— Это необычное число шипов?
— Вообще-то на покрышке не бывает много шипов, и они все как-то отличаются друг от друга. На покрышках той багги была четкая зигзагообразная линия.
— И эти покрышки были новыми?
— Совершенно новыми, я бы сказал.
— Были ли у вас какие-либо дальнейшие разговоры с покупателем или водителем?
— Это все, насколько я помню. Они свернули на Магнолия-авеню и уехали.
— В каком направлении?
— По Магнолии направо до следующего поворота, — указал Миддлтон. — Они поехали туда.
— Так они могли проехать к Гавиланским холмам?
— Могли, если бы свернули направо еще раз, чтобы проехать по Ван-Бюрен.
— Большое спасибо, мистер Миддлтон. Вы даже не представляете, как вы нам помогли.
Капитан Калпеппер не скрывал своего вооодушевления.
— Это наш первый прорыв с момента расшифровки кода, — сообщил он Зигману и Нелли.
— Теперь вы знаете, что он не один, — заметил Зигман.
— И в каком направлении они уехали, — добавила Нелли. — Это полезно знать, не правда ли?
— Все полезно знать. Но самое важное — это тип покрышек на их багги. Его легко отличить от других, так что нам есть над чем поработать. — Он резко обернулся к сержанту Нойману. — Вы знаете, что надо делать, не так ли? Идите в автомагазин Конроя или любой другой и сделайте четкую фотографию сверхширокой покрышки Купер-Сикстиз-Рапид-Транзит. Сфотографируйте покрышку или возьмите фотографию из каталога. Размножьте ее. Раздайте всем патрулям на холмах. Скажите им, чтобы не обращали внимания ни на какие мощеные дороги. Сосредоточиться только на проселочных. Багги, как сказал старик. Это значит, что они где-то вдали от цивилизованных дорог. Я хочу, чтобы каждая незначительная дорога была осмотрена на предмет следов таких покрышек. У офицеров будут фотографии для сравнения. И скажите им, что покрышки новые. Отпечатки легко будет отличить, если они вообще найдутся. Если они наткнутся на отпечатки, похожие на Купер-Сикстиз, они должны сфотографировать их и снять гипсовые отпечатки, чтобы быть уверенными. Мы раздобудем образец покрышки для сравнения. Теперь задействуйте всех, пока еще светло.
Нойман побежал к штабу на стоянке машин напротив мебельного магазина.
Калпеппер встал перед Зигманом и Нелли Райт. Он смотрел на них, медленно втягивая в себя воздух.
— Вы хотите знать, есть ли у нас какая-либо надежда… — сказал он.
— Но уже есть шанс, разве нет? — спросил Зигман.
Калпеппер выдохнул.
— Я вам вот что скажу. До сих пор шансов не было вообще. Наши вертолеты ничего не заметили с воздуха — ни единого объекта, похожего на обитаемое убежище. Это кое о чем говорит. Подозреваемые не станут прятаться в таком месте, где их можно заметить с воздуха. Что касается наземных патрулей, то они ничего не нашли, расспрашивая местных жителей. Но зато прямо здесь, в Арлингтоне, мы нашли то, что дает нам последнюю надежду. Как вы понимаете, на это тоже потребуется время…
— Сколько времени, капитан? — с тревогой спросила Нелли.
— Вы хотите узнать вероятность благополучного исхода? Тогда скажите мне, сколько проселочных дорог в этих холмах. Сосчитайте их, и получите вероятность того, что мы найдем дорогу, которая приведет нас к мисс Филдс, пока не станет слишком поздно.
На пути к трейлеру капитан Калпеппер старался найти для них какие-либо слова утешения.
— Во всяком случае, — говорил он, — на эту возможность мы можем положиться. А раньше у нас не было ничего. Но начиная с этого момента — ну… каковы бы ни были наши шансы, но игра идет.
В гостиной дома в Мас-а-Тьерра, после того как Шивли пошел ловить Лео Бруннера, Адам Мэлон продолжал смотреть телевизор. Специальный выпуск новостей Скай Хаббарда предварял каждую передачу.
По сути дела, к первоначальному выпуску, когда Хаббард объявил, что кинозвезда Шэрон Филдс похищена и что делом занялась полиция, не прибавилось ничего нового. Репортеров, прибывших к поместью актрисы Бель-Эйр, туда не пустили, они снимали через открытые железные ворота, и можно было видеть, как туда-сюда снуют черно-белые полицейские автомобили. Другая телевизионная команда, посланная на киностудию «Аврора-Филмз», обнаружила, что студия закрыта на выходные, а продюсер Шэрон, Джастин Роде, уехал из города.
Тревоги Мэлона насчет того, что о похищении стало известно, постепенно прошли — его поглотили отрывки фильмов, в которых играла Шэрон. И хотя отрывки, которые показывали по телевизору, были ему знакомы, он все же был рад вновь пережить прошлое — как Шэрон, так и свое собственное.
Затем, во время коммерческих новостей, он вдруг внезапно вспомнил — казалось странным, что он об этом забыл, что предмет его обожания находится под этой самой крышей и всего через одну комнату от него.
Поскольку дополнительных новостей не ожидалось, Мэлон выключил телевизор, прошел по коридору, отпер дверь в комнату Шэрон и вошел.
