И сплюнул на землю.
— Хотя бы честно сказал, что боишься. Под ногами зря путаться не будешь.
— Я не боюсь! — Даже в слабом свете луны было заметно, как покраснел студент. — Я против глупостей. Чего лезть на рожон?
— Ты нас за идиотов держишь? — насупился Митяй. — За придурков?
И с угрожающим видом двинулся к Александру, который тоже сжал кулаки и набычился.
— Брейк! Брейк! — Ева встала между ними. — А теперь появляется добрая фея из сказки и поит всех валерьянкой!
И ловко, направо-налево, отвесила подзатыльники обоим воякам.
— Ева! — взвыли оба, но отступили от нее подальше. — Что ты, как с маленькими…
— А вы маленькие и есть! — отрезала Ева. — Как старшая по возрасту и прежнему званию, беру командование на себя! А кто вякнет, будем судить по законам военного времени! Я понятно объяснила?
— Понятно! — вразнобой ответили «партизаны».
Татьяна промолчала. Все это время она лихорадочно думала, как поступить, что предпринять, чтобы выручить Анатолия.
— Тогда пошли! — приказала Ева. — На месте посмотрим, что там за ситуация.
И первой двинулась вперед. Татьяна догнала Митяя.
— Слушай, — она дернула его за рукав, — кто-то охраняет Анатолия Георгиевича?
— Охранял один чудак с автоматом, остальные лагерь обыскивали. — И на мгновение замедлил шаг. — Вроде стихло все? Неужто ушли?
И, словно в ответ, где-то в темноте отчаянно завизжали девчонки, и следом бабахнули два выстрела. Совсем близко. Татьяна вздрогнула от неожиданности. Но тревога за Анатолия, кажется, окончательно повредила мозги. Она резко метнулась вперед, обогнала Еву. И когда та попыталась схватить ее за руку, прошипев: «Куда?», вырвалась и, бегом преодолев крутой склон, оказалась в бору.
Странное, забытое чувство гнало ее в глубь леса. Она чувствовала себя охотником, идущим на крупного зверя. Нет, не охотником, а воином. И пусть ее рука не сжимала боевой лук, и не давил на бедро боевой меч, но сейчас она думала, как Айдына, чувствовала, как Айдына, действовала, как Айдына — и любимого тоже спасала, как та, чья душа давно уже поселилась в чертогах Хан-Тигира. А может, не поселилась еще? Может, до сих пор витает между Нижним и Верхним мирами, неуспокоенная, не завершившая земные дела, так и не сумевшая расстаться с телом, которое погребли не по обычаям предков?
Просвет между деревьями показался так внезапно, что Татьяна едва не выскочила с разбега на поляну, освещенную пламенем костров. Вдобавок на нее налетели сзади Ева и Митяй и чуть не повалили на землю.
— Стой! — задыхаясь, прошептала Ева. — Ну ты и стартанула, подруга! Еле догнали!
И тоже шепотом приказала, махнув рукой налево и направо от себя.
— Рассредоточиться! Сначала наблюдаем, а после решим, как поступить!
Они рассыпались по кустам, затаились. Татьяна устроилась рядом с Евой, неподалеку — в паре метров всего — Митяй. Только сейчас она заметила толстую веревку, намотанную вокруг его талии. Что-то неясное всплыло в памяти. Неясное, пока расплывчатое, связанное с веревкой, вернее, с урухом… Как же это по-русски называется? Но сосредоточиться мешало происходившее на поляне.
Там, возле костра стояли участники экспедиции. Словно затеяв какую-то игру, они выстроились в две колонны, положив руки на плечи впереди стоявшим. Со стороны это выглядело бы забавно, если бы не одно неприятное обстоятельство: перед археологами расхаживал невысокий человек в камуфляже и черной маске, скорее всего, главарь банды. Заложив руки за спину, он что-то говорил, точнее, выкрикивал — резко, отрывисто, гневно. Чуть поодаль, вытянувшись в цепочку, переминались с ноги на ногу бандиты. Их винтовки были направлены на людей, и получалось, главарь не просто пугал, а угрожал, принуждая археологов к чему-то, что они упорно отказывались выполнять. Впрочем, и без того было ясно, чего не смогли добиться бандиты. Артефакты, поднятые с домовиной, до сих пор не нашли.
