ть, привязать к себе женщину, приковать разными цепями, чтобы больше не захотела летать вольной голубицей со своими сестрами-подругами. В патриархальном мире женщине приписывается пассивность, покорность, ее желание быть за кем-то – замужем, за отцом… А женщины, которые хотят летать, – неправильные. И их нужно воспитывать, лечить и одомашнивать.
Поэтому Иван, который забрал, но потом вернул Василисе сорочку, ассоциируется у нее не только с решением проблемы. Он, по сути, сразу демонстрирует власть и возможность управлять жизнью и судьбой потенциальной избранницы. И она соглашается и принимает эти правила игры.
Как проспать трансформацию
В книге «Сказки на кушетке» мы с Геннадием Малейчуком уже писали, что задача каждого жениха и мужа – не просто завоевать свою женщину, но и выиграть конкуренцию у родительской семьи жены. В этой сказке мы видим, какие усилия нужно приложить, чтобы стать зятем Морского Царя.
Итак, Иван наконец добрался до чертогов этого правителя. «Видит – и там свет такой же, как у нас; и там поля, и луга, и рощи зеленые, и солнышко греет.
Закричал на него морской царь:
– Что так долго не бывал? За вину твою вот тебе служба: есть у меня пустошь на тридцать верст и в длину, и поперек – одни рвы, буераки да каменье острое! Чтоб к завтрему было там как ладонь гладко, и была бы рожь посеяна, и выросла б к раннему утру так высока, чтобы в ней галка могла схорониться. Если того не сделаешь – голова твоя с плеч долой!»
Суров Морской Царь. Но это – нормальный обряд инициации. Чтобы мальчик стал мужем, он должен выполнить ряд заданий – действий, связанных с демонстрацией силы, ловкости, смекалки, интеллекта… Как пишут Р. Мур и Д. Жиллетт, такой обряд направлен на формирование психологии Мужчины. Для этого нужна символическая смерть – старое «Я» мальчика должно «умереть». Должны уйти в прошлое прежние способы действия, мышления, обработки информации. Преобразующая инициация приводит к тому, что бывший мальчик, а ныне мужчина «воскресает» в новом статусе. Зрелый мужчина обладает такими качествами, как милосердие, уравновешенность, спокойствие, продуктивность, разумность.
Как говорили Р. Мур и Д. Жилетт: «Ритуальный процесс, как правило, имеет два содержательных критерия. Первый – наличие священного пространства, а второй – участие в ритуале старшего человека, “старого мудреца” (мужчины или женщины), которому посвящаемый полностью доверяет и который может провести посвящаемого через весь процесс и вывести его невредимым и облагороженным в другой мир».
По сути, наш Иван оказывается в другом мире – священном пространстве. На то, что ему предстоит второе рождение, указывает среда – это не земля, а владения Морского Царя. Мы все рождены матерью и девять месяцев плавали в околоплодных водах. Чтобы умереть как мальчик и воскреснуть как мужчина, Иван должен снова спуститься в воду. Чтобы там переродиться, пройти посвящение у «старого мудреца», который задает ему разные сложные задания.
Это абсолютно необходимый и нормальный процесс. Такие обряды связаны с болью и символической смертью, и их нужно пройти до конца. Но каждый раз, когда Морской Царь дает Ване какое-нибудь задание: расчистить морские буераки, посеять пшеницу, да чтобы она за ночь выросла, или сделать церковь из воска, наш Принц только плачет.
Из раза в раз повторяется одна и та же история: «Идет Иван-царевич от морского царя, сам слезами обливается. Увидала его в окно из своего терема высокого Василиса Премудрая и спрашивает:
– Здравствуй, Иван-царевич! Что слезами обливаешься?
– Как же мне не плакать? – отвечает царевич. – Заставил меня царь морской за одну ночь сровнять рвы, буераки и каменья острые и засеять рожью, чтоб к утру она выросла и могла в ней галка спрятаться.
– Это не беда, беда впереди будет. Ложись с богом спать, утро вечера мудренее, все будет готово!»
Иван даже не пытается пройти обряд инициации – он только рыдает, как ребенок. А его прекрасная голубица, дочь Морского Царя, каждый раз его утешает и говорит: «Ой, это ерунда. Это не задача, это не проблема. Проблема впереди».
И делает все за него.
А Иван ложится спать. Он спит совершенно спокойно – ему не нужны ни антидепрессанты, ни медитации. Ему ничего не нужно, потому что у него есть самое главное – личный робот для выполнения всех желаний, решения проблем, поддержки и заботы. И имя ему – Василиса Премудрая.
Напоминаю: при невыполнении задачи Ивану обещают отрубить голову. Но он не тревожится, потому что понимает, в какую семейную систему попал. Эта сказка не про то, как Ваня становится мужиком, а про то, как он служит инструментом для сепарации Василисы от ее отца, Морского Царя. Поэтому и название у нее не «Иван Царевич и Василиса Премудрая» и не «Иван Царевич и Морской Царь» а, как я уже подчеркивала, «Василиса Премудрая и Морской Царь».
