– Страшненькая поговорка. Однако верная.
– А еще у нас говорят – meil on rahaga halb, aga inimestega väga hea! Слыхали?
– Ну да… Про деньги что-то… Все хочу спросить – как там, на старом кордоне?
– Да нет там никого, – пожала плечами девушка. – Кроме начальницы.
– Как нет?
– Да так. В поход все ушли. На Койву!
– Куда-а?
Это известие почему-то расстроило лесника, он тут же пояснил:
– Я про медведя говорил, помнишь?
– Ну… так это, краем уха.
– Напрасно! Зверюга опаснейший. Так он в тех местах бродит! Охотники видели, говорили… А пионеры по какой дороге пошли?
– Ну-у… – Лиина задумалась. – Я могу по карте…
– Так покажи! Я карту… сейчас. Эх, надо их предупредить… как бы не было поздно.
Ян Викторович снова отправился в дом. Парни же стояли у забора и смотрели на лесную чащу.
– Эй, вы что там? – окликнула девушка. – Медведя увидали?
– Медведя – не медведя… – тихо протянул Иван. – А у меня такое чувство, что кто-то за нами шел. И сейчас наблюдает! Скажи, Тынис?
– Ну да.
– Да никого там нету! – Выбежав за ворота, девушка смело пошла к лесу. Остановилась у самых зарослей, оглянулась… и показала язык: – Keegi! Ни-ко-го!
Шли весело, хорошо, хоть дорожка оказалась не такой уж и легкой. Тропинка то расширялась, то сужалась совсем до невозможности – едва пройти, а как-то даже вдруг исчезла, растаяла в ельнике, стоило больших трудов ее отыскать! И снова зашагали гуськом: впереди неутомимая Светка, за ней Женя, потом – юннаты, замыкали шествие Елена Сергеевна и Тая. Обе были нынче в штанах, и этого немного стеснялись, причем Тая – больше, чем кто-то другой. Да что там говорить, ведь совсем недавно не кто иной, как старшая пионервожатая проводила очередной сбор на тему этики и эстетики, где и выдала главный постулат: брюки на девушке – нонсенс! Некрасиво, безнравственно, аморально!
Хоть и безнравственно, а нынче вот пришлось влезть! Не в платье же по лесу шастать – неудобно, да и комары, слепни, мошка. Хорошо, хоть чем ближе к реке, тем сильнее ветер – уносило мошку и прочих кусачих гадов.
Главной была назначена Тая. И первый же привал вышел комом, как недопеченный блин! Пока организованно пели песню, забыли про дрова, потом пока натаскали хворост, пока разложили костер… Повесив котлы, Кротова быстренько сварганила супчик из крупы и тушенки, на второе сварила гречку. Здесь, на природе, ее умяли все, даже те, кто обычно не ел и дул губы. Потом еще долго чистили котлы…
Бедолага Тая бегала туда-сюда, особо не представляя, что от нее надо и что требовать о ребят. От собственной бестолковой суеты она быстро умаялась и села на камень, обреченно глядя вдаль.
– Ну, скажи ей… – Женька стукнула Кротову локтем. – Пусть дежурных назначит, ответственных за дрова…
– За дрова! Вот же ж… – негромко выругалась Светка. – Топор они взяли. А колун забыли, конечно! Хорошо, хоть я про пилу вспомнила! А то бы тут… А про дежурных – правильно. Ты сама ей подскажи!
– Не. Она меня и слушать не станет. И так вон зыркает… после вчерашнего педсовета. Предупреждали же: поход – не пикник!
– Да уж, вы теперь с ней – как кошка с собакой.
– Да и черт с ней! Детей не крестить. Да и я не школьница. Но в бардаке-то таком нельзя! Добром это не кончится.
– Да уж… – Согласно кивнув, Кротова радостно дернулась. – Елену Ивановну попросим, вот что!
Елена Ивановна Хрустикова вела в школе биологию и географию, иногда прихватывая и химию. Учебной нагрузки у нее всегда было с избытком, а потому ни в какие общественные дела Хрустикова не лезла, да и вообще вела себя тихо и незаметно: что скажут, то и делала, но не более того, и во всем слушалась начальство. Лет около сорока, худенькая, небольшого росточка, с короткой мальчишеской прической, Елена Ивановна относилась к той породе женщин, что до старости считаются «девочками». При этом она уже давно была замужем, имела взрослого сына-студента и первоклассницу дочь. Дети ее любили, но не слушались, как это часто случается. Вот и сейчас…
– Ратникова! Мила! Я кому говорю? Миску за тобой кто мыть будет? Когда помоешь? Мы уходим уже! Снеткова! Ты зачем Горского бьешь? А ну-ка, перестань сейчас же! Что значит – за косы? Та-ак… Все на месте? Ващенков где? Читает?
– Классные у вас брючки, Елена Ивановна, – заценила Кротова.
Хрустикова быстро оглянулась:
– Правда? Я сама сшила. По лекалам.
– Очень хорошо вышло. Вам идут!
– Спасибо.
– Елена Ивановна. – Сочтя предварительную подготовку оконченной, Кротова перешла к главному – сказала и про дрова, и про дежурство, и про все такое прочее, без чего невозможно обойтись в походе.
– Да, и как у реки встанем, пусть мальчишки яму для туалета выроют. Чтобы только туда и ходили!
– Ага, ага, – закивала Хрустикова. – Я все Тае передам. Обязательно. Так! Ребата-а-а! Все! Собираемся, уходим.
