Единственный человек, указавший на то, что он ведет себя как придурок, – я. Но это все равно не сработало.
Приносят еду. Подруги рассаживаются по своим местам, и я обнаруживаю, что рядом со мной сидит Келси. Она – новенькая в нашей компании. Она помощница парня Кэролайн, и Кэролайн однажды привела ее к нам за столик, когда ее бросил какой-то придурок. Прямо здесь, в «Тоскане». Келси сразу же вписалась в нашу компанию, как будто всегда была с нами.
Она мне очень нравится. Она может быть тихой, но в то же время язвительной, а я безумно люблю сарказм. Это заставляет меня думать о Джареде и о том, каким саркастичным он может быть…
У меня вырывает громкий вздох, и я качаю головой, когда Келси предлагает мне фаршированный гриб.
– Слышала, у тебя в последнее время нет аппетита, – замечает Келси и съедает огромный гриб.
– Все в порядке. – Это ложь. Я живу в основном на кофе. А сегодня еще и на вине. Иногда съедаю бейгл.
– А мне кажется, нет. – Келси морщит нос, положив на мою тарелку еще один гриб и ломтик хлеба. От запаха свежего, теплого хлеба мой желудок урчит, и я не задумываясь тянусь за ним, отрываю кусочек и запихиваю его в рот.
Углеводы – моя слабость.
Углеводы и тошнотворно привлекательные мужчины, которые не понимают, что значит «быть в отношениях».
– Ты заказала что-нибудь? – спрашивает Келси.
– Заказала, так что прекрати играть в мамочку.
Господи. Произнеся эти слова, я теряю контроль над собой. Я плачу, слезы текут по щекам, а легкие болят от сдерживаемых рыданий. Келси это замечает, и я бы даже посмеялась над ее выражением лица, если бы не была настолько расстроена.
Поднявшись на ноги, я бегу в уборную. Келси бежит за мной. Я закрываюсь в кабинке, сажусь на край унитаза, разматываю туалетную бумагу, чтобы вытереть слезы с лица и высморкаться.
– Сара, прости, – Келси явно расстроена, и я чувствую себя виноватой за то, что сорвалась на нее. Не ее вина, что я сейчас нахожусь в нестабильном состоянии. – Не совсем понимаю, чем тебя задела, но чувствую себя сволочью.
Наклонившись, я отпираю дверь кабинки, она распахивается внутрь. Келси стоит перед кабинкой с несчастным видом.
– Ты не сволочь.
Она проскальзывает ко мне, запирает дверь и прислоняется к ней спиной.
– Я не хотела напоминать о твоей маме.
– Так это же я о ней вспомнила. – Я тычу большим пальцем себе в грудь, выдавливая улыбку. Получается плохо. Не помогает и то, что мое лицо покраснело – не нужно смотреть в зеркало, чтобы это понять, – а глаза опухли от слез. Здесь помогли бы капли, но я никогда не могу их закапать, всегда смаргиваю, так что все равно бесполезно.
– Да, но я не хотела тебя расстраивать. Я знаю, что это расставание было тяжелым.
– В этом-то и вся шутка. – Я пытаюсь смеяться. Это самый жалкий звук, что я когда-либо слышала, и я прекращаю. – Мы с Джаредом не расстались Просто все… закончилось, не успев начаться. В этом есть смысл?
Келси кивает. Интересно, насколько глупым ей это кажется? В последнее время меня не покидает ощущение, что вся моя жизнь кажется всем бессмысленной.
– Он не знает, что теряет.
– Наверное. – Я отрываю еще туалетной бумаги и сморкаюсь. – А хуже всего то, что я так сильно скучаю по нему. Это глупо. Он по мне, наверное, совсем не скучает. Вот почему он продолжает жить дальше и не пытается общаться со мной, понимаешь? Он уже и забыл обо мне.
– Но ты ведь тоже ему не писала, – замечает Келси. У нее странное выражение лица, будто то, что она сказала, причинило ей боль. – Я не пытаюсь тебя расстроить. Просто хочу оценивать ситуацию здраво.
– Я ценю это, – устало говорю я. – И ты права. Я ему тоже не писала. Может, стоило.
От одной мысли о том, чтобы отправить ему сообщение или, о боже, пойти к нему в офис, сердце так колотится, что я даже опасаюсь, как бы меня не хватил инфаркт.
Нет уж.
– Или можешь сказать «нахрен этого парня» и больше никогда с ним не связываться. – Губы Келси сжимаются в линию, она скрещивает руки. Из-за черной кожаной куртки и обтягивающих черных джинсов она выглядит как крутая стерва. И я хочу стать такой же. – Потому что он козел.
– Ага, – соглашаюсь я. – Пошел он куда подальше!
– Да, пошел он! – с энтузиазмом поддерживает Келси.
Мы выходим из кабинки, восклицая «Пошел он!», когда дверь в уборную открывается и входит…
Кендис Гейнс.
Естественно, милая, дружелюбная Кендис най– дет меня именно в тот момент, когда я буду выкрикивать непристойности о ее брате.
И по выражению ее лица я догадываюсь, что она поняла, о ком я говорю.
– Кендис. – Я выпрямляюсь, хотя меня все еще немного шатает. Может, я перебрала с вином? – Как ты?
– Все в порядке, – осторожно отвечает она, оглядывая нас с Келси. Она не улыбается – это очень на нее не похоже. – А ты как?
