– Литиция, ты не видела здесь его величество? – неожиданно спросил муж, прерывая мои догадки самым неожиданным вариантом.
– Короля? Здесь? – удивленно переспросила я, поморщив лоб.
– Понятно, значит, не видела, – выдохнул мужчина, резко поднимаясь с места.
– А что стряслось? – поинтересовалась я, встав с места и последовав за ним к выходу в сад.
– То, что наш драгоценный монарх запропастился черт знает куда, – выпалил Ник. – Вчера вечером своевольничал на совещании, не желая поступаться мнением перед министрами и советниками. Потом подевался куда-то на полночи, утром буквально заскочил в свои покои на минутку, и снова ушел! Да так, что никто не понял, куда именно. Лишь задействовав все ресурсы, мы выяснили, что его видели возле корпуса, где живут участницы отбора.
– Думаешь он… пробирался к одной из…
– Подозреваем ли мы, что он провел эту ночь со своей иномирской невестой? – фыркнул темный маг. – А сама как думаешь?
– Да уж, похоже, он окончательно разозлился и разошелся на полную, – присвистнула я.
– Не то слово. Однако же проблемный нам попался…
Как вдруг Ник замер и жестом приказал мне остановиться. Растерявшись на секунду, я проследила за его взглядом и увидела, что в уютном уголке сада, прячась за стеной кустов самшита, стояли Артур… и Адель! Более того, Адель, нежно трепещущая в его объятиях! Красивая, робкая, в легком пастельно-розовом платье, выглядывающем из-под черного плаща.
Адель, которую король страстно целовал, прижимая к себе!
– Я… ваше величество, я… – сбиваясь, прошептала девушка, когда он выпустил ее губы.
– Прости, знаю, не лучшая идея – тайком целовать тебя перед самым испытанием, – вздохнул он, запуская пальцы в ее белокурые волосы. – Но у меня просто больше не было сил сдерживать себя. Не знаю, как я так умудрился, и понимаю, что это немного неправильно с моей стороны. Только вот поделать ничего с собой не могу. С самого первого раза, как увидел, меня тянет к тебе необъяснимой силой. Кажется, я люблю тебя. По-настоящему люблю.
– И я… я тоже… – счастливо всхлипнула Адель, принимая новый страстный поцелуй…
В то время как Катерина, стоявшая в нескольких метрах, смотрела на них с окаменевшим лицом. Словно не верила, что глаза и уши сейчас не лгали ей.
А потом… а потом сорвалась с места, и развернувшись понеслась прочь, вытирая на ходу слезы, брызнувшие из красиво накрашенных глаз.
– Эй! Куда это ты собралась?! – строго выпалил Ник, поймав меня за руку, когда я порвалась следом за ней.
– Она ведь…
– Да, ей больно, – выдохнул мужчина, напряженно глядя мне в глаза. – И мне тоже очень жаль ее. Но ты ведь понимаешь, что это – наилучшее, что вообще могло случиться?
– Понимаю. Но Ник, послушай, так ведь нельзя! Я не могу так! Не могу просто…
– Литиция, так нужно, – отчеканил мужчина, не отпуская моей руки. – Если сейчас ты побежишь за ней и утешишь, она может передумать, захочет выяснять отношения, возможно в результате они с королем снова сойдутся. А так она сейчас в шоке, на эмоциях и наверняка провалит испытание, став первой из двух претенденток на вылет. Что автоматически значит – вылетит, потому что Агата не упустит такой возможности избавиться от нее. И в таком случае нам точно не нужно будет волноваться о том, что эти двое еще могут помириться. Ее борьба за корону закончится и мы сможем сосредоточиться на поиске Верховной, с которой станет намного легче свести Артура. Поэтому ты сейчас никуда не пойдешь и дашь ей самой оплакать свое разбитое сердце.
– Прости, но нет! – заявила я, вырывая руку. – Это бесчеловечно, я не могу оставить ее…
– В таком случае, это приказ, – холодно проговорил темный маг, и в этот момент я впервые за долгое время ощутила стальную волну, которая разливаясь от браслета, сковала меня. – Ты не пойдешь за ней и позволишь этой девушке плакать в одиночестве по своей потерянной любви.
Что-то сжало мое сердце. Сильно, до боли. Вместе с волной заклинания, которое не позволяло мне броситься вдогонку за Катериной, я ощутила это мерзкое, склизкое чувство. С которым, сверкнув глазами, отвесила Нику звонкую пощечину!
– У тебя нет сердца, – прошептала я на грани всхлипа. И не оборачиваясь, ушла прочь. Туда, где не было Катерины. Как и кого-нибудь другого, кто увидел бы, как я плачу.
Следующие пару часов прошли для меня, словно в тумане. Лишь звонок разъяренной Агаты, которая не могла меня найти, помог мне немного прийти в себя. Пообещав, что сейчас буду на месте, я поправила макияж и направилась на место сбора, откуда кураторы повели участниц к арене, где проходило сегодняшнее испытание.
И Катерина, как нетрудно догадаться, это испытание с треском провалила! Буквально сразу, на первой же загадке, которую, казалось, даже не слушала, продолжая беззвучно оплакивать свои чувства. Пускай слезы больше не лились с ее глаз, а размазанный макияж был наспех смыт, на бедняжке все равно не было лица. Казалось, она просто не воспринимает ничего из происходящего вокруг, лишь неподвижно стоит перед механическим сфинксом, чьи стальные губы сообщают, что она ответила неверно и испытание для нее закончено.
