[610] да несколькими актами позднейших правителей, в которых явно видна тенденция к развитию сюжета в пользу потомков дочери костромского героя.
Любопытно, что даже знаменитое на весь свет отчество Ивана Сусанина — Осипович в этих источниках не упоминается. Нет и известий о его родителях. Большой честью для дворцового крестьянина (пусть и погибшего) было уже то, что царская грамота именовала его полным именем — Иван. Зять героя Собинин везде именуется по этикету XVII в. Богдашкой. В ту эпоху отчество вообще являлось прерогативой бояр и дворян. Крестьян официально называли уменьшительной формой имени и прозвищем. Выходит, если бы отца Сусанина звали Осипом (Иосифом), то тогда и его прозвище было бы Осипов, а не Сусанин. Сусанна — имя женское, это может указывать на то, что Сусанин рос без отца. Первое отчество (Иванович) в литературе Сусанину дал Н. А. Полевой в драме «Костромские леса» (1841). Отчество Осипович появилось лишь два десятилетия спустя в беллетристике, но оказалось вполне по душе и учёным мужам[611]. Забавно, что и в новейшей судебно-криминалистической экспертизе идентифицированы останки именно Ивана Осиповича Сусанина[612].
Всё это вместе взятое повлияло на формирование в обществе довольно туманного образа героя, который не то был, не то не был, но куда-то завёл каких-то поляков и прочую немчуру:
Заметает свежий ветер тропы.
Под ногами — взрыхленная твердь,
Позади — голодный сброд Европы.
Впереди — мучительство и смерть.
Эдакий фантом, пригодный разве что уж только для совсем кондовой псевдопатриотической пропаганды либо для анекдотов периода застоя и перестройки, смысл которых состоял в том, что Сусанин предлагал всему Политбюро указать нужную дорогу. Вместе с тем уже в 1970–80-е гг. стало ясно, что образ Сусанина, пусть даже в виде мифа (а мы сегодня скажем — «места памяти»[613]), стал индикатором общественно-политической платформы. Образ костромского Горация стал той интеллектуальной игрой с неожиданными трактовками, полюсами оценки «верю — не верю», которая наглядно обозначала ментальный раскол между официозным патриотизмом и патриотическим критицизмом. Образ критика в весьма забавном виде вошёл в патриотическую поэзию советской поры:
Хитро блеснёт очками сальными,
Роняя в сторону смешок:
«А знаешь, не было Сусанина,
Давно идёт такой слушок.
По сути здесь и спорить нечего.
Был просто оперный сюжет…
Принимаясь за поиски Сусанина, необходимо учитывать весь этот контекст. Сегодня специалисты-историки могут вести дискуссии о подлинности истории о Сусанине. Но в априорную возможность найти и точно идентифицировать его останки не поверит ни один здравомыслящий и неангажированный исследователь. Да и в головах наших «штатских», не участвующих в «боях за историю» сограждан с трудом укладывалось, как можно было найти могилу героя и опознать его останки. Оказывается, можно, если правильно сформулировать цели, обеспечить ресурсы и организовать эффективный менеджмент.
За доказательство реальности событий далёкого 1613 г. и раскрытие подвига Сусанина в качестве одного из «определяющих обстоятельств в возрождении российской государственности» взялась костромская наука. В 2001 г. губернатором области была утверждена и профинансирована Программа исследования памятных мест, связанных с именем Ивана Сусанина. Настораживают уже цели этой научной программы: «…определить (здесь и далее выделено нами. — Авт.) предполагаемое место захоронения Ивана Сусанина»; «провести археологические раскопки на некрополе»; «выявить из группы захоронений погребенных, соответствующих времени и параметрам Ивана Сусанина, а именно: захоронения начала XVII в., относящиеся к мужским, старше 40 лет, имеющие следы насильственной смерти»; «провести современными методами судебной медицины идентификацию выявленных останков и возможную принадлежность их Ивану Сусанину». Мы цитируем «Аннотацию результатов проведенных археологических и судебно-медицинских исследованиях (так в оригинале! — Авт.) по идентификации останков Ивана Сусанина», подготовленную главным археологом Костромы и заместителем начальника департамента культурного наследия, культуры и туризма Костромской области С. И. Алексеевым[614].
