Кэт проверила сообщения, хотя мобильник молчал.
Они с Эйбелом не разговаривали с того момента, как три недели назад Кэт уехала в колледж. Но она получала от него эсэмэски. Иногда письма по электронке. Эйбел писал, что у него все хорошо и что конкуренция в Миссури довольно высокая: «Каждый студент был самым умным учеником в своем классе».
Кэт еле сдержалась, чтобы не ответить: «За исключением тебя?»
Да, Эйбел получил самый высокий балл в математической части экзамена SAT, но это вовсе не значило, что он самый умный в классе. По истории Америки он был полным нулем и еле ковылял в испанском. Ради всего святого, в испанском!
Эйбел предупредил Кэт, что не приедет в Омаху до Дня благодарения, но она не собиралась уговаривать его вернуться пораньше.
Она пока не соскучилась.
Рен бы сейчас точно сказала, что Эйбел не взаправду парень Кэт. Они с сестрой возвращались к этой теме снова и снова.
– Он идеальный бойфренд, – говорила Кэт.
– А мне он напоминает приставной столик… – отвечала Рен.
– Но он всегда рядом, когда мне нужно.
– …чтобы было, куда положить журналы.
– Считаешь, мне лучше встречаться с кем-нибудь вроде Джесса? Чтобы мы обе рыдали по ночам каждые выходные?
– Тебе лучше встречаться с тем, кого бы хотелось поцеловать.
– Я целовалась с Эйбелом.
– Прекрати, Кэт. У меня сейчас взорвется мозг.
– Мы встречаемся целых три года. Он мой парень!
– Твои чувства к Саймону и Базу и то сильнее.
– Это же Баз и Саймон! Нечестно даже сравнивать. И мне нравится Эйбел. Он стабильный.
– Ты говоришь как раз про приставной столик…
Сестра стала встречаться с парнями в восьмом классе (за два года до того, как у Кэт появились подобные мысли). И до Джесса Сандоса Рен не задерживалась с одним ухажером больше чем на несколько месяцев. Она так долго оставалась с Джессом, потому что сомневалась, что действительно пленила его, по крайней мере, такова была теория Кэт.
Обычно сестра теряла интерес к парню, стоило его окрутить. Сильнее всего она любила так называемое обращение.
– Обожаю этот момент, – говорила она Кэт, – когда парень начинает смотреть на тебя иначе, когда в его поле зрения ты занимаешь особое место. И ты знаешь, что его взгляд больше не обойдет тебя стороной.
Кэт так понравились эти слова, что несколько недель спустя они появились у База. Рен, увидев это, рассердилась.
В любом случае Джесс так и не был «обращен». Его взгляд устремлялся не на одну лишь Рен даже после того, как они переспали прошлой осенью. Это разрушило всю игру Рен.
Кэт с облегчением узнала, что Джесса взяли в университетскую футбольную команду штата Айова. Для длительных отношений он не годился, а в университете Небраски у Рен был выбор по крайней мере из десяти тысяч новых парней, которых она могла «обратить».
Подкинув белке еще кусочек батончика, Кэт заметила, что поблизости появились фиолетово-синие ботинки. Белка испугалась и враскорячку удалилась.
«Белки-толстушки, – подумала Кэт. – Надо же, враскорячку!»
Обладатель ботинок сделал еще шаг и остановился. Кэт подняла глаза и увидела перед собой парня. Тот стоял на фоне яркого солнца и снизу казался ей ростом под два с половиной метра. Она прищурилась, но все равно не узнала его.
– Ты Кэт, – проговорил он, – да?
Зато она узнала голос: это же тот темноволосый парень, что сидел перед ней на занятиях по литературному мастерству. Ник.
– Точно, – хмыкнула она.
– Ты уже выполнила письменное задание?
Профессор Пайпер велела им написать сотню слов от лица неодушевленного предмета. Кэт кивнула, все еще щурясь.
– Прости, – сказал Ник, уходя с солнца.
Он сел на траву рядом с Кэт, поставил рюкзак между коленями и спросил:
– Так о чем будешь писать?
– О дверном замке, – ответила Кэт. – А ты?
– О шариковой ручке. – Парень скривился. – Боюсь, все выберут ручку.
– Не волнуйся, – сказала Кэт, – это ужасная идея.
Ник засмеялся, и Кэт опустила взгляд на траву.
– Как думаешь, – проговорил он, – профессор попросит зачитать наши сочинения?
– Нет! – резко мотнула головой Кэт. – Зачем ей так поступать?
– Так обычно и поступают, – сказал он, будто не видел в этом ничего странного.
Кэт не привыкла смотреть на Ника спереди. У него было ребяческое лицо, голубые глаза с нависшими веками и густые черные брови, которые почти сходились на переносице. Выглядел он как пассажир третьего класса на борту «Титаника». Или кто-то, стоящий в очереди на острове Эллис. Парень был очень самобытным и старомодным. И весьма симпатичным.
– Вряд ли на занятии хватит времени на всех, – пожала плечами Кэт.
– Наверное, мы сперва разобьемся на группы, – сказал он вновь с таким видом, будто она должна это знать.
– А… для меня здесь все в новинку.
– Ты первокурсница? – удивился Ник, и Кэт кивнула. – И как первокурснице удалось попасть к профессору Пайпер на предмет третьего курса?
– Я попросилась.
Ник изогнул кустистые брови и от изумления выпятил нижнюю губу.
