руськ — отсутствует окончание;
меча — вместо М. мн. мечих (или вместо М. ед. мечи).
Если попытаться построить русскую фразу, содержащую ровно столько же (и по возможности таких же) неправильностей против русского языка, сколько данная фраза из ВК содержит неправильностей против славянского языка IX в., получится примерно следующее:
И мы одейдем од домы сва и безяли на врази, чтебы мы знаете им о русск меча.
Этот пример даёт достаточно ясное представление о качестве языка ВК. Видны наивные приёмы превращения нормального текста в необычный, ломаный. Они весьма похожи на то, как дети коверкают язык, изображая, что говорят «по-иностранному».
А вот ещё один пример, интересный тем, что в нём содержится словосочетание, давшее название всей книге:
Влес книго ciy птщемо бгу ншемоу кiе бо есте прiбезиц а сию 1б (с фотографии прориси). Перевод Асова: ‘Велеса книгу сию посвящаем Богу нашему, который есть наше прибежище и сила'.
Отметим вначале некоторые элементы основной части этой фразы:
птщемо — явно вместо почтемо ‘почтём';
бгу ншемоу — управление дательным падежом у глагола почесть не представлено ни в каких славянских языках;
те — придуманная форма вместо кыи, которое в качестве относительного местоимения для IX в. анахронично — должно быть иже;
прiбезиц — вместо прибъжище, с искусственной заменой суффикса на — ица и заменой правильного ж на ошибочное з (возможно, ложный богемизм, ср.: русск. чужой — чешек, cizi [Второе i здесь должно быть со знаком долготы (с акутом)], русск. сажать — чешек, sauzeti и т. п.).
Обратимся теперь к начальному Влес книго.
Влес книго — это, согласно толкователям, ‘Велеса книгу' или сложное слово ‘В(е)лес-книгу'. Но ни то ни другое невозможно для IX в. — могло быть только Велешъ к(ъ)нигы. Сочетания с родительным притяжательным появляются много позже, а сложные слова типа *Моисей-заповеди или *Марк-евангелие невозможны в русском языке (и других славянских) и поныне. Так что, в сущности, одного только словосочетания Влес книга достаточно для того, чтобы отпала всякая претензия на IX в.
В целом ясно, что филологическая квалификация сочинителя была крайне низкой. О древнеславянских текстах он знал очень мало — разве что имел представление о большом количестве необычных глагольных форм сложного строения в церковнославянских текстах. Ему было известно также, что в древности славянские языки образовывали некое единство. Пытаясь представить себе это единство, он не смог вообразить ничего иного, как простую смесь слов и форм из разных славянских языков. Именно это он и реализовал в своём сочинении, используя формы польского, чешского и т. д. языков, — разумеется, современные (древнепольских, древнечешских и т. д. форм он попросту не знал). И на всё это было наложено то умышленное коверканье, о котором речь шла выше.
Итак, поддельный характер ВК не вызывает сомнения.
Но наиболее трудная проблема, связанная с ВК, относится не к лингвистике и не к истории, а к сфере социальной психологии. Она состоит в том, что фальшь ВК хорошо видна только профессиональным лингвистам и историкам, тогда как неподготовленный читатель легко оказывается в плену примитивных — однако многим импонирующих — выдумок о том, как древние русичи успешно сражались с врагами уже несколько тысячелетий тому назад. И утверждения науки, увы, не перевешивают в глазах такого читателя привлекательных фантазий дилетантов.
К сожалению, эти фантазии не безобидны. Вера в то, что ВК — это подлинное свидетельство безмерной «древности» русских и их превосходства в этом Отношении над всеми окружающими народами, ничему, кроме ксенофобии и тем самым чрезвычайно опасного для нашей реальной жизни роста межнациональной напряжённости, способствовать не может.
В. А. ШнирельманЖизнь и судьба фальшивки: «Влесова книга» в социальном интерьере[178]
«Влесова книга» (далее — ВК), начавшая свой трудный и не вполне удачный путь в среде русских и украинских эмигрантов, встретившая неприятие в американской и советской науке и, напротив, с восторгом принятая русскими националистами новой волны[179], пережила головокружительную карьеру в постсоветское время в России и на Украине. Она высветила новое явление, обозначив весьма сложные и неоднозначные взаимоотношения между исторической наукой и общественными настроениями. Мало того, она проторила путь новым фальшивкам, о которых идёт речь в данном сборнике. Поэтому представляется полезным проследить историю ВК на протяжении последних 30–40 лет и обсудить причины привлекательности этой фальшивки.