Шли, конечно же, не торопясь – нога за ногу телепались. Так ведь и куда было спешить? Да и места вокруг раскинулись красивейшие: прозрачные голубые озера, березовые рощицы, полянки с клевером, колокольчиками и кашкой, лесистые холмы – «кручи» и даже скальные выступы на обрывах по берегам бурных речек! Было на что посмотреть, что сфотографировать, обсудить…
– В этих самых местах, ребята, когда-то проходил ледник. Именно он и принес эти огромные камни.
Ну да, камней – здоровенных валунов – здесь хватало.
Как бы то ни было, а к исходу второго дня пути, впереди, за деревьями, вдруг возникла сверкающая синь, бескрайняя, словно море!
– Река! – обрадованно заголосили ребята. – Речища! Ого, широченная!
– Вот она какая – Койва-река! – Елена Ивановна восторженно тряхнула головой. – Никогда к ней с этой стороны не подходила. А ведь, в принципе-то, совсем рядом. Но словно совсем другая страна! Горная.
– Я здесь на пароходике плавала, – вспомнила Тая. – Давно, еще школьницей.
Искоса глянув на Женьку, пионервожатая поджала губы и принялась командовать, время от времени подглядывая в блокнотик. Что-то ведь записала – ага!
– Так, внимание, ребята! Построились! Дежурные на сегодня, два шага вперед… Помогать повару. Коля, Миша, возьмите лопаты… Видите те кусты? Выкопайте там яму метр на метр… Остальные… Мальчики – на дрова, девочки – ставить палатки! Да, и над кострищем не забудьте натянуть тент! Вдруг дождь.
Очень правильно распорядилась Тая. Толково. Точно так, как советовала Лиина.
Разбив палатку, Женька проследила за «дровяной» командой – чтобы, не дай бог, чего. Да особо-то и не надо было следить. Озерск – городок небольшой, почти деревня, многие жили в своих домах или бараках, с пилой да топором обращаться умели, не какие-нибудь городские бездельники, что и гвоздя вбить не смогут!
С такими-то ребятами – да горы свернуть!
– Женя! Вон там еще сушина. Давай, мы завалим… на завтра…
– Валите!
Почти всех ребят Женька знала со школы, у многих даже была вожатой – обычно старшие классы шефствовали над младшими. Комсомольцы – над пионерами, пионеры – над октябрятами.
Завалив высохшие деревья – сушины, – ребята ловко распилили их на чурки и принялись колоть, аккуратно складывая поленницу под уже натянутым тентом.
Со стороны реки вдруг басовито проревел гудок.
– Оба-а! Ой, ребята! Смотрите, пароход! Настоящий пароход, честное слово!
– Никакой не пароход, это танкер!
– И не танкер, а самоходная баржа!
Как управились с обустройством, Женька спустилась к реке. Захотелось вдруг побыть одной, хотя бы немножко.
Скрылась за излучиной мачта самоходной баржи, в белесом вечернем небе растаял дым… Разувшись, Женька закатала треники и, попробовав воду ногой, ойкнула – холодновато! Река-то широкая, да и север – еще не нагрелась. Впрочем, для ребят, наверное, в самый раз. Им-то все равно, какая вода, главное – искупаться…
Нет, все же не так уж и холодно. Даже тепло. Закатав штанины выше колен, девушка медленно пошла по воде, вдоль узенького песчаного пляжа. Прозрачные волны, набегая, ласково щекотали ноги и, уходя, исходили белой пеной меж черных осклизлых камней. Радужно-белой…
Черт! Почему – радуга? Радужная пленка… ну да! Наклонившись, Женька протянула руку, понюхала – скривилась. Бензин! Радужная пленка пахла бензином. Ну, понятно же – с баржи! Хотя вон еще одно радужное пятно… и еще: и на камнях, и чуть выше… У самых зарослей ивы…
Женька хмыкнула – там что, бензоколонка, что ли? Такое впечатление, что да. Показалось, будто в зарослях что-то блеснуло…
Да нет, не показалось…
Подойдя ближе, Женя раздвинула кусты…
Ворота! Обитые железом ворота с большим амбарным замком! Гараж для катера или моторной лодки.
И ведь как ловко сделано – ни с берега, ни с воды не заметишь. И Женька бы не заметила, если бы не радужные пятна…
Чу! Девушка насторожилась: вверху, на круче, послышались чьи-то осторожные шаги.
Глава 7
Тянск, Озерск и окрестности. Июнь 1967 г.
Во исполнение отдельного поручения следователя участковый Дорожкин вновь покатил в Лерничи. Игнат же, как заместитель начальника отделения, был занят административными делами – отчетами, отчетами на отчеты по устранению недостатков, заполнением многочисленных бумаг, в том числе и по партийно-комсомольской линии тоже.
– Запрос из райкома! – уже с утра строго настропалил начальник. – Срочно пиши справку о состоянии партийной и комсомольской работы. Да не забудь: отдельно – комсомольской, отдельно – партийной. Чтоб к вечеру!
– А кто повезет? – Оперативник с тоской посмотрел в окно, в густо-синее летнее небо. Сквозь распахнутую форточку было слышно, как на крыше милицейского крыльца радостно чирикали воробьи, деловито проносились ласточки, устроившие себе гнездо здесь же, под крышей. На лавочке, под окном, беззаботно курили постовые дежурной смены.
– Никто не повезет, – отрезал Верховцев. – Автобусом пакетом отправим – там, на автовокзале, примут.