Она сидела за туалетным столиком, одетая в ту же блузку и юбку, которые были на ней, когда они похитили ее шестнадцать дней назад. Она была поглощена тем, что рассматривала себя в зеркало, перед тем как наложить косметику.
Она приветствовала его вымученной улыбкой.
— Это не пустая суета. Просто освежаюсь, чтобы выглядеть прилично перед тем как мы распрощаемся. — Она поколебалась. — Это произойдет сегодня вечером, да?
— Сегодня или завтра рано утром.
— Как угодно. Выкуп уже забрали?
— Думаю, да. Наш курьер должен вернуться с минуты на минуту. Ты… ты очень красива, Шэрон.
— Спасибо. Ты тоже красивый. Тебе не хотелось бы меня поцеловать?
Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и ее руки обхватили его. Губы ее были влажными, мягкими, язык дразнящим, и это возбудило его страсть.
— Хочешь заняться любовью? — шепнула она. — Может быть, это будет в последний раз на ближайшее время.
Он отчаянно этого хотел, но последние события переключили его внимание на другое. Он знал, что ему лучше быть под рукой, когда вернутся Йост или Шивли.
— Я хочу, но прямо сейчас я лучше не буду.
— Почему? Что-нибудь не так? — она отпустила его. — Ты, кажется, встревожен.
— Ты вообще включала телевизор?
— Только утром.
— Все известно — новости о том, что тебя… ну, о том, что никто не знает, где ты, что тебя держат взаперти и что речь идет о выкупе.
Ему ее реакция показалась странной, потому что ее лицо как бы просветлело, но он мог и ошибаться, потому что через мгновение она была уже на ногах и выглядела встревоженной и испуганной.
— Как это могло выйти наружу? — спросила она. — Зигман не сказал бы об этом ни одной живой душе.
— Не знаю, я и в самом деле не знаю. Никаких деталей не передавали, только сообщение об этом… о так называемом похищении и о том, что этим делом занялась полиция.
— Как ужасно! Вот этого я совсем не хотела. А другие, они очень сердятся? Они должны понять, что я здесь ни при чем. Они не будут винить в этом меня?
— Нет, Шэрон, нет, не беспокойся. Я же сказал тебе, как только выкуп окажется здесь — а это произойдет с минуты на минуту — мы договоримся о времени, когда мы тебя отпустим. Скорее всего, сегодня вечером. Так что ты лучше упаковывай вещи.
— Мне нечего упаковывать. Да, кроме твоих книг, конечно.
Она проводила его до двери и наградила затяжным поцелуем. Заперев ее дверь, он вернулся в гостиную.
Теперь, когда прошло минут десять — пятнадцать, сделав себе бутерброд с сыром и копченой колбасой — хотя есть ему совсем не хотелось — Мэлон снова поплелся в гостиную. Он собирался было снова включить телевизор, когда его внимание привлек Кайл Шивли, прошедший по дворику и затопавший по крыльцу.
На его рубашке были какие-то темные пятна, и он распахнул ее, входя в гостиную. Увидев Мэлона, он сделал гримасу и покачал головой.
— Этот ублюдок, — пробормотал он, — этот психованный сукин сын Бруннер, говорю тебе… мне действительно жаль.
— Что ты имеешь в виду? Он…
— Этот желтый хрен удрал. Я дошел до поляны, где мы спрятали багги. Везде его искал. Никаких признаков. Не знаю, как он ухитрился. Он не мог намного меня обогнать. Я ведь быстрее и сильнее его.
— Может быть, он заметил тебя и спрятался?
— Может быть. Нам повезло, однако, что он не тронул багги. Я боялся, что он утащит ключи и удерет на ней. Хотя багги нам не потребуется, когда вернется Гови… — Шивли, казалось, встревожился. — А где же он, черт побери? Хотелось бы, чтобы он приехал побыстрее, чтобы мы могли поделить добычу.
— Должен быть с минуты на минуту.
— Какой черт мог его так задержать? Дорожное движение, наверно. Подумать только, скоро он придет сюда, нагруженный этими двумя чемоданами. Но Бруннер, сукин сын, — это проблема. Надеюсь, он будет молчать и спрячется где-нибудь.
— Конечно, я уверен в этом, он сделает это ради своего же блага.
— Ну, если даже он будет молчать, я не уверен, что эта крошка будет делать то же самое.
— Будет, Шив, она будет молчать. Я знаю, что мы можем ей верить. Она так рада будет оказаться на свободе, что даже и не вспомнит о нас.
— Хотелось бы мне быть таким же уверенным, как ты, — кисло сказал Шивли. — Думаю, что, как только мы ее отпустим, нам следует добраться до дома Бруннера и убедиться в том, что он со своей старухой сел прямо на поезд или самолет и уехал в самые отдаленные места, которые можно себе представить, — в Монтану или в Мэн или куда-нибудь еще.
— Мы обсудим это, когда вернется Гови.
— Ладно. Да, а по телевизору было что-нибудь новое?
— Нет. Ни пресса, ни полиция, по-видимому, ничего больше не знают. Все время повторяют одно и то же.
— Что же, по крайней мере, нам есть за что благодарить судьбу. Думаю, что мы в хорошей форме. Если не считать этого тупицу Бруннера, который потерял голову и слинял. — Шивли напряг мышцы обнаженной груди. — Господи, из-за этой беготни у меня даже аппетит разыгрался. Похоже, этот сэндвич, что ты держишь в руке — именно то, что предписал мне врач. Что это такое?