После такого оглушительного провала больше не осталось сомнений в том, кто будет первой претенденткой на вылет. Ведь даже самые неудачливые из неподготовленных горожанок хоть на парочку загадок, да ответили!
Однако главным ударом для нее стала церемония отсева. На которой Артур, сказав: «Прости», – отдал последнюю голубую розу Шарлотте, оставляя без цветка одну из последних горожанок на отборе.
Она понимала. Понимала четко и ясно: это был момент прощания. Вот так просто, раз и навсегда.
Кажется, в этот момент Агата сдерживалась из последних сил, чтобы не откупорить бутылку шампанского прямо здесь и сейчас. Ее глаза радостно светились, а улыбка триумфального злорадства растянулась так широко, что казалось, еще немного, и она буквально располовинит ее голову. Конечно, ведь то, ради чего эта женщина так упорно трудилась, буквально само упало ей в руки! Поэтому момент, когда она вышла на середину зала для объявления финального аккорда вечера, был моментом ее триумфа.
– А теперь настал момент Повязанной сказать свое последнее слово! – торжественно проговорила распорядительница отбора, почтительно указывая на Аманиту, которая с надменным видом поднялась со своего обитого бархатом кресла и вышла вперед. Чтобы встав перед двумя девушками, сосредоточенно посмотреть каждой в глаза.
Гробовая тишина длилась несколько невыносимо долгих секунд. После чего прозвучал ее полный самолюбования голос:
– Торжественно заявляю и клянусь перед богами, что эта девушка совершенно точно не является Верховной! – провозгласила она и указала рукой на вздрогнувшую участницу…
Которой была не Катерина!
Кажется звук, с которым на пол упала челюсть Агаты, пролетел по всему бальному залу громогласным эхо.
Повисла гробовая тишина. Кажется, до этой секунды уже никто из присутствующих даже не сомневался, что сейчас именно Катерина пойдет собирать вещи. Так что теперь всех и каждого накрыло непреодолимым ступором. Прошло не меньше минуты, прежде чем Агата наконец ощутила, что ее язык отпустило полное онемение, и она смогла кое-как произнести прощальную речь для покидающей отбор участницы. После чего произнести заключительные слова, с которыми вечер официально заканчивался и все расходились «по домам».
Увы, мои опасения оправдались: похоже, кураторам следовало пройти на ковер! Потому что едва присутствующие начали покидать бальный зал, в групповой чат кураторов пришло сообщение от Агаты:
«Все НЕМЕДЛЕННО в мой кабинет!»
Кто бы мог подумать, но внезапно призыв прийти и получить вздрючку «за компанию» меня порадовал! Потому что это давало мне вескую причину не возвращаться в наши апартаменты, где наверняка встречу Ника если не сразу, то уж точно до того, как пойду спать. А видеть сего сейчас, после произошедшего сегодня, мне не хотелось. Так что преисполненная какого-то странного, немного безумного воодушевления я направилась в корпус, где жили участницы. При этом, конечно же, не забыв на подходе к кабинету Агаты напустить на лицо обеспокоенное негодующее выражение.
Как оказалось, все кураторы подошли почти что единовременно. И ничего не говоря, просто стояли перед закрытой дверью несколько минут, пока в коридоре не появилась злая как черт Агата, за которой непринужденно и гордо вышагивала Аманита.
– Отлично! Вижу, вам хватило ума не опаздывать, – прошипела она, открывая дверь, и буквально загоняя всех внутрь.
Подождав, пока собравшиеся усядутся на стулья, привычно стоявшие полукругом напротив ее рабочего стола, Агата встала напротив Аманиты, и скрестив руки на груди, злобно протянула:
– Ну и что это, черт возьми, было?
– Что именно вас интересует? – все так же надменно поинтересовалась официальная Повязанная таким тоном, словно ее здесь сейчас никто и не вычитывал.
– Церемония отсева! – выпалила распорядительница, сжимая от ярости кулаки.
– А что не так с церемонией отсева? – как ни в чем не бывало, переспросила Аманита.
– То, что ты должна была выгнать другую участницу! – зашипела женщина, буквально брызжа слюной. – С какого перепугу ты не указала на Катерину?!
– Разве я должна была на нее указать? – удивленно вздернула бровь она. – Вроде ведь вторая девица – та, которую я вышвырнула – не была аристократкой? Так какая разница?
– А разница в том, что она, твою мать, была той, кого мы все это время больше всех старались выгнать с отбора всеми своими силами! И только не говори, что ты об этом забыла! Так почему же указала на другую девушку, когда нам наконец выпал такой шанс?!
– Потому что эта «другая девушка» на неделе столкнулась со мной в коридоре и залила кофе мое новое платье, – заявила Аманита, и в мгновение ока добилась невероятного результата, кажется доведя распорядительницу до грани сердечного приступа.
– Ты что, рехнулась? – прошептала она дрожащими от ярости губами. – Платье? Ты не воспользовалась такой возможностью просто потому, что тебе кто-то испоганил платье?