— Посмотрим… — уклончиво отвечает Маньяк.
— Леонид… — у Крейзи что-то происходит с программой перевода. Несколько следующих слов просто неразборчивы. — Тебе мало тех неприятностей?
— Выхода нет, Дик. Я сразу говорю, что мы собираемся делать. Ты можешь отказаться и не участвовать.
Крейзи Тоссер оглядывает всех, будто надеется найти поддержку против меня. Но поддержки нет.
— Леонид, ты пойми, Леонид… Сто этапов «Лабиринта» — это наращивание сил игроков! Приобретение более мощного оружия, брони, да и просто самая обычная тренировка! С девятого этапа прыгнуть на сотый — это всё равно что человека, едва научившегося держаться на воде, заставить переплыть Берингов пролив!
— Ну мы же с тобой умеем нырять и выныривать, Крейзи?
Он молчит. Он, похоже, и впрямь обеспокоен не столько неприятностями со стороны владельцев игры, сколько перспективой немедленно оказаться на сотом этапе.
— Ты идёшь с нами? — спрашиваю я.
— Иду, — наконец решает Крейзи. — Но это теория. Только теория. Вирусное оружие в «Лабиринт» теперь пронести невозможно!
— Шурка… теперь дело за тобой, — говорю я. — Возможно или нет?
Маньяк вздыхает:
— Ты уверен? Твой друг говорит правильные вещи.
— Я уверен.
— Псих ты всё-таки… — беззлобно говорит Шурка. Поднимает свой автомат, широко улыбается.
И со всего маху бьёт себя прикладом по зубам.
11
Очень тихо.
Маньяк стоит, держась за челюсть. Потом сплёвывает красным.
— Ой… — тихо говорит Зуко.
— Редчайшее извращение — аутосадомазохизм, — говорит Падла. — В полной мере возможно лишь в глубине.
Шурка одаривает его очень выразительным взглядом и снова поднимает автомат.
В этот миг рядом с ним вспыхивает голубой свет. Мы не реагируем, мы уже готовы поверить, что это результат его самоистязания. Но во вспышке появляется крепкий парень, одетый в броню и с ракетомётом наперевес. Похоже, это опытный игрок, он готов начать палить во врага, едва выйдя на этап. И шансы уложить половину нашей команды у него есть. Вот только первое, что он видит, оказавшись на этапе, это человек, который с тоскливым выражением лица садит себе прикладом по зубам.
К такой картине чужак не готов, и секундное промедление оказывается губительным. Тоссер движением плеча сбрасывает винтовку, жмёт спуск. Из ствола с визгом вырывается похожее на бумеранг лезвие и аккуратно обезглавливает незнакомца.
— Я не ошибся? — спрашивает Дик.
Броня у чужака трескается и рассыпается. Но ракетомёт и заряды остаются, ими немедленно завладевает Пат.
— Не ошибся, — говорю я.
В тот же миг незнакомец появляется вторично. Теперь он без брони и с одним пистолетиком. Его расстреливают Чингиз и Зуко, Падла занят тем, что безуспешно пытается вырвать у Пата ракетомёт.
Третьего появления не происходит. Чужак, видимо, решает повременить.
А Маньяк, не реагируя на эту суету, отплёвывается кровью и роется в снегу. Поднимает выбитый зуб.
— Понял! — радостно вопит Маг. — Ты вирус встроил в тело!
— Контроль всё равно бы его обнаружил! — протестует против очевидного Крейзи.
— Не вирус, — слегка шепеляво отвечает Маньяк. — Фрагменты вируса…
Он вешает автомат на шею и достаёт из-за пояса нож.
— Ой… — Маг закрывает глаза руками, не забыв, правда, растопырить пальцы. — Только не то, о чём я подумал, Сашка! Я не вынесу такой картины!
— Вынесешь, — срезая прядь волос, отвечает Маньяк. — Тоха, подержи…
Падла подставляет ладонь, и Маньяк бросает туда окровавленный зуб и прядь волос.
— Тьфу, какая гадость… — бормочет Падла.
— Это гадость? — удивляется Шурка. — Скажи спасибо, что я не использовал более безболезненные и естественные варианты…
Он отрезает кусочек ногтя и добавляет его в неаппетитную кучку.
— Ещё нужен жабий глаз, дерьмо крокодила и яйца иволги, — морщась, сообщает Падла. — И будет замечательное средневековое средство от колотья в боку…
— Остри, остри… — подбадривает его Шурка. Поднимает левую руку над ладонью Падлы.
Неужели палец?
Нет, просто кровь…
— Тебе больно? — тихо спрашивает Нике. Сегодня она совсем молчалива. Стоит рядом со мной и послушно следует за командой… Шурка секунду смотрит на неё, потом кивает:
— Конечно. Я же не дайвер.
Несмотря на всё ощущение безумия, охватившее нашу команду, лица слегка меняются.
Мы его понимаем. Правда, все по-своему. Для ребят ясно, что порезаться или выбить зуб в глубине — столь же неприятно, как и в реальности. Для меня — наоборот. Я привык уворачиваться, уходить от боли. «Глубина-глубина, я не твой…» И можно спокойно смотреть, как твоё тело уродуют нарисованные монстры.
А вот самый талантливый хакер, самый лучший программист в глубине этой способностью не обладает…
— Извини, Саша, — говорит Падла. — Давай сыпь, что там ещё…
Маньяк медлит. Потом задумчиво сообщает:
— Последний этап, сборка, очень прост. Ты должен проглотить эти компоненты…
— Да ты что! — вопит Падла. — Никогда! Я суп выливаю, если в кастрюлю волос попадает!
