гда сами хотят, – значит, есть способ!
– Я пробовала, как они, через нож перекидываться. Ничего не вышло, – грустно сообщила Ирка.
– Откуда ты знаешь, может, там свое Слово нужно или еще что? – буркнула Танька. – Ага, вот, нашла! – Она нажала кнопку телефона. – Здравствуйте, майор! Это Таня. Извините, пожалуйста, что отвлекаю… Вы нам очень нужны. У Ирки неприятности, как раз по вашей части. Нет, не по полицейской. По другой. – Она молча выслушала ответ Ментовского Вовкулаки, попрощалась и отключилась. – Сказал, приедет. Прямо сейчас. – Она задумчиво похлопала мобилкой по ладони. – Только он ужасно удивился, что мы позвонили именно ему. А чего удивляться? Можно подумать, у нас другие знакомые оборотни есть!
– Пойду чайник поставлю, – решила Ирка. – У меня засахаренная смородина открыта, и оладьи с утра остались. С грушами.
Чайник едва успел вскипеть, как, подскакивая на каменистой тропе, к Иркиному дому тяжело скатилась машина. Из-за руля вылез крупный немолодой мужчина в полицейской форме.
– Быстро он, – прокомментировала Танька. – Похоже, все дела бросил и примчался.
Держа в руках всунутую ему Иркой тарелку с оладьями, майор поднялся в комнату. Танька поглядела на него с удивлением. Выглядел Ментовский Вовкулака непривычно тихим и каким-то пришибленным. Рассказ ребят он хоть и выслушал, но видно было, что майор просто заставляет себя быть внимательным, а на самом деле в голове у него вертятся какие-то свои, похоже, не очень приятные мысли. Выслушав все до конца, Вовкулака задумчиво пробурчал:
– Значит, превращаешься без своего желания, без причины и даже не целиком. Удержаться не можешь. Зато когда специально пытаешься, ничего не выходит. Странно. Очень странно, – по-детски вытянув губы трубочкой, он прихлебнул чай. – От кого угодно ожидал, но чтоб Хортова кровь не могла нормально перекидываться… Да еще сейчас! Нашла время.
– Я, между прочим, никакого вашего перекидывания не просила! С меня вполне хватало быть ведьмой! – привычно огрызнулась Ирка.
– А вы с самого начала знали, что Ирка может превращаться? – В Таньке проснулось любопытство. – Еще когда мы в первый раз встретились? Поэтому и спасли нас от песиголовцев?
– Что ж я, своих не учую? – пожал плечами майор. – Только я пока кровь твою не пронюхал, грешным делом думал, ты совсем из наших, волчица. Характерец у тебя больно свойский.
– У меня что, плохой характер? – надулась Ирка.
– Да уж не Красная Шапочка. – Майор оскалил зубы в ухмылке. – Для твоей породы тоже вполне подходящий. Не дай бог, чтобы такая, как ты, нашему брату волку до горла дорвалась. Любите вы придавить так, чтоб и дух вон. Охотнички, – процедил Ментовский Вовкулака, недобро косясь на Ирку.
Ирка ничего не ответила майору, лишь улыбнулась, но было в этой улыбке нечто такое… С замиранием сердца Танька вдруг поняла: может! Ее давняя, ее любимая подруга Ирка, с которой они вместе шмотки подбирали, в кино бегали, секретничали о своем, о девчоночьем, действительно может вот так – сомкнуть клыки на горле жертвы и… Танька помотала головой, отгоняя жутковатое видение, и нервно потребовала:
– Немедленно прекратите! Оба! Сперва с Иркиной проблемой разберитесь, а потом уж выясняйте, кто из вас… заднюю лапку выше задирает!
Майор рассмеялся:
– Вот и видно, что у тебя собаки никогда не было. Девчонки лапку не задирают. А насчет проблемы вашей… Я так понимаю, ты решилась? – Он покачал головой и осуждающе поглядел на Ирку. – Ох, не знаю, сестренка! С одной стороны, вроде и выхода у тебя нет… Не можешь ты полусобакой-получеловеком оставаться. Опять же, чего тут скрывать, именно с этого в старину все оборотничество и начиналось – хоть у нас, хоть у этих… свиристелок. – Майор презрительно скривился.
– Каких свиристелок? – изумилась Танька.
– Птицеферма паршивая, чтоб им кверху лапами! – Ментовский Вовкулака помахал руками, как крыльями, и понес уж совсем околесицу: – Орлы, вороны, соколы… – При упоминании о соколах его совсем перекосило, будто кислого глотнул. – …Лебеди опять же. Ведьма, ты что, сказок не читала? Я к тому, что все через это в свое время прошли, и нечего бабочками прикидываться. Только это ж, считай, тыщу лет назад было, а может, и больше! Жизнь другая была, и относились совсем по-другому! А в наши дни такое сотворить… – Он снова покачал головой. – Да еще в таком юном возрасте! Смотри, навсегда ведь с тобой останется! Хотя, конечно, раньше помогало и сейчас поможет – съездишь, сделаешь и будешь перекидываться нормально. Вопрос в цене.
Ребята переглянулись между собой и недоуменно уставились на вовкулаку.
– Какой цене? – наконец выдавила Ирка.
– Так, ты меня не втягивай. – Отставив чашку, майор предостерегающе выставил ладони. – Я работник правоохранительных органов! Поезжай-ка ты, сестренка, сама, и если уж твой тебя не пожалел и в подобное дело готов впутать, пусть он сам все устраивает и сам тебя активирует. Я, конечно, свое место знаю и хвост на него не поднимаю, но не одобряю и ребенка на такое толкать не стану, пусть он меня хоть порвет!
