– Оба хороши. Поехали уже, а то все танцы пропустим!
– Впервые такое от тебя слышу.
– Милый Арти, ты же сам говорил: дальше – круче.
Дальше действительно было хорошо. Забавно, как прощальные танцы примиряют людей: никто не дразнил Мейси, даже наоборот – осыпали комплиментами. И Эмму никто не трогал. Все танцевали, делали фото, прятали алкоголь от дежурных родителей и учителей, голосовали за короля и королеву бала. Словно не было этих лет неравенства, травли и историй из сериалов про школьников. Только красивые платья, популярные песни и миллионы фото в «инстаграме».
Эмма больше наблюдала со стороны. Она специально поела дома и приняла все лекарства, но еда была повсюду, а отсутствие пары и взгляды бывших подруг уверенности не придавали. Мейси и Арти кружили на танцполе, в который превратился спортивный зал, и были до одури похожи на только что поженившихся молодых идиотов. Эмме не верилось, что скоро ей не придется возвращаться в эти стены. Все разъедутся, а она останется исправлять ошибки. Но ей не было грустно. То ли от того, что не было мечты, которая не исполнилась, ведь Эмма никуда и не стремилась. То ли немного счастья в коктейль сегодняшних эмоций добавила договоренность созвониться с Домом. Раз она пошла на выпускной, то и обсудить возможное сотрудничество стоило. Нельзя откладывать жизнь на потом, особенно если она предлагает варианты прямо сейчас.
– Эй, пошли с нами! – Мейси потянула ее за руку на танцпол.
– Только после того, как ты объяснишь, что с тобой не так. Ты ведь не думаешь, что я не заметила?
Мейси остановилась и развернулась лицом к подруге. Она хотела провести бал без вот таких бесед по душам, но эмоции как всегда читались на ее лице самым огромным и ярким шрифтом.
– Пойдем на улицу, – и, не отпуская руки Эммы, Мейс двинулась в сторону выхода. – Мы скоро, – бросила она, проходя мимо Арти.
Во дворе тут и там целовались парочки, и Эмма даже посоветовала кому-то снять номер. Ночь скрывала лица, лишь огоньки сигарет и экраны телефонов выдавали тайных кутежников, что вышли подышать на воздух. Или скрыться от глаз родителей и учителей, что в принципе было невозможно, благо взрослые лишь издалека наблюдали и не вмешивались в мелкие проделки выпускников.
– Ну, невеста, рассказывай, – Эмма сложила руки на груди, от нетерпения постукивая ногой в босоножке.
– Хватит шутить на тему свадьбы!
– Я не виновата. Просто вы такие милые, еще и в этих нарядах – все само собой выходит.
– Ничего, Эмс, не выходит на самом деле, – вздохнула Мейси. – Я не знаю, как буду жить без Арти дальше.
– А почему сразу без?
– Потому что между нами будет полстраны! И это не на месяц, даже не на год – на все годы учебы.
Эмма засунула руки в карманы – ей жутко не нравились разговор и отчаяние, которым веяло от Мейси.
– Вы не первые, кто практикует отношения на расстоянии. Тяжело, конечно, особенно после жизни в одном доме. Но не смертельно, насколько я знаю.
– Ты не понимаешь, – как маленькому ребенку объясняла Мейс. – Он – моя опора. В прямом и переносном смысле. Во всех делах, в творчестве, в жизни. Я боюсь, что не справлюсь без него. И не хочу без него, понимаешь?
– Мейси, ты дура? Во-первых, ты говоришь так, словно Арти не едет учиться, а собирается наложить на себя руки прямо на выпускном.
– Эмма! – в ужасе вскрикнула Мейс, прикрывая рот ладонью.
– А во-вторых, ты смелая, сильная и умная девушка! Ты от родителей ушла, сама поступила в колледж мечты! А боишься остаться без Арти рядом?!
Мейси ничего не ответила. Они стояли, глядя в темноту, и молчали. Из школы доносилась музыка, где-то кто-то смеялся и кричал от эйфории. Две подруги задавали себе вопросы, ответы на которые не знал никто – уж точно не девчонки, которым едва стукнуло восемнадцать.
– Ты можешь сказать, что это навсегда? – Эмма все же нарушила молчание вопросом, который рвался изнутри.
– Никто не может сказать такого.
– Вот и весь ответ. Ты не можешь быть уверена, что однажды вы с Арти не будете больше рядом. Во всех смыслах. Разве стоит всегда бояться этого призрачного «может быть», вместо того чтобы просто жить?
– Сама придумала?
– Никки недавно посоветовала. Я лишь немного перефразировала.
В этот момент из дверей школы появился Арти. Он забавно крутил головой в поисках девушек, вглядывался в темноту. Мейси включила фонарик на телефоне и посветила ему, чтобы Арти точно заметил их.
– Как романтично, – хихикнула Эмма. – Свет, указывающий путь. Ты как маяк для своего любимого…
– Заткнись, – прошипела Мейс.
– Все в порядке? – Запыхавшийся Арти рассматривал подруг, словно пытался найти на них следы борьбы или новую пару рук.
– Девичья болтовня, – отмахнулась Эмма. – Танцы, шары, фейерверки – мы немного расчувствовались. Да, Мейс?