– В порядке. – Я киваю. Стараюсь, чтобы все выглядело непринужденно и легко. – О, Кендис, это моя подруга Келси.
Они пожимают руки, кивают и приветствуют друг друга. Я стою в растерянности, желая поскорее убраться.
– Кендис, я очень рада тебя видеть, но мне нужно идти. – Я поворачиваюсь к двери и чувствую, что она меня останавливает, потянув за рукав.
– Могу я поговорить с тобой? – Она смотрит на Келси. – Наедине.
– Я пойду к остальным. – Келси улыбается Кендис. – Приятно было познакомиться, Кендис.
– И мне, Келси! – Она слабо улыбается подруге, и я понимаю, что что-то не так. Как только Келси выходит из уборной, Кендис кладет руки мне на плечи с серьезным выражением лица.
– Сара, мне очень нужна твоя помощь.
Если это как-то связано с Джаредом, я закричу.
– Это связано с Джаредом.
Я делаю глубокий вздох и задерживаю его. Ладно, я не могу закричать прямо в лицо Кендис. Это будет ужасно.
– Он ведет себя кошмарно после выходных в Сан-Франциско. Ни с кем не хочет разговаривать. Я пыталась попасть к нему в офис, но он меня выставил. Меня! – Она прижимает обе руки к груди с шокированным выражением лица. Кто посмеет выгнать милашку Кендис? Черт возьми, она такая хорошая.
– Я спросила у него, что у вас случилось, но он отказался говорить об этом. Мне показалось, что мой вопрос его расстроил.
Мои губы плотно сжаты. Я тоже не хочу об этом говорить.
– Вы расстались, да? Я так и знала. – На лице Кендис видится грусть. Клянусь, она выглядит так, будто вот-вот заплачет. – Когда я поняла, что он не рассказал тебе про Эвелин, у меня было предчувствие, что что-то подобное случится.
– Он должен был быть честен со мной. – Я не в силах больше сдерживаться. – Я не могу быть с человеком, который что-то от меня скрывает. Он выставил меня полной дурой перед Эвелин.
Кендис медленно качает головой, ее глаза блестят… от непролитых слез? О боже.
– Так ты порвала с ним?
– Ой, да брось. Как я могла порвать с ним, если у нас с ним толком и отношений-то не было? – Я прикрываю рот рукой в ту же секунду, как осознаю свою оплошность.
Упс.
Глаза Кендис так широко распахнуты, что кажется, что они вот-вот выскочат из глазниц.
– Ты о чем?
Похоже, мне придется кое-что объяснить.
Глава 38Джаред
Утро четверга. Ровно десять дней прошло с тех пор, как я последний раз видел Сару. Говорил с ней, чувствовал запах ее волос, целовал ее идеальные губы.
Черт.
Я вхожу в кабинет, закрываю дверь и оглядываю свою пещеру с легким отвращением. Как выдастся свободная минутка, позвоню дизайнеру, которого нанимал, когда переделывал офис. Хочу, чтобы его немедленно снова переделали. Он скучный и безжизненный. И если я еще раз увижу «Этюд в бежевых тонах», то сорву картину со стены и выброшу в окно.
Отлично. Даже в собственных мыслях я веду себя как сумасшедший.
Без колебаний подхожу к стене, срываю одну картину, потом вторую и прислоняю их лицевой стороной к стене. Вот так. Больше не придется на них смотреть.
А может, не стоит пользоваться услугами одного дизайнера? Надо найти кого-то нового. Кого-то, кто не думает, что бежевое на бежевом – хорошая идея.
Вот во что превратилась моя жизнь. Я не могу контролировать такие важные вещи, как потерю Сары… но могу, по крайней мере, взять под контроль что-то незначительное. Например, отвратительную картину на стене.
Последние десять дней дались мне нелегко, хоть я и с трудом это признаю. На четыре дня я уезжал в командировку в Лос-Анджелес, мне нужно было отвлечься. Немного полегчало, но этого оказалось недостаточно – я не перестал думать о Саре.
Обычно после окончания отношений я с легкостью иду дальше. У меня есть удивительная способность раскладывать чувства по полочкам. Возможно, я звучу как серийный убийца, но это правда.
Как только Эвелин расторгла нашу помолвку, я спрятал ее в мысленный ящик и плотно закрыл крышку.
А большинство женщин в моей жизни даже не заслуживали мысленного ящика. Я их мгновенно забывал. Чтобы выбросить их из головы, достаточно было хорошенько выспаться.
Так почему же я не могу выбросить из головы Сару? Что делает ее такой особенной?
Ты знаешь, почему она особенная. Но не хочешь это признавать.
Вздохнув, я опускаюсь в кресло и запускаю компьютер. Ввожу пароль, открываю папку входящих сообщений и проверяю почту. Каждый раз надеюсь получить что-нибудь от Сары. Не знаю почему. Я оставил адрес своей почты в «Блаженстве», но по почте мы никогда раньше не общались. С чего бы ей написать сейчас?
Я принимаю желаемое за действительное.
Теперь это девиз моего существования.
Я собираюсь проверить голосовую почту, но тут дверь кабинета распахивается и входит моя сестра.
Отлично.
Резко выдохнув, встаю. Я не утруждаю себя любезностями.
– Я сейчас не могу говорить.
– Но ты же уже говоришь. – Она направляется к моему столу, ее бледно-голубая юбка шуршит при движении. Она как всегда очаровательна, но в ее глазах пылает огонь, и он направлен на меня.