— Это тебе за аутосадомазохизм! — ехидно говорит Маньяк. Наклоняется и плюёт в ладонь Падлы.
Мгновение ничего не происходит, и я пытаюсь решить, что будет проще — удержать Падлу или сразу застрелить Маньяка.
Потом из ладони Падлы начинает валить дым.
— Так и думал, что ты не удержишься от эффектов! — радостно говорит Маг.
Дым рассеивается.
— Это чего? — подозрительно спрашивает Падла.
У него на ладони стоит маленькая коробочка. Мы толпимся вокруг, пытаясь разглядеть, что же это такое.
— «Варлок-9300», — отвечает Шурка. — Наконец получилось так, как задумывал…
Коробочка — это крошечная лифтовая кабина. Самая обычная, коричневого цвета, с раздвигающимися дверями, с обрывком троса наверху.
Вот только высотой лифт десять сантиметров.
— Наиболее удобная форма, — говорит Маньяк. — «Девятитысячник» тоже должен был так работать, но не реализовалось…
— Саша… Сашенька, дорогой ты мой, — хрипло говорит Падла. — А ты уверен, что не напутал с размером? А?
— Вот о размере я как-то не подумал, — самокритично сообщает Маньяк, и я понимаю, что Падлу ждёт ещё один этап наказания за шуточку.
— Видимо, где-то с запятой ошибся…
— Саша, я больше не буду острить в твой адрес, — жалобно и одновременно угрожающе говорит Падла. — Питером Нортоном клянусь. Только скажи честно, получилось или нет?
— Ставь лифт на землю, — Маньяк меняет гнев на милость, — тогда и увидим.
Падла с кряхтением нагибается, опускает лифт на снег.
— Из зубов дракона вырастали безжалостные воины, убивающие сеятеля… — вдруг говорит Нике. — Хорошо, что ты не дракон, Саша.
Лифт начинает распухать. Неравномерно, выпячивается то одна стенка, то другая. Внезапно приобретает нормальные размеры кусок троса, почти скрывая собой кабинку. От снега валит пар.
— Отходите, живо! — подхватывая в охапку Пата, приказывает Чингиз. Совет вполне уместен, мы разбегаемся, глядя как вырастает лифт.
— Обнаружат, — качает головой Крейзи. Он оказался рядом со мной и явно настроен жаловаться: — Леонид, вирус обнаружат. Начнётся сканирование всего пространства «Лабиринта».
— Игру остановят?
— Не знаю. Не сразу, вероятно. Видимо, вначале закроют вход…
Лифт уже надулся до нормальных размеров. Единственное отличие от нормального лифта — кнопка вызова прямо на двери. Правильно, шахты ведь нет…
— Транспорт подан, — говорит Маньяк. Подходит к кабинке, нажимает кнопку — двери рывками расходятся. Внутри горит свет.
— А ведь ты всё-таки ошибся с размерами, — замечает Падла. — Лифт-то мелкий. На четверых.
— Ограничения по грузоподъёмности нет, — усмехается Маньяк.
— А по габаритам?
Ответ очевиден. Мы стоим перед крошечной кабинкой, и нас восемь человек.
— Втиснемся, — решает Маньяк. — Никогда в «Запорожце» вшестером не ездил?
— Пат, на плечи, — командует Падла, видимо, решив не тратить времени на пустые споры. Пригибается. Тинэйджер молча садится на его могучие плечи и тут же возмущённо кричит:
— И какого чёрта ты бреешься? Мне за уши твои держаться?
Падла с Патом забираются в лифт первыми. И словно бы занимают больше половины пространства.
— Леонид… и Нике, — решает Чингиз.
Вздыхаю, нагибаюсь. Девушка усмехается, забирается мне на плечи. Спрашивает:
— Не тяжело?
— Я грузчиком год отработал… — сообщаю я, не уточняя, что это было в глубине. Впрочем, мне и впрямь не тяжело. Таскать на плечах симпатичную девушку — не то же самое, что таскать мешок с картошкой.
Становлюсь рядом с Падлой. Наши седоки, скорчившись в три погибели, упираются спинами в потолок.
— Давайте, втискивайтесь. — Чингиз указывает на лифт. Маньяк, Зуко и Крейзи подходят к кабинке. В общем-то они люди не крупные, один из них поместился бы свободно…
Вмещаются все трое. Маньяк, распластанный по стене, дотягивается до кнопок и кричит Чингизу:
— Ну а как ты?
Вместо ответа Чингиз разбегается и с уханьем вонзается в толпу. Чувствую, что у меня хрустят рёбра. Пат восторженно вопит, Зуко издаёт сдавленный писк. Его совсем прижали.
Маньяк жмёт на какую-то кнопку, и двери закрываются. Кнопки в лифте великолепные: пластиковые, пожжённые сигаретами, некоторые светятся, а некоторые нет… наверное, лампочки перегорели… Да и весь лифт такой же. Заслуженный ветеран панельных девятиэтажек, исписанный надписями — преобладают ругательства и похвалы в адрес «Спартака», но есть какие-то телефоны, матерщина, сердечки и просто имена.
— Поехали! — торжественно говорит Маньяк. Выгнувшись в три погибели, он нажимает кнопки — единицу, ноль и снова ноль. Пожалуй, всё отличие лифта от настоящего и заключается в этой кнопке «ноль».
Двери медленно сходятся. Рывок. Другой.
— И ты уверен, что пробьёшь канал на сотый этап? — спрашивает Крейзи. Вопрос остаётся без ответа. Лифт дёргается и медленно едет… судя по ощущениям — вверх.