Эти часы – ночные часы после удачного концерта – были самыми любимыми в его жизни. Удовлетворение успехом приносило умиротворение, после нескольких часов колоссального напряжения и тяжелейшего труда он наконец-то могу позволить себе расслабиться. Да, какой бы легкой и праздничной не казалась жизнь звезды публике, многочасовой сольный концерт действительно был тяжелым трудом, на сцене певец выматывался не меньше, чем футболист на матче, поэтому певцу не меньше, чем спортсмену, нужно было заботиться о хорошей физической форме. Хорошему певцу, такому, который не халтурил, дурачил публику «фанерой», а пел в живую.
Для Жеки этот вопрос был принципиальным. По этому поводу он даже поругался с родителями, которые с высоты собственного опыта относились к фанере гораздо терпимее.
– Пойми, дурачок, – втолковывал ему отец, – ничего в этом нет страшного! Ты думаешь, им твой живой голос очень нужен? Да, они от одного твоего вида счастливы будут! «Фанера» не «фанера»… Да кто это заметит! Им ты сам нужен, Жека Малышев! Им песни твои нужны, шлягеры, мелодии, они их потом друг другу петь будут. Да ты просто на сцену выйди, встань молча и стой два часа – и то они не пожалеют, что полугодовую зарплату за билет выложили. Это же психология публики, ее же надо учитывать! Так что пусть они глазеют на тебя, радуются. А ты о голосе заботиться должен. Это сейчас тебе кажется, по молодости, что голос у тебя вечен. А его нам не так уж много отмерено. Вот перенапряжешься, заработаешь узелки на связках, помыкаешься по операционным, узнаешь, каково это… Нет, я не за то, чтобы ты совсем уж на сцене бездельничал. Но не сделать паузу, не дать себе хоть чуть-чуть передышки – это только дураки так надрываются. И в нашем деле они долго не удержатся…
Жека ответил отцу что-то резкое, о халтуре и бездарности, отце обиделся, он в тот раз здорово поссорились. Но, даже и помирившись впоследствии с отцом, Жека остался верен своей позиции: под фонограмму он не пел никогда. Может быть, еще и это приносило ему такой оглушительный успех: что бы ни говорил отец о неразборчивости публики, на самом деле народ очень даже сек, что к чему, и не раз многие любители «фанеры» были освистаны и изгнаны из тех же залов, где Жеку впоследствии бурно приветствовали.
Усевшись в кресло, Жека закинул ногу на журнальный столик и закрыл глаза, мысленно анализируя сегодняшний день. «Да, все прошло неплохо, без эксцессов и скандалов. Надо отдать этому городку должное – фанатки здесь дисциплинированны и воспитанны. По крайней мере, костюм остался цел, не то что на предыдущем концерте в городке-двойнике нынешнего, где две фанатки прямо на сцене оттаскали друг друга за волосы, сражаясь за сорванную с руки перчатку. Хорошо хоть саму руку не оторвали! Петрович, гад, просмотрел этих сумасшедших девиц, они, пока дрались, чуть всю аппаратуру не разнесли!»
Жека потянулся и открыл глаза.
Взгляд его встретился с надменным взором красавицы Вики Зарубиной.
Парень невольно поежился, словно уличенный в чем-то нехорошем. Как будто Вика действительно следила за ним и застукала за чем-то недозволенным! Ох, и крутой же характер у его подружки. И отношения, которые сложились между ними, тоже не из простых.
Жека встретил Вику на одном из показов мод, куда его затащили неугомонные родители, заботясь о его «светском» имидже. Высокая стройная светловолосая девушка сразу же привлекла его внимание – проплывая мимо него по подиуму, она то и дело обстреливала его вызывающе кокетливыми взглядами, а потом, на последующей вечеринке, все время оказывалась рядом и чуть ли не висла на нем. В общем, к концу вечера Жека был уже не просто знаком с ней, а чуть ли не помолвлен. Пресса не замедлила растрезвонить об их романе, и действительно, между ними сложились довольно близкие отношения: Вика оказалась заводной и веселой девчонкой, известной тусовщицей, быть ее парнем считалось престижным, к тому же с ней Жека никогда не скучал, она вечно вытаскивала его в компании, на вечеринки и в такие места, о существовании которых он не имел ни малейшего представления. Однако и без Вики Жека особо не скучал, иногда ему даже приятно было отдохнуть от ее шумного, буйного характера и странных выходок, а порой ему даже казалось, что их отношениях существуют только на публике, что здесь все – напоказ, что Вика сама усиленно афиширует их связь, а на самом деле она холодна и равнодушна к нему… Однако он гнал от себя подобные мысли, ему и думать не хотелось, что его девушка может быть столь расчетливой. К тому же в последнее время он был так избалован вниманием девчонок и бесконечными их признаниями в любви, что и помыслить не мог, что его могут не любить.
Интересно, а чем она там занимается в его отсутствие?
Последний раз они виделись с Викой два месяца назад, как раз накануне его гастрольного турне. Она затащила его в очередной богемный кабак, где, напившись и накурившись, давала «прощальные наставления»:
– Что б гулять от меня – ни-ни! Понял? Если что будет, я все равно узнаю. Мне сверху видно все!
Что ж, он был верен ей. Насколько это вообще было возможно. Да и как назвать изменой те мимолетные интрижки, без которых жизни молодого здорового парня невозможна? Когда девчонки пачками падают к твоим ногам, глупо не взять то, что они предлагают!