– Ты правда считаешь, что писать о ручке – ужасная идея?
– Даже не знаю, что ты хочешь услышать, – засмеялась Кэт.
– У тебя проблемы с едой? – спросила Рейган.
Кэт сидела на кровати и готовилась к парам.
Держась одной рукой за дверцу шкафа, Рейган пыталась натянуть черный сапог на высоком каблуке. Возможно, собиралась на работу – она всегда куда-то собиралась. Их комната служила ей промежуточной станцией, местом, куда можно забежать между занятиями и библиотекой, между работой в студенческом профсоюзе и работой в «Олив гарден». Местом, где можно переодеться, сбросить учебники и подобрать Ливая.
Иногда она приводила и других парней. Только за прошлый месяц здесь побывали некие Натан и Кайл. Но, видимо, никто из них, в отличие от Ливая, не являлся постоянным объектом солнечной системы Рейган.
Это автоматически сделало Ливая объектом солнечной системы Кэт. Сегодня он случайно встретил ее на территории студгородка и всю дорогу до Олдфазер-Холла шел с ней, увлеченно рассказывая о каких-то варежках, купленных не в студгородке.
– Они ручной вязки. Сделаны в Эквадоре. Кэтер, ты когда-нибудь видела альпаку? Это самые очаровательные ламы на свете. Просто представь себе самую-самую милую ламу, а потом умножь результат на два. А какая у них шерсть! Не шерсть даже, а волокно, гипоаллергенное…
Рейган с хмурым видом пялилась на Кэт. Соседка нарядилась в узкие черные джинсы и черный топ. Может, она собиралась не на работу, а погулять.
– В твоей мусорной корзине полно оберток от батончиков-мюсли, – сказала Рейган.
– Ты заглядывала в мою корзину? – вспыхнула Кэт.
– Ливай искал, куда выплюнуть жвачку… Ну и?.. У тебя проблемы с едой?
– Нет, – сказала Кэт, но, конечно, так отвечают все люди с пищевым расстройством.
– Тогда почему ты не ешь нормальную еду?
– Ем. – Кэт сжала кулаки и почувствовала, как напряглось все тело. – Просто… не здесь.
– Ты из тех, кто привередничает?
– Нет. Я… – Кэт посмотрела на потолок, решив, что сказать правду проще, чем солгать. – Я не знаю, где столовая.
– Ты живешь здесь уже больше месяца.
– Ага.
– И до сих пор не нашла столовую?
– Я не сильно искала.
– Почему ты не спросила у кого-нибудь? Могла бы спросить меня.
Кэт в упор посмотрела на Рейган:
– Хочешь, чтобы я задавала тебе глупые вопросы?
– Если они касаются еды, воды, воздуха или жилья, то – да. Мы же соседи.
– Ладно, – промямлила Кэт, возвращаясь к чтению учебника, – приму к сведению.
– Так тебе показать, где столовка?
– Нет, все в порядке.
– Ты не можешь и дальше жить на одних батончиках. Твои запасы скоро закончатся.
– Вроде бы не должны…
– Кажется, Ливай тебе немного помог, – призналась Рейган.
– Ты позволяешь своему парню воровать мои батончики?
Кэт свесилась с кровати, чтобы проверить тайник. Все коробки оказались открыты.
– Он сказал, что делает тебе одолжение, вынося этот вопрос на обсуждение, – проговорила Рейган. – И он мне уж точно не парень.
– Но это грубое вторжение в личную жизнь, – сердито сказала Кэт, на секунду позабыв, что не встречала еще никого столь же пугающего, как Рейган.
– Обувайся! – скомандовала соседка. – Я покажу тебе, где столовая.
– Нет! – От волнения желудок Кэт разрывался на мелкие кусочки. – Все не так просто, – произнесла она. – Я не люблю новые места. Новые ситуации. Там будут все эти люди, а я даже не пойму, куда сесть… Я не хочу никуда идти.
Рейган опустилась на край кровати и скрестила руки на груди:
– Ты уже ходишь на занятия?
– Конечно.
– Каким образом?
– Это совсем другое дело, – сказала Кэт. – На парах можно сосредоточиться. Тоже трудно, но вытерпеть можно.
– Ты принимаешь таблетки?
– Нет!
– Может, тебе стоило бы…
Кэт уперлась кулаками в матрас и процедила сквозь зубы:
– Это вообще тебя не касается. Ты меня даже не знаешь.
– Вот! – многозначительно подняла вверх указательный палец Рейган. – Вот почему я не хотела жить вместе с первокурсницей.
– Какая тебе разница? Разве я тебе мешаю?
– Мы сейчас же идем ужинать.
– Нет, не идем.
– Возьми свой студенческий.
– Я не собираюсь с тобой ужинать. Я тебе даже не нравлюсь.
– Ты мне вполне нравишься, – возразила Рейган.
– Это просто нелепо.
– Господи, ты разве не проголодалась?
Кэт с такой силой сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев.
Она подумала о жареной курочке. О запеченной картошечке. О пироге с клубникой и ревенем. А еще о том, есть ли в столовой «Паунд» автомат с мороженым, как в «Селлеке».
Потом она подумала о своей внутренней борьбе. Позволит ли она бесшабашной стороне ее личности взять верх. Счет: Кэт – ноль, бесшабашность – один миллион.
Кэт ссутулилась, пытаясь справиться с нервным комком, засевшим в желудке. И все-таки встала, собирая остатки гордости, и обула кеды «Ванс».