на гостей не рассчитан?! Так, что ли?!
Я подошла к рассерженной поварихе и ее помощнице и спросила:
– У вас что-то случилось, Лидия Ивановна?
– Да эта бестолочь, – отмахнулась начальница поварешек, – вечно все забывает. Сто раз ей напомнила – купи дрожжей, купи дрожжей. А она – ноги, видишь ли, стерла…
– Так давайте я схожу! – обрадованно воскликнула я. – Я через заднюю калитку, мимо журналистов, – туда и обратно! Вы только охрану предупредите, чтоб замок открыли…
Лидия Ивановна прищурилась, посмотрела на виноватую Елену и кивнула:
– Ладно, иди. Купи две пачки. Охрану я предупрежу, что отправила тебя в магазин. Спасибо.
Вот странное дело. Похвалы и благодарность от подтаявшей ледяной скульптуры бизнес-леди Вяземской не доставили мне и сотой доли той радости, которая возникла от скупого «спасибо» румяной поварихи. «Меня простили! Меня простили! – стучало в голове, когда я надевала джинсы и шубку, достав их из шкафа шикарного купе. – И приняли обратно!»
И даже тени сомнения в правильности поступка не возникло, когда я выбежала из калитки на тропинку, огибающую усадьбу по забору и ведущую до проезжей части. Я рысью, в самом праздничном настроении, доскакала до поселкового магазина, цапнула с прилавка дрожжи и понеслась обратно – у Лидочки Ивановны пироги! Ей нужно тесто затворить!
Но, пробегая мимо аптечного киоска, затормозила. «Куплю прокладки», – напомнила себе и вошла в крошечное теплое помещение на двух покупателей и складик за спиной аптекарши. Выбрала товар, уже начала расплачиваться, когда за спиной хлопнула юркая «запружиненная» дверь ларька.
Кто-то встал сзади меня и, тяжело дыша в затылок, произнес с неприятной хрипотцой:
– Ну, здравствуй, подруга. Как дела?
Рука, протягивающая через окошко деньги, замерла, Я оглянулась и встретилась глазами с невысоким круглоголовым крепышом в норковой шапке.
Секунды три мы рассматривали друг друга. Я испуганно, крепыш все более недоуменно.
– Простите, обознался, – ошарашенно про изнес он, сдвинул шапку на затылок и сделал шаг к выходу.
Потом обернулся, взглянул пристально и, покачав головой, вышел.
А у меня чуть не сложились ноги в коленках. Чуть не сплющились от ужаса легкие: дыхание минуты на три сбилось…
Забыв о прокладках и аптекарше, я вышла на улицу, обойдя киоск, выглянула за угол.
Крепыш стоял перед раскрытой дверцей «ауди» и, пожимая плечами, объяснял что-то шоферу.
– Да со спины точно она! – донеслось до меня. – Сказали же, выйдет через заднюю калитку… Я б ни за что не обознался!
«Журналисты?! – пугливо сновали мысли. – Кто-то из охранников подрабатывает, стучит собратьям по перу?!»
Но нет. Если бы это были папарацци, то, во-первых, у крепыша обязательно был бы фотоаппарат, а во-вторых, он ни за что не стал бы говорить – простите, обознался. Тот, кто проинформировал его о моем выходе, почти наверняка сказал: «Выходит та самая беременная горничная».
Но крепышу была нужна не сенсация в моем лице. Он принял меня за… Алину. Бандиты перестали общаться через телефон и решили просто подкараулить «подругу» возле дома и задать ей все вопросы в лоб.
Победила осторожная жадность.
«Интересно, Муслим Рахимович знает, что бандиты нашли информатора в доме? Теперь это сделать было не так сложно, товарищи могли прикинуться любопытными журналистами. Папарацци вокруг семейства Вяземских сейчас крутились с избытком, особенного подозрения такая просьба не вызвала бы».
Крепыш обошел машину, сел рядом с водителем, и «ауди», набирая скорость, поехала… не к поместью. Автомобиль помчался в сторону столицы.
Для принятия решения у меня было не более нескольких секунд. Выскочив из-за ларька, я подбежала к бежевой «девятке» с желтым прямоугольником «такси» на крыше, стоявшей рядом с остановкой автобуса, и как сумасшедшая забарабанила в стекло:
– Откройте! Откройте! Вы свободны?!
Водитель перегнулся через рычаг переключения скоростей и открыл мне противоположную дверцу:
– Свободен. Куда ехать?
– Вон за той машиной! – плюхнувшись на сиденье, выпалила я. – Муж к любовнице отправился, надо проследить!
Водитель хмыкнул и прытко вывел машину на проезжую часть.
– Только осторожно, – молила я, не отпуская глазами задний бампер «ауди». – Он у меня раньше в милиции работал, хвост мигом засечет!
– Не переживайте, барышня, – уверенно басил шофер в потертой кожанке и заляпанных маслом джинсах. – Мы тоже не пальцем деланы! Доставим в лучшем виде.
А я тем временем обыскивала карманы и сумку в поисках сотового телефона. Муслим Рахимович ищет негодяев по всей Москве, я тут сижу у них на хвосте, надо сообщить о пути следования, продиктовать номер «ауди» и вообще доложить о ситуации.
Довольна я была собой сверх меры! Какая молодец – определила неприятеля, подслушала, теперь вот догоняю…
Ни в сумке, ни в карманах мобильника не оказалось. Мой телефон остался в купе, в кармане атласного костюма.