«А если бы я тоже уступала всем моим поклонникам, как бы ты к этому отнесся»? – словно бы спрашивал укоризненный взгляд Вики, и развалившийся в кресле Жека снова поежился. Ему не очень бы понравилось, если бы его девчонка так себя вела… А впрочем, что это он так разнервничался по пустякам? Жека протянул руку и перевернул фотографию. Теперь Вика больше не смотрела не наго, и ему сразу же стало легче.
Концерт сегодня прошел безукоризненно. И вообще, ему в последнее время крупно катит. Тьфу-тьфу-тьфу, так крупно, как никому в последнее время. И все-таки… И все-таки на безоблачном небосклоне Жекиной карьеры появилась одна темная тучка. Она была крошечной и почти незаметной, невидимой для окружающих, только сам Жека знал о ней. Однако эта тучка при неблагоприятном течении событий могла стать зловещей, могла принести с собой бурю.
Вот уже несколько месяцев Жека не сочинял новых песен. Не потому, что не хотел, а потому, что не мог. Песен просто не было, вот и все. То, что он гнал сейчас со сцены, было сочинено им уже давно, еще в те годы, когда он только готовился взять звездный старт: в годы мучений игры на пианино, в годы ненависти к жесткой учительнице, в годы вынужденного молчания. Это был хороший багаж, и он-то, в одночасье выплеснутый Жекой на публику, и сделал ему имя. Песен этих, непохожи, необычных, странных хватило на два первых Жекиных альбома. А потом – все. Наступило молчание. Сейчас он еще пожинал плоды своего успеха, еще пребывал в верхних строчках хит-парадов. Но надолго ли этого хватит? Нет, конечно, он пытался что-то сочинять, он честно по часу в день торчал у синтезатора, «высиживал» что-нибудь новенькое, но все было бесполезно. Все это были вымученные, безрезультатные потуги. То, что у него выходило, было всего лишь повторением старого, перепевкой все тех же мелодий, и никуда не годилось.
Отчаиваться и паниковать было еще рано. Пока что он пребывал в зените славы, пока что ему с лихвой хватило и старых запасов. Но что же дальше? Не иссяк ли источник его композиторского таланта? Не придется ли и ему, как многим другим, покупать чужие песни?
Жека не любил зацикливаться на неприятных мыслях. Особенно тогда, когда голова была тяжелой, как сейчас. Отогнав «темную тучку» в сторону, отчаянно зевая, парень решил, что пора, наконец, отправиться спать.
Жека щелкнула выключателем настольной лампы и в темноте, на ощупь, пробрался в спальню.
Не зажигая света, он скинул купальный халат, скользнул под одеяло и… темноту прорезал звонкий девчоночий визг.
Глава 8
«О Боже, только не это!» – молил Жека, пытаясь нащупать выключатель настольной лампы. Но вспыхнувший свет вынес приговор – да, произошло именно это. Вот она, зловредная фанатка, пробралась к нему в номер, залезла в кровать – да такое и в страшном сне не приснится! И понятно теперь, откуда взялся в номере этот странный запах – по всей видимости, это ее духи! Такое с Жекой случалось впервые. Все интрижки, которые были с ним во время турне, происходили с девушками из его группы… или же с теми, которых приводил его администратор. Но чтобы так, с посторонней! Которая вот так нагло пробралась к нему! Это было просто невероятно! И Жека, кумир тысяч девчонок, «львенок» – Жека, звезда – Жека просто-напросто растерялся.
Совершенно голые, они с Татьяной сидели по разные стороны кровати, судорожно прижимая к себе противоположные концы одного и того же одеяла.
– Ты кто? Ты как сюда попала? – Жека первым нарушил молчание.
– А? Что? Где я? Кто это? Это… ты?! Вы?! – только что проснувшаяся Татьяна еще ничего не вспомнила и теперь в ужасе смотрела на Жеку.
А тот глядел на нее, еще больше теряясь после ее слов. Как странно ведет себя это девчонка! Как будто это он сам затащил ее в кровать. Или как будто это не она, а он пробрался в ее номер! Нет, ну до чего же пронырливая публика! Жека, наконец, немного опомнился и потянулся к телефону, чтобы вызвать дежурную.
Но и Татьяна тоже опомнилась. Она вдруг поняла, что то, о чем она мечтала, уже произошло – вот он, тут, с ней! Но только сейчас он сделает один звонок – и все кончится, так и не начавшись, оттого, что она, дура, так не вовремя заснула и не поняла сразу, что к чему!
– Не надо! – вскрикнула девушка. – Ну, пожалуйста! Позвольте мне остаться! Я… вы – мечта всей моей жизни! Если вы меня выгоните, я… я из окна выпрыгну! Прямо сейчас! – Татьяна, все еще не расставаясь с одеялом, спустила на пол босые ноги.
Жест ее был достаточно красноречив, а главное, в огромных черных глазах сверкала нешуточная решимость. Настолько нешуточная, что Жека и в самом деле испугался.
– Эй, эй! Стой! Сумасшедшая! Ладно уж, оставайся… А ты кто, вообще, такая? – Жека подвинулся к девушке чуть-чуть поближе, чтобы в случае чего успеть схватить ее и не допустить до окна.