Багровые блики пламени скакали по лицам людей, казалось, их заливало кровью. Черные тени мельтешили, кривлялись, сплетаясь в бешеном танце. Бандиты заметно нервничали. Они без конца озирались по сторонам и, похоже, чувствовали себя неуютно, хотя с закатанными до локтей рукавами курток смотрелись весьма красноречиво.
Татьяна подняла голову. Небо заметно посветлело, но в лесу еще было темно. Пройдет около часа или чуть больше, и наступит рассвет. Бандиты, несомненно, знали, что руководитель экспедиции — крепкий орешек и вряд ли быстро сдаст им сокровища, поэтому, пока позволяло время, пытались сломить более слабых. Но, похоже, просчитались. Народ стоял понурый, с мрачными лицами, но смотрел без страха, скорее обреченно. Даже девчонки, стоявшие в общей колонне, не плакали, не хлюпали носами.
— Чисто фашисты! — пробормотала рядом Ева. — Оберкапо на поверке в концлагере. — И тут же обеспокоено добавила: — Гляди, Людмилы нет и Ольги Львовны… Что с ними?
Но Татьяна и сама заметила отсутствие аспирантки и камеральщицы. Но ничего не успела сказать. Рядом хрустнула ветка, кто-то тоненько ойкнул. И сразу раздался сердитый шепот Митяя.
— Тихо, кому сказал!
Татьяна и Ева дружно оглянулись. Митяй крепко кого-то обнимал, закрывая ему рот ладонью, и тихо бормотал:
— Не вырывайся, это я — Митяй! А вон там Татьяна! И Ева! И ребята!
Ева и Татьяна, пригнувшись, бросились на помощь Митяю. Но помощь уже не понадобилась. Студент стоял на коленях, прижимая к себе легкую на помине Людмилу. Ошалевшая аспирантка крутила головой и таращила глаза. Похоже, она еще не пришла в себя от испуга.
— Вот, вылетела из кустов! — проворчал Митяй. — Чуть не растоптала!
— Что ты тут делаешь? — присела перед ней на корточки Ева. — Где Ольга Львовна?
— Что я делаю? — Людмила гневно раздула ноздри. — То же, что и вы, — бегаю от бандитов. Только, в отличие от вас, я еще и воюю с ними.
— Воюешь? — скривился Митяй. — Из рогатки отстреливаешь?
— Как бы не так! — гордо вздернула подбородок Люська и, шустро вскочив на ноги, протянула Митяю грязную ладонь. — Смотри!
На ладони лежали несколько слипшихся леденцов.
Митяй всхлипнул от смеха.
— Отравленные, что ли?
— Дурак! — рассердилась Людмила. — Я где-то читала, если насыпать сахару в бензин, то мотор заклинит. Сахара у нас не было, только леденцы. Мы с девочками решили подкрасться к машинам и набросать леденцов в бензобаки. Правда, только в один удалось…
— Так это вы визжали? — быстро спросила Ева.
— Ну да! Мы! Вика с Машей завизжали, чтобы отвлечь охранника возле машин, а мы с Наташкой со второго курса быстро леденцы побросали. Только эта сволочь заметил нас, стрелять стал. Мы — в разные стороны! Только девчонкам не повезло! Схватили их. Вон они вместе со всеми возле костра. А я убежала. И вот, на вас налетела! Да, — она обвела всех взглядом, — «уазик»-то наш, экспедиционный.
— Я тоже сначала подумал, что наша машина, но номера другие, а разглядывать времени не было, — отозвался Митяй.
— У нашего заплатка приметная на брезенте, — сказала Людмила. — Не ошибешься. Только что получается? Выходит, бандиты напали на Пал Палыча и водителя, когда те возвращались в лагерь, и воспользовались нашим «уазиком»? Специально где-то подкараулили?
