– Пока не захочешь вернуться домой. Девять дней в Англии – это слишком мало. Ты еще многого не видела.
– Как бы мне ни хотелось остаться, пора возвращаться в реальный мир, – возразила Кейт. – Конечно, поездка удалась на славу. Торн-Хаус, Торн-Холл, стилтонский сыр, бесценные украшения, чай в обществе герцогини – все это восхитительно, особенно когда случается впервые. Но пришло время принять дозу реальности.
– Звучит угрожающе.
Кейт улыбнулась.
– Я не хотела.
– Не знаю, удастся ли мне отпустить тебя, – проговорил Уильям, глядя на дорогу. Кейт повернулась к нему. – Так нельзя, – пробормотал он, обращаясь главным образом к себе.
Кейт не ответила.
Уильям убрал руку с ее ладони и свернул на шоссе, ведущее на юг, к Лондону. Кейт из тех женщин, которым нужны обещания любви и куча детей. Она сама говорила, что мечтает печь яблочные пироги и жарить мясо. На меньшее не согласится. И она вправе поступать, как считает нужным.
Он, Уильям, ей не пара.
В Лестершире случилось нечто интересное – Питти сразу поняла это, увидев, как Уильям помог Кэтрин снять пальто и отдал его Мэри. Его пальцы с нежностью задержались на плечах красивой американки. Это ей не почудилось, сразу решила Питти. Она кивнула, отвечая на вопрос Мэри, Надо ли подать чай, и устроилась в кресле, ожидая, что Уилл и американка сядут рядом на диван.
К вящему удовольствию Питти, так они и сделали, хотя отодвинулись друг от друга на приличное расстояние. Миссис Гудфеллоу была не из болтливых, но Питти умела, что называется, читать между строк. Дожив до восьмидесяти девяти лет, невозможно не набраться опыта. Она стала расправлять складки своей зеленой юбки так, словно ей решительно некуда торопиться.
– Вам понравилось в поместье, Кэтрин?
– Очень.
– Кейт переболела гриппом, – вмешался Уильям, – но теперь ей гораздо лучше.
– Отлично. – Питти перевела взгляд на гостью. – А портрет? Вы видели брошь?
– Да, но…
Питти жестом заставила девушку замолчать. Она была не в настроении слушать нерадостные вести. Лучше подождать немного. А пока насладиться влюбленным выражением на лице внука.
– Расскажите, что вы нашли, – попросила она, заметив стопку тетрадей, выложенных Уильямом на стол.
– Дневники, – ответил он. – Правда, мы не сразу поняли это, но, судя по записям, их вела молоденькая девушка, которая начала выезжать в свет в 1812 году.
Он сказал «мы» – обнадеживающий признак. Значит, волшебство броши подействовало. Питти едва сдержала желание захлопать в ладоши и заказать шампанское.
– Разве там не оказалось никаких имен?
– Она пользовалась только инициалами. Правда, я не успел прочитать все дневники.
– И я тоже, – призналась Кэтрин. – На чердаке мы нашли несколько сундуков. Один был набит чудесными нарядами, а на самом дне лежали эти дневники.
– Нарядами? Какая прелесть!
Уильям подался вперед.
– Неужели ты никогда не бывала на чердаке, Питти?
Она помотала головой.
– Я прожила в Лестершире всего несколько лет, за которые успела произвести на свет твоего отца и понять, какой болван твой дед. Перед тем как твой отец должен был пойти в школу, я перебралась в Лондон. А после смерти твоих родителей у меня не было ни времени, ни сил рыться в фамильном хламе.
– Видели бы вы эти наряды! – воскликнула Кэтрин. – Просто сказка!
– Я отдал распоряжение миссис Гудфеллоу проветрить их и осмотреть, а потом мы решим, что делать с ними дальше, – пояснил Уильям.
– Хорошо.
Мэри внесла в гостиную поднос с чайной посудой и поставила его на стол.
– Сейчас мы выпьем чаю и обсудим, как быть дальше с брошью, – заявила Питти. – Благодарю, Мэри.
– Нам нечего обсуждать. Кейт не собирается продавать ее.
Пропустив его слова мимо ушей, Питти взглянула на гостью.
– Вы уверены, дорогая? Алмаз Торн издавна считался бесследно пропавшим, и я готова выложить огромную сумму, лишь бы вернуть его.
– Я не хочу продавать брошь, – мягко отозвалась Кейт.
– Но если когда-нибудь вы передумаете, сообщите об этом Уильяму или мне, ладно?
– Непременно.
Питти заулыбалась.
– Давайте пить чай. Уильям, кто будет разливать – ты или я?
– По-моему, она приняла новость спокойно, – прошептала Кейт, когда Питти вышла из гостиной.
Уильям нахмурился, гадая, что задумала изобретательная бабушка. Допив чай, она извинилась, попрощалась с Кейт, забрала дневники и покинула комнату.
– Может быть… – задумчиво произнес он. – Но вряд ли она сдастся без борьбы.
– Без борьбы? – Кейт усмехнулась. – Она боролась за брошь целую неделю! Возможно, наконец-то смирилась с мыслью, что броши ей не видать.
– Ты слишком плохо знаешь ее. Второй такой же упрямой и настойчивой женщины я никогда не встречал.
– Мне очень жаль, Уилл. Надеюсь, мой отказ не осложнит тебе жизнь.
Уильям в явном удивлении уставился на нее.
– Эта брошь мне не нужна, Кейт.
– Не нужна?