Первая версия специалистов относительно авторства ВК заключалась в том, что её мог создать известный мистификатор начала XIX в. А. И. Сулакадзев (1771–1830)[180]. Но после скрупулёзного анализа, проведённого О. В. Твороговым, становится ясно, что автором фальсификации вполне мог быть сам Ю. П. Миролюбов[181]. Не случайно, судя по некоторым сведениям, в годы Гражданской войны он служил в контрразведке и отвечал за дезинформацию противника[182]. Созданию фальшивки способствовало и отчаянное положение русских эмигрантов, желавших верить в великое будущее России, но не находивших почвы для этого в окружающей их действительности. Как не без оснований предполагает современный автор[183], создатель ВК, обладавший богатым воображением, был далёк от настоящей науки и пытался воздействовать на мифологический пласт в сознании своих современников. Он всемерно пользовался иносказаниями, оживляя не только знакомые ему по «Слову о полку Игореве» идеи единства Руси, но и идеологемы недавнего Серебряного века. Короче говоря, его главной заботой была не научная добросовестность, а пробуждение русского национального самосознания. И действительно, Миролюбов находился в тесных контактах с зарубежными русскими националистическими центрами[184].
Заслуживает упоминания и возможный источник информации о языческих записях на дереве, якобы сохранившихся в старых жилищах. Это книга немецкого журналиста Ф. Штауффа «Рунические дома», вышедшая в Германии в 1912 г. Примечательно, что одновременно с написанием этой книги он составлял списки «евреев» среди немецких аристократов, чтобы использовать их в будущем для очищения немецкой элиты от «ненужной примеси». Штауфф был верным учеником австрийского ариософа Гвидо фон Листа, претендовавшего на открытие тайного языка древних германцев и полагавшего, что именно на этом языке были записаны шедевры дохристианской германской мудрости[185].
Вначале к ВК обратились адепты русского и украинского национализма в эмиграции, такие как Ю. П. Миролюбов и С. Лесной, В. Шаян и Л. Силенко[186]. В СССР сведения о ней появились впервые в начале 1970-х гг. в программной статье активиста «Русской партии» поэта И. Кобзева (1924–1986), увлекавшегося русским язычеством и противопоставлявшего его насильно насаждённому христианству, якобы нанёсшему непоправимый ущерб исконной русской культуре[187]. Упомянутая статья была написана в весьма агрессивном духе и направлена против искажений русского языка, русской истории, русской культурной традиции некими недоброжелателями. Автор подчёркивал, что «у русского народа, так же, как и у русского языка, бесконечно глубокие корни, уходящие в туманнейшие дали тысячелетий», и призывал направить все усилия к изучению этих корней. Попутно он сообщал некие сенсационные сведения о находке в Австралии вывезенной из России древнейшей летописи, повествующей «о жизни древних руссов за период, удалённый на полторы тысячи лет от Аскольда и Дира». И тут же он с восторгом писал о раскопках позднепалеолитической стоянки Сунгирь под Владимиром, как будто она тоже имела отношение к происхождению древних славян[188]. А десять лет спустя эта концепция в развёрнутом виде нашла отражение на страницах романа В. Чивилихина «Память».
Как бы то ни было, с тех пор «Влесова книга» — так назвал эту «древнюю летопись» украинский эмигрант С. Лесной — стала предметом пристального внимания русских патриотов, писателей и журналистов, которые наконец нашли в ней недостающее звено для восстановления «истинной славянской истории»[189]. ВК была с восторгом встречена В. И. Скурлатовым, который именно в ней черпал вдохновение при написании своих фантастических статей об «арийцах-славянах», чем он увлекался в 1970–1980-х гг. Эта ключевая для нашей темы фигура заслуживает особого внимания. В. И. Скурлатов окончил физический факультет МГУ, после чего был в 1963–1965 гг. аспирантом в Институте философии АН СССР. Свою общественную карьеру он начал с организации Университета молодого марксиста (УММ) при ЦК ВЛКСМ в 1964 г. Тогда он был инструктором отдела пропаганды Московского городского комитета ВЛКСМ. В конце 1965 г. в Москве состоялся пленум ЦК ВЛКСМ по вопросам военно-патриотического воспитания молодежи. Среди рассматривавшихся на нём документов был и «Устав нравов», написанный Скурлатовым по заказу МГК ВЛКСМ. Этот документ оказался настолько одиозным, что его автор был выведен из состава Московского горкома ВЛКСМ, исключён из состава КПСС, а УММ был закрыт. Правда, в 1968 г. Скурлатов был восстановлен в КПСС.