«Бестолочь! – ругала я себя на все корки. – Дура бестолковая! Ворона! Тупица! Обрадовалась: меня простили, меня простили! Забыла обо всем на радостях, идиотка!!»
– Простите, у вас мобильник есть? – спросила я шофера.
– Разряжен, – буркнул тот.
– Я заплачу!
– Это само собой, – согласился водитель и вывел машину на МКАД. – Но он разряжен. – И покосился с подозрением: – А деньги у тебя, голубушка, вообще-то есть? На слежку хватит?
Я молча показала раскрытый кошелек, и шофер заткнулся.
«Как все не вовремя! Непрофессионально, глупо!»
Еще пеняла на привязанность к законам жанра… Вот, нате, получите – все как по писаному! Когда необходима связь, она отсутствует. Как мозги в некоторых головах.
Об идиотках, наверное, и романы легче сочинять. Их, поди, и запутывать не надо, сами себе проблем накрутят…
И кстати, не поглупеть ли срочно Алле? Для обогащенного развития сюжетной линии, так сказать…)
Минут через двадцать «ауди» свернула к городу. Мы, прячась за безумно торопящейся маршруткой, повторили их маневр. Еще через пять минут подъехали к стоянке гипермаркета.
– Ждать будем? – зевнул шофер. – Или зазноба тут работает?
– Нет, будем ждать, – категорически заявила я, думая: «А не сбегать ли рысью до телефона-автомата? Вон их сколько на крыльце…»
Но не решилась. Откуда знать, зачем отправился в магазин крепыш в норковой шапке? Вдруг на минутку за бутылкой и буханкой за глянул?
Но поднадзорный появился на ступенях магазина только через двадцать минут. С тяжелым пакетом и сотовым телефоном.
Разговаривая по телефону, он дошел до «ауди», забросил пакет на заднее сиденье и, открывая переднюю дверцу, бросил скользящий взгляд налево.
Я тут же сползла почти до пола. Но подумала при этом почему-то вот что: «А у Лидии Ивановны, наверное, уже тесто для кулебяки поднялось… На старых дрожжах».
Проехав насквозь высокорослый спальный район, «ауди» проскочила вдоль промышленных заборов и углубилась в переулки сталинской застройки. На малой скорости обогнула дом с арочным въездом и порулила во двор.
– Мне заезжать? – спросил водитель.
– Нет, – подумав секунду, ответила я и, расплатившись за работу, вышла на улицу. Двор шестиэтажного дома, судя по всему, имел единственный проезд, и нам в нем незачем было светиться.
Бегом преодолев длинный арочный тоннель, подошла к углу и выглянула.
«Ауди», как назло, остановилась между двумя подъездами, четвертым и пятым, и понять, куда именно зашли два мужика, было невозможно. Но на свежем снегу должны были остаться отпечатки следов.
Я все же выждала несколько минут за углом, а потом пошла вперед медленным прогулочным шагом.
Отправилась в разведку, надеясь, что определение подъезда длинного многоквартирного дома поможет Муслиму Рахимовичу с вычислением берлоги неприятеля.
Во дворе гуляли дети. Малыши и каникулярные подростки. Они катали рыхлые шары из свежего снега и строили крепость.
Я обошла двор по пешеходной дорожке, добрела до «ауди» и тут же похвалила себя за догадливость: цепочка из слегка присыпанных снежком следов четко вела к четвертому подъезду. Я подошла ближе к крыльцу, собираясь запомнить нумерацию квартир, но дверь распахнулась, едва не ударив меня по носу, и на улицу вышла сгорбленная подслеповатая бабушка в коричневом пальто и вязаном платке.
Мой контингент. Люблю бабулек.
Я улыбнулась:
– Простите, а какая это улица? Я заблудилась…
Бабулька назвала мне точный адрес и приветливо сказала:
– А какой дом тебе нужен? Какая улица?
– Да я записку с адресом потеряла, – «смутилась» я. – А где у вас ближайший телефон-автомат?
– Ой, далеко, – огорчилась за меня старушка. – Тут все поснимали, поломали… Придется до метро топать. – И прищурилась. – А тебе позвонить нужно?
– Да. Срочно.
– Так пойдем. От меня позвонишь. Если срочно нужно…
И, не дожидаясь моего согласия, повернулась к двери.
Пожалуй, сегодня звезды были благосклонны, мне везло. Если Муслим Рахимович скажет – оставайся там неподалеку и жди группу захвата (как-никак я одна знаю в лицо двух бандитов), – дожидаться буду в тепле. Напрошусь в гости к приветливой старушке, проведу время до приезда органов не только в комфорте, но и с полезностью. Расспрошу бабулю о соседях. О том, кто живет в подъезде, кто приезжает на синей «ауди»…
В подъезде пахло кошками и щами из квашеной капусты. Мы поднялись на третий этаж, бабулька позвякала ключами и распахнула дверь:
– Вон телефон на тумбе. Звони.
Я перешагнула порог, сняла шапочку, взяла трубку совершенно нового, весьма навороченного аппарата.
Замки за моей спиной продолжали щелкать. Задвинулась щеколда…
Я оглянулась и увидела… совсем другую бабушку.
Под голой лампой на длинном шнуре про вода стояла странно помолодевшая женщина – лет пятидесяти, ни годом больше! – и стягивала с русой головы старушечий застиранный платок. Ее только что отвисши