Цели ясны! Задачи определены! Осталось освоить бюджеты. Не беда, что уже цели с научной точки зрения поставлены некорректно. Интересно, что определение сельского погоста с. Исупово в качестве места захоронения героя само по себе является открытием. В обширной краеведческой литературе и самом серьёзном на сегодняшний день исследовании об Иване Сусанине костромского историка Н. А. Зонтикова выдвигалось две версии местонахождения могилы земляка: Ипатьевский монастырь и с. Домнино[615]. Эти версии тоже носят вероятностный характер, но имеют и некоторые обоснования, связанные с местными преданиями. Село Исупово же никогда не рассматривалось в этом качестве.
В «Аннотации результатов…» излагаются сведения о результатах трёхлетних раскопок назначенного места захоронения, даётся отчёт о найденных нательных крестиках, количестве эксгумированных останков (около 400), подробно рассказывается о квадрате Д–1, где «обнаружено вторичное захоронение (перезахоронение 13а), представленное группой трубчатых костей и черепной коробкой», на которой «имелся след от рубленой раны, приведшей к летальному исходу». Любопытно далее: «Датирующих находок перезахоронение не содержало, однако результаты стратиграфических наблюдений (выделено нами. — Авт.) позволяют определить время его первоначального захоронения между концом XVI и серединой XVII вв.». Всё! С этого момента научный поиск для губернаторских археологов закончился. Начался интереснейший процесс запрограммированного доказательства.
Дело даже не в антропологическом или судебно-криминалистическом исследовании. Группы, проводившие их, сделали свою работу добросовестно[616]. Проблема в заданности интерпретаций и постановке вопросов. Попробуем понять разницу. Если задать вопрос так: «Принадлежат ли эти останки Ивану Сусанину?» — что, по-вашему, сможет ответить добросовестный учёный? А если спросить: «Имеются ли признаки, исключающие принадлежность костных останков из перезахоронения 13а Исуповского некрополя Ивану Осиповичу Сусанину?» Не исключено, что таких признаков не найдётся практически у всех сверстников предполагаемого Ивана Сусанина.
Достоверность полученных результатов быстро «затвердили» на всероссийской научной конференции «Смутное время в контексте становления российской государственности и личность Ивана Сусанина: мифы и реальность». По версии С. И. Алексеева, конференция «отметила высокий научный уровень проведенных работ». Видимо, эта формулировка должна была окончательно установить в глазах просвещённой публики достоверность научных результатов. Но и тут мы имеем дело с недобросовестностью.
Из «Резолюции… конференции» от 15 марта 2006 г. подписавший эту резолюцию секретарь форума С. И. Алексеев выжимает лишь то, что необходимо для выполнения поставленных губернатором задач. Даже сухой слог такого официального документа выдаёт наличие нешуточной дискуссии вокруг этого вопроса: «Участниками конференции проявлен пристальный интерес к результатам междисциплинарных исследований памятных мест, связанных с именем Ивана Сусанина. Конференция признает, что данный круг исследований проведен на высоком научном уровне и демонстрирует позитивный опыт комплексного подхода к решению проблемы идентификации личности. Для дальнейшей конкретизации сведений об Иване Сусанине должен быть проведен расширенный поиск новых исторических источников». В сущности, в переводе с профессионального жаргона на общегражданский язык это заключение о том, что данную проблему невозможно решить на основании имеющихся данных даже с помощью самых современных научных методик. Но кому же в наше время важны детали? «Результаты исследований были введены в научный оборот и представлены общественности» на конференции, которая «отметила высокий научный уровень проведенных работ». Точка! И что из того, что научная истина не определяется демократическим голосованием?
Сенсационные результаты были растрезвонены по всему миру. Не нашлось ни одной газеты или телеканала, забывшего сообщить о сенсации. Страстность репортажей нагнеталась близостью визита Президента В. В. Путина в Кострому и ещё актуальной тогда дискуссией о национальной идее в свете нового праздника «народного единства» против «поганых ляхов». Вспомнились забытые строки:
Так и лёг он спать в печали
За судьбу родной земли.
Чу… вдруг в двери застучали.
Ляхов черти принесли.
Костяк из Смутного времени оказался очень своевременным и в новом тысячелетии. Давайте разберём наш скелет, так сказать, «по косточкам».