– Поначалу я тоже хотел заполучить ее, – признался он, – чтобы умилостивить Питти и вернуться в Холл. Она загорелась желанием вернуть брошь, а мне было неприятно отказывать ей. Кроме нее, у меня больше нет родных. – Уильям протянул руки, и Кейт охотно придвинулась к нему. – Останься, Кэти. Останься со мной.
Кейт ждала продолжения, надеясь услышать заверения в вечной любви, но так и не дождалась.
– Но ведь мы уже все решили.
Уилл глубоко вздохнул.
– Отложи возвращение домой и поживи со мной в Холле. Если хочешь, мы отправимся путешествовать, – он поцеловал Кейт. – Или будем гулять с собаками, заниматься любовью и исследовать чердак. Ты же никогда не бывала в Париже или в Швейцарии, а Флоренция весной великолепна.
– Звучит так заманчиво, что трудно сказать «нет».
– Вот и не говори. Скажи «да», и мы заберем из отеля остальные вещи и утром вернемся в Лестершир.
– Ты предлагаешь мне жить с тобой, – подытожила Кейт. Она была влюблена, никогда прежде не испытывала столь сильного и глубокого чувства, но сумеет ли она вписаться в его жизнь? – Зачем?
Этим вопросом Кейт загнала Уильяма в тупик. Он нахмурился.
– Зачем? – эхом повторил он.
– Зачем нам жить вместе? Чтобы заниматься сексом? Дружить? Или тебе нужна компания, чтобы было веселее поедать лепешки в постели?
– Да… Не знаю, – тихо ответил он. – Знаю только, что не хочу отпускать тебя.
– Я осталась бы лишь в том случае, если бы была без памяти влюблена в тебя. А может, даже любовь не помешала бы мне уехать.
– Мы же знакомы всего неделю.
Он с удовольствием произносит слово «мы», заметила Кейт и принужденно улыбнулась.
– Зато что это была за неделя!
Уилл нежно коснулся ее лица кончиками пальцев.
– Подожди принимать окончательное решение, Кэти. Дай мне шанс помочь тебе передумать. Завтра я отвезу тебя в аэропорт. Когда улетает твой самолет?
– По-моему, это лишнее. – Не хватает только расплакаться в машине Уильяма и окончательно опозорить себя!
Уилл пропустил ее возражение мимо ушей.
– Когда улетает твой самолет?
– В десять минут четвертого. Но в аэропорту я должна быть примерно в половине второго.
– Я заеду за тобой без пятнадцати час. Мы перекусим в аэропорту после того, как ты пройдешь контроль. – Он улыбнулся. – Конечно, если захочешь.
Не стоит падать в его объятия, убеждала себя Кейт. Незачем лепетать о своей любви и о том, как она жаждет остаться в Англии. Уильяму незачем знать о том, как она мечтает о браке, детях и праздновании золотой свадьбы в кругу детей и внуков. Глубоко вздохнув, Кейт понадеялась, что не выставит себя на посмешище.
– А если бы я осталась, Уильям? Если бы влюбилась в тебя – что тогда?
– Не знаю, Кэти. Прежде я никогда не был влюблен и не знаю, хочу ли влюбляться.
– По крайней мере ты честен.
Он состроил гримасу.
– Не всегда, но я исправлюсь. – Он поднялся и подал ей руку, помогая встать. – Пойдем, я отвезу тебя в отель.
– Спасибо. – Кейт не верилось, что завтра ее поездка закончится. Завтра вечером она сядет в автобус, идущий на Род-Айленд, а Энн встретит ее на автобусной станции и проводит домой. И что же дальше?
– Позднее я позвоню тебе, – пообещал Уильям, помогая Кейт надеть пальто. – Так просто я не сдамся.
– Знаешь, во влюбленности нет ничего ужасного. – Кейт повернулась в его объятиях и подставила губы для поцелуя. Мэри деликатно выскользнула из комнаты, оставив их вдвоем.
Их губы соприкоснулись.
– Это самое худшее, что только может случиться, – прошептал он.
– Что, черт возьми, ты натворила?
– Не сердись, Уилли. – Питти потрепала его по щеке, прошла мимо и устало опустилась на софу. – Я сделала это ради твоего же блага.
Уильяму пришлось собрать все силы, чтобы сдержать гнев. Грохота китайской вазы эпохи династии Мин, разбитой об стену, вполне хватило бы, чтобы сорвать злость. Он сделал глубокий вдох и взял себя в руки.
– Каким образом кража алмаза Торн могла стать для меня благом? Конечно, если бы тебя поймали с поличным и посадили в тюрьму, это принесло бы мне пользу. Наверное, на это ты и намекаешь?
– Перестань язвить. Ты сделал американке предложение?
– Разумеется, нет. Где брошь?
– Так я и думала. – Питти вздохнула и похлопала по софе рядом с собой. Уильям нехотя сел. – Ты признался ей в любви?
– Где брошь, Питти? – Бабушка молча смотрела на него, ожидая ответа. Неужели все так просто? Уильям недоумевал. Неужели влюбиться так же легко, как признаться, что он ни дня не может прожить без Кейт? – Нет, – ответил он.
– Глупый! – пробормотала она и любовно потрепала его по щеке. – Значит, ты до сих пор не поверил в чары алмаза?
– Скажи мне, где он, и я верну его Кейт, заодно извинившись от твоего имени. Я скажу, что булавка расстегнулась и мы нашли брошь в шкафу.
– А может, все-таки поверил, – продолжала размышлять вслух Питти. – Конечно, ты влюбился в нее. Этого только слепой не заметит. И ты собираешься пренебречь своим шансом стать счастливым?