– Кто – он? – после недолгой паузы тихонько спросила Ирка. – Куда надо ехать? Что надо делать?
– То есть как это – «кто»? – переспросил майор и воззрился на Ирку с тем же удивлением, с каким ребята только что глядели на него. Усмешка сползла с лица вовкулаки, потом на нем отразилась напряженная работа мысли, удивление сменилось растерянностью, затем неким пониманием, и вроде даже страх промелькнул в желтых волчьих глазах. – Кто, кто… Да никто, и делать тебе ничего не надо, и ездить… у-й-ё… – Ментовский Вовкулака звучно поскреб пятерней в загривке. – Как же я раньше-то не сообразил! Ездить сейчас туда точно не надо! То есть ни в коем разе. Все и так наладится. Само. Со временем. – Ясно было, что майор врет, причем неубедительно. Будто не полицейский со стажем, а мальчишка-первоклассник. – На всякий случай можно в леса уйти – наши все так делают, пока контролировать себя не научатся.
– В какие еще леса?! – взвилась Ирка. – Вы что, сговорились? Один медитировать предлагает, другой вообще в лес гонит! У нас вокруг города ни одного приличного леса нет – сплошные турбазы и пансионаты, там сейчас отдыхающих полно! А в школу я как ходить буду? Думаете, я могу, как взрослые, пропасть неизвестно куда, и это будет только мое дело? Меня же классная наша вот-вот разыскивать начнет!
Иркина мобилка зашлась истошным звоном.
– Алло! – раздраженно рявкнула Ирка. И тут же ее физиономия стала предельно несчастной. Она тихонько шепнула в сторону: – Накаркала на свою голову. – И уже громко, в трубку: – Здрасьте, Екатерина Семеновна!
– Хортица! – Трубный бас Бабы Кати вырывался из мобилки и был слышен на всю комнату. – Ты почему в школе третий день не появляешься?
– Так болею я!
– Ирина, ты никогда не была идеальной ученицей, но раньше хоть не врала! – возмутилась Баба Катя. – Я только что покупала груши у твоей бабушки, и она понятия не имеет ни о какой болезни! Спросила меня, все ли у тебя в порядке с математикой!
Ирка отвела трубку от уха и беспомощно уставилась на друзей. Ребята смотрели на нее так же потерянно. А майор быстро пробормотал:
– Говори, что бабка не в курсе. Ты в больницу ездила, а ей не сказала, чтоб не волновать.
– Бабушка не знает. Я в больницу ездила… – неуверенно промямлила в трубку Ирка и, повинуясь молчаливому приказу майора, уже бодрее затарахтела: – На обследование. Мне на линейке так плохо стало – ужас! Меня сосед наш домой отвел. Я даже вас предупредить не успела.
– Что врачи говорят? – с недоверием, но уже и с некоторой тревогой поинтересовалась классная руководительница.
– Пока ничего. Велели завтра прийти, когда анализы будут готовы, – повторяя за майором, ответила Ирка.
– Смотри, Хортица, если ты мне голову морочишь – отправишься к директору, пусть она с тобой разбирается.
– Я честно, Екатерина Семеновна… – начала Ирка.
Но Баба Катя с ней еще не закончила.
– Теперь объясни мне, как это ты оказалась на линейке в маске. Тебя кто туда назначил?
– Я не знаю, Екатерина Семеновна. – Ирка скроила невинную рожу, хотя классная и не могла ее видеть. – Мне старшеклассник какой-то маску в руки сунул. Я подумала: может, тот, кто выступать должен, заболел или не пришел, его заменить надо.
– А потом куда маска делась? – подозрительно поинтересовалась классная.
– Тот же парень и забрал. А что, не надо было отдавать?
– По-моему, ты все-таки морочишь мне голову, Хортица. Что с тобой творится в последнее время? По классу слухи о тебе ползут нехорошие. То ли ты принимаешь наркотики, то ли торгуешь ими. Давай разбирайся, что у тебя со здоровьем, и мы с тобой серьезно побеседуем. Кстати, справку из больницы прихватить не забудь. – Из телефона послышались частые гудки.
Ирка печально уставилась в попискивающую трубку.
– Насчет наркотиков Наташка Шпак сдуру ляпнула, а наши сплетницы, конечно, тут же растрезвонили. У наших девчонок реально больная фантазия!
– Не больная фантазия, а желание уколоть побольнее! – наставительно поправила Танька.
– Ничего, твоя классная немножко подумает и решит, что ты в больницу как раз от наркотиков лечиться ходишь, – заявил майор. – Вот тебе и алиби!
– Вы что такое говорите?! – возмутилась Танька. – Может, для ваших преступников и алиби, а для Ирки – полный конец света! Если решат, что она наркоманка, как она дальше учиться будет? Наркотики… надо же, пакость какая! Хуже этого… даже не знаю, что хуже!
– Не пропадет! – легкомысленно хмыкнул майор. – С голоду точно не помрет. Хорошо быть оборотнем: в крайнем случае всегда какую-нибудь дичинку поймаешь – вон, хоть кошку соседскую!
Ирка взвыла, словно ужаленная, и опасливо выглянула в окно:
– Замолчите немедленно, кот услышит! Я вам не пришелец Альф, котов есть![4]
– Где гарантия, что она в нужный момент сможет перекинуться, раз она свои превращения не контролирует? – Танька выразительно поглядела на майора.