Ивану-царевичу не нужно проходить инициацию и становиться взрослым мужчиной, потому что прекрасная девушка-голубка делает все это вместо него. А Ваня может оставаться мальчиком – инфантильным, безответственным, капризным, маленьким, но очень продуманным и хитрым.
В своей книге «Под тенью Сатурна» американский психоаналитик Джеймс Холлис рассказывает, как он получил первое важное послание от своего отца – непререкаемое и ясное. «Оно заключалось в том, что быть мужчиной – значит работать. Работать всегда, выполнять любую работу, чтобы поддержать тех, за кого несешь ответственность. Это означало, что удовлетворение личных потребностей отходит на второй план по сравнению с такой высокой задачей».
Это – тяжелое бремя. Но когда у мужчины есть жена, дети, стареющие родители, его ответственность заключается в том, чтобы заботиться о своей семье, своей «стае». И прохождение инициации – трудного процесса, связанного с отказом от детских форм поведения, инфантильных фантазий о «легком и простом», как это обозначил российский психотерапевт Ф. Е. Василюк, мире, от нереалистичных ожиданий – это необходимый экзамен.
А Иван его не просто завалил.
Он его проспал.
Этапы превращения в мужчину
Почему женщины все чаще жалуются, что число «настоящих мужчин» катастрофически уменьшается? Я думаю, это связано не только с внешними факторами – в частности, с увеличением количества противоречивых требований к мужчинам. Но и с тем, что из нашей жизни исчезли обряды инициации – переходные ритуалы, позволяющие пройти не сказочные, а реальные испытания. И, выдержав их с честью, обрести новую – взрослую мужскую идентичность. В разных культурах, как пишет Дж. Холлис, существовали схожие ритуалы с одинаковыми архетипическими стадиями. Эти ритуалы символизировали трудное расставание с детством, психологическое отделение от родительской семьи и помогали мальчику завершить превращение в мужчину.
Холлис описывает шесть обобщенных стадий переходного ритуала. Они могли отличаться в зависимости от культуры и традиций, но имели сходную глубинную сущность.
Первая стадия – физическое отделение от родителей – необходимый шаг для последующего психологического отделения. Мальчика могли «похитить» родственники, с помощью масок перевоплотившиеся в демонов или богов. Этот шаг символизировал нежелание юноши добровольно расставаться «…с комфортом домашнего очага. Его тепло, защита и забота имеют огромную притягательную силу. Но остаться у домашнего очага, образно или реально, значит остаться ребенком и тем самым отречься от возможности стать взрослым»[12].
Вторая стадия переходного ритуала – смерть – символические похороны, прохождение темного туннеля как переживание символической смерти детской зависимости.
Третья стадия – возрождение. Во многих культурах возрождение сопровождалось изменением имени, подтверждая появление на свет нового человека. Существуют дошедшие до нас ритуалы христианского крещения, римско-католической конфирмации, бар-мицвы, символизирующие мотив смерти – возрождения.
Четвертая стадия инициации предполагала обучение – приобретение знаний, характерных для взрослого мужчины. Такие навыки, как «охота, рыболовство, умение обращаться со скотом, которые позволяли новообращенному мужчине наряду с другими мужчинами поддерживать и защищать свое сообщество… ему сообщали о его правах и обязанностях взрослого мужчины». Также на этой стадии юношу посвящали в таинства, помогая пережить «мифический контекст собственной формирующейся идентичности».
Пятая стадия – суровое испытание, в ходе которого «мальчик должен был подвергаться мучительным страданиям из-за ухода от домашнего очага, обеспечивающего ему комфорт и защиту». Холлис поясняет, что «неоправданная на первый взгляд жестокость этих испытаний фактически была частью мудрого понимания того, что такие страдания ускоряли осознание. Осознание приходит только через страдания; без страданий, выраженных в той или иной форме, физической, эмоциональной или духовной, мы легко удовлетворяемся прежними правилами, удобными привычками и зависимостями». Еще одна необходимость страданий обусловлена характером реальной жизни, причиняющей боль и требующей мужества, и поэтому ритуальные «обрезания» и «кровопускания» не только знаменуют «расставание с телесным комфортом и детскими зависимостями, но и накладывают на человека знак избранности, принадлежности к сообществу прошедших через инициацию взрослых». Испытание могло включать изоляцию, пребывание в сакральном пространстве, где инициируемый учился, проводя месяцы в одиночестве, полагаясь «только на свою сообразительность, свое мужество и свое оружие; в противном случае у него оставалось мало шансов на выживание» [Холлис].
Шестая стадия – возвращение: мальчик становился взрослым.
Эти переходные ритуалы меняли «присутствующее у каждого из нас чрезвычайно сильное стремление к зависимости. Для преодоления этой инертной силы притяжения требуется осознанное эмоциональное переживание».