– Ага, – кивнула та. Она и правда расчувствовалась. Глядя сейчас на Арти – такого очаровательного и родного, – она приняла, возможно, самое глупое и тяжелое решение в своей жизни. Но сейчас не время его озвучивать, сейчас…
– Идемте танцевать! Это наша ночь, – она взяла за руку Арти и Эмму. – И вот сегодня я хочу оторваться так, чтобы вспоминать об этом бале еще лет сорок.
– Мое здоровье такого не вынесет, – усмехнулась Эмма.
– А я вот только за!
Внезапно для самих себя они начали кричать и бегом понеслись к школе. Выпускной бал бывает лишь однажды, и сегодня они короли и королевы собственных жизней, даже если никто не предложил им корону.
Глава 12#без_сомнений
Что-то не меняется,
Что-то остается прежним.
То, что я чувствую к тебе,
Не изменится никогда.
Мы были так похожи,
А теперь все кажется странным.
То, что я чувствую к тебе,
Не изменится никогда.
У Эммы раскалывалась голова. Глаза не открывались, хотя она понимала, что время давно перевалило за полдень. Выпускной бал прошел феерично: они танцевали, пели какие-то дурацкие песни, катались по городу до рассвета – как любые другие выпускники. Эмма не пила – лекарства лучше не смешивать с алкоголем, – но такая вот встряска все равно выглядела наутро как типичное похмелье.
Телефон на полу завибрировал. Эмма снова попыталась разлепить веки, но тщетно.
– Абонент вне зоны доступа, – проговорила она охрипшим голосом и закашлялась. Прямо как после концертов: сначала всю ночь орешь песни, а наутро не можешь разговаривать. А уж после выступлений «LADE» в их доме стояла тишина: ни она, ни Джо не могли произнести ни слова без боли в горле. Да, были времена, когда ключевыми в их жизни были мальчишки из Стоквуда. Мальчишки…
– Черт! – Эмма резко села на кровати, зажмурилась, ожидая, пока резкая боль в голове пройдет или хотя бы уменьшится до стадии «терпимо». Она же договорилась сегодня созвониться с Домом! Нащупав телефон, Эмма молилась, чтобы пропущенный звонок был не от Рокстера. К счастью, звонила мама.
– Эмма, дочка, почему ты не отвечаешь? – встревоженный голос матери больно ударял в ухо.
– И тебе привет, – вяло отозвалась Эмс. – Я спала.
– До сих пор?!
– Мам, я вернулась утром. Мне нужно было отоспаться.
– Ты в порядке?
Опять это недоверие в голосе. Эмма не могла винить маму: она столько времени врала и скрывала свою болезнь, что теперь все вокруг нее переживают, всматриваются, вслушиваются и не верят ни единому ее слову. Неприятно, конечно, но что поделать.
– Все хорошо, правда. Никаких срывов. Просто мы гуляли всю ночь, и я устала – слишком много эмоций и суеты. Сейчас позавтракаю, приму лекарства и приду в себя.
– Хорошо, – с облегчением в голосе согласилась мама. – Но если что – звони.
– Не переживай, пожалуйста. Я люблю тебя.
– И я тебя, солнышко.
Солнышко, кстати, нещадно светило прямо в окно, жалюзи на котором Эмма благополучно забыла опустить. В комнате нечем было дышать – от этого голова болела сильнее. Стоило, наконец, встать, устранить полуденное пекло и привести себя в порядок – Дом мог позвонить в любую минуту. Точное время они не назначили – жизнь в туре штука непредсказуемая, так что Эмма пообещала быть на связи весь день.
Вздыхая при каждом движении, она привела в действие свой план «возвращение к жизни» и уже через час пила кофе на кухне, заглядываясь на клипы по музыкальному каналу. Стоило ожидать, что рано или поздно в ротации сегодняшнего дня появятся «LADE». Что Эмма успела забыть, так это их участие в одном из клипов. Сложно не покрываться мурашками, вспоминая те дни – в них скопилось столько счастья, что даже последующее горе не перекрыло. Концерты в «Крыльях», поездка к Рокстерам домой и завтрак от Дома, съемки, дурачества, свитшоты с логотипом… Эмма долго отгораживалась от прошлого, от группы, потому что это приносило боль. А следом шла еда. Да и сейчас, глядя на то, как они гоняют в тележках по парковке, Эмма мечтала закрыться в комнате и съесть как минимум торт, чтобы не болело внутри. Но в то же время она не могла не улыбаться – было ли в ее жизни лучшее приключение? Не «LADE» виноваты в ее болезни, не Джо и даже не она сама. Они просто наслаивались на старые раны и незакрытые гештальты, а нервная система, расшатанная годами эмоциональных качелей, сдалась. Так бывает. Нечего сейчас оплакивать произошедшее, нужно исправлять настоящее и будущее. И улыбаться прошлому, прямо как она сейчас, глядя в экран телевизора.
Эмма вздрогнула, когда телефон зазвонил. Она быстро ответила, включая камеру.
– Слишком много Рокстеров на квадратный метр, – посмеялась она, демонстрируя Дому телевизор, на котором он самозабвенно рвал струны гитары.
– Я не нарочно, – отозвался он. – Так вышло.
Эта фраза насмешила Эмму куда больше. Она вернулась за стол, уст