— Я ничему не удивляюсь, — вздохнула Ева. — Лишь бы живы остались!
— Ну, вы учудили, — покачал головой Митяй. — Додумались же! Диверсантки! Проще было воды налить в бензобак, и все — кранты топливному насосу!
— Вот я и говорю, партизанская война, — усмехнулась Ева. — Русская смекалка!
— Где Ольга Львовна? — перебила ее Татьяна. — Что с нею?
— Ой, это отдельная песня! — неожиданно расплылась в улыбке Людмила. — Когда бандиты ввалились в палатку, у нас только-только суп сварился и чайник на плитке закипал. А тут крики, ругань… Все просто с ума сошли от страха, сбились в угол, трясемся. А эти орут, что-то требуют. В смысле, я сразу поняла, что именно, но тоже дурой прикинулась. Они к Ольге Львовне подступили, а она ну ни капельки не растерялась. Сама на своей раскладушке повернуться не может, а так их отчитала, так отругала! Вон, говорит, костяк в домовине, а больше ничего нет. Нашли, мол, с десяток бронзовых бусин да крест православный. Ошиблись вы, господа, впрочем, мы не меньше вашего опечалены… Они не поверили, давай обыскивать палатку. Конечно, разорили все подчистую. А Ольга Львовна их подначивает: ищите, мол, ищите! А найдете, так хоть мне покажите. Тут один бычара Наташку, с которой мы леденцы в бензобак забросили, зажал мимоходом, а она кастрюлю с супом — хвать! и ему на голову! Что тут началось!
Люська махнула рукой.
— Наташку мы заслонили, бандиты прикладами замахиваются, затворами клацают, орут… И тут, на наше счастье, слышим, в лагере что-то несусветное творится: дикие крики, вопли. Бандиты мигом о нас забыли — и скачками в лагерь. А мы следом — в лес!
И добавила упавшим голосом:
— Только Ольга Львовна ни в какую из палатки! Говорит: «Оставьте меня, я и пары шагов не сделаю со своей спиною…»
— Все понятно! — Ева обвела взглядом бравое воинство. — Надо спешить! Пока эти твари на поляне, попробуем вытащить Анатолия! — И махнула рукой в сторону леса: — Пошли! И чтоб ни звука!
И они пошли…Глава 31
Небо заметно посветлело, и дождь прекратился, но весь мир, казалось, насквозь был пропитан влагой. Ноги то и дело попадали в какие-то рытвины, ямки, путались в мокрой траве и скользили, срывая пласты мха на склонах. Грязь, будто в отместку, громко чавкала. Хворост отчаянно трещал, а на головы то и дело рушились, обдавали ледяными брызгами, потоки воды, скопившейся на листьях деревьев. Досталось всем, промокшая одежда липла к телу, стесняла движение, но в минуты опасности меньше всего думается о личных удобствах, особенно, если на кону стоит жизнь. Не только твоя, но и близких тебе людей.
— Стой! — тихо скомандовала Ева и подняла руку. — Пришли!
В сером утреннем тумане, зависшем невысоко над землей, виднелись машины, вернее, только крыши салонов, да голова часового, который прохаживался между ними. Нападения он явно не ожидал или по жизни был человеком недальновидным и беспечным, потому что вдруг отошел в сторону, похоже, справил малую нужду, а затем, умиротворенный, достал сигарету и, чиркнув несколько раз зажигалкой, закурил. Странно было наблюдать одинокую голову над зыбким маревом, пускавшую в небо дым, и, наверное, это позабавило бы Татьяну в другое время, но сейчас ей было не до смеха. Впрочем, страха она тоже не испытывала. Все внутри напряглось, зрение и слух обострились настолько, что она видела шрам на пальце бандита, которым тот стряхивал пепел с сигареты, черную кайму под ногтями и слышала, как напряженно дышит Ева метрах в трех слева.