– Трой, мне можешь не врать – после такого не бывают в порядке.
– А что ты хочешь услышать? Что я раздавлен, убит, что я не знаю, как дальше жить, что я почти ненавижу Скай, и от этого ненавижу самого себя? Что из этого звучит лучше, чем «я в порядке»?
– Как ни называй, всё отвратительно. – Она легла рядом с Троем на кровать, разглядывая потолок. – Может, напиться?
– Мне не лезет – бесполезно всё. Тебе – не знаю. Утопиться сейчас хочется больше, чем пить.
– Не смей даже думать!
– Прости. В голове столько дурацких мыслей. Они не дают мне думать о том, что случилось, отгораживают. Потому что я просто не представляю, как проснуться завтра без неё.
– Может… стоит дать ей шанс? – Джордан ненавидела себя за эти слова. Она ведь понимала, что Скай виновата по всем фронтам, а она просит Троя отбросить гордость и самоуважение, снова расстилаясь перед ней. Но Джо просто не могла видеть Троя таким, она не представляла их по отдельности.
– Шанс на что? Снова променять нас на этого Рэндфорда? Дело ведь не только в помолвке. Скай очень хорошо продемонстрировала, что для неё важно, – ведь мы давно спланировали этот вечер, она должна была быть здесь, со мной, со своими друзьями, поддержать тебя, ведь по легенде это был особенный вечер для тебя, Джо. Но вся та блестящая жизнь для неё интереснее, а я не уверен, что готов быть на вторых ролях, что хочу жениться на девушке, которая просто не готова к нормальной взрослой жизни. Может, Скай была права, говоря, что мы переросли наши отношения…
– Что? Она такое сказала?! – Джордан приподнялась на локте, поворачиваясь лицом к Трою.
– Видишь, она даже с тобой не делилась проблемами, видимо, наши отношения не так важны, чтобы волноваться о них и просить совета.
– Это же Скай – она всегда была такой! – из последних сил пыталась спасти ситуацию Купер, предчувствуя неминуемый конец самой красивой сказки, что она видела.
– Вот только я повзрослел, Джо. И то, что раньше казалось милым, теперь выглядит инфантильно. Я отдавал ей всё, что имел, но теперь… всё кончено.
– Трой…
– Оставь меня одного, пожалуйста. Ничего личного, просто мне нужно всё обдумать. В одиночестве.
Джордан протянула руку, чтобы погладить Троя по волосам, но так и не прикоснулась. Она осторожно встала с кровати, обернулась у двери, словно прося не сдаваться, и вышла из комнаты, сдерживая рыдания. Джордан никогда не могла подумать, что чужие отношения и расставание могут задеть её до такой степени, но ведь это были Трой и Скай, Скай и Трой – никогда по отдельности, только вместе, только в любви и согласии.
Джордан спустилась вниз, отключила электричество в саду – убирать всё это не было сил, да и как-то рука не поднималась – это оставляло надежду, пусть и очень призрачную. Она закинула туфли в багажник, села в Крошку Би и набрала Лео. Сбросила вызов, так и не дождавшись ответа. Позвонила ещё раз. И ещё. Когда раз на шестой её сразу перенаправило на голосовую почту, она едва сдержалась, чтобы не швырнуть телефон в лобовое стекло. Возможно, если бы Лео повёл себя так по-свински в любой другой день, она бы просто поплакала в ванной – как и всегда – и простила. Но сегодня сорвало все предохранители: накопившаяся усталость и недосказанность, злость и обида, желание забраться кому-нибудь на колени и спрятаться от жестокого мира в объятиях – всё это смешалось и взорвалось внутри Джордан. Поэтому она буквально за десять минут добралась до дома, через чёрный вход пробралась к себе в комнату, переоделась и снова вернулась в машину. Только за рулём она заметила, что машинально надела футболку Лео, – но времени переодеваться уже не было. Она повесила на шею ключ от базы, натянула поверх знаменательной футболки свитер и завела двигатель. Она наконец-то выяснит отношения. Прямо сегодня. Чем бы это для неё ни закончилось – она сделает тот самый шаг, после которого уже нет никаких вариантов.
Они сидели в машине в полной тишине. Мейси всё никак не могла прийти в себя после произошедшего. Она молчала, пока они отвозили домой Эмму, едва обмолвилась словом у дома Никки, а теперь просто сидела на пассажирском сиденье и даже не смотрела в сторону Арти.
– Маргарет…
– Прекрати называть меня этим идиотским именем! – непривычно резко отозвалась она.
– Что с тобой?
– Ты правда не понимаешь?! – Она, наконец, развернулась к Арти – её губы дрожали, а глаза блестели в свете фонарей от набежавших слёз. – Если даже они не смогли, то кто тогда сможет? Я ведь думала, что вот так выглядит любовь, понимаешь? А теперь… Во что теперь верить? Кому верить, Арти? Её нет, просто не существует этой чёртовой любви! Только одни страдания! Эмма, Николь, Джо… Теперь вот Трой и Скай – все только и делают, что мучаются! Плачут! Сходят с ума – и никакой настоящей любви… Ради чего тогда всё это?
– Мне…
– Что? – Мейси видела лишь очертания лучшего друга – она не могла остановить рыдания, не могла успокоиться. Она ощущала такой необъятный страх, словно радости в мире вообще не существовало.
– Ты можешь верить мне, Мейси. И в нас.
Она не поняла, как это произошло: столько раз они останавливались в шаге от поцелуя, но сейчас Арти не спасовал. И когда это наконец произошло, Мейси отчётливо почувствовала, как страх начал отступать, уступая место спокойствию. Вот они – самые правильные губы в мире, самое правильное место для неё, самый правильный человек рядом. Тот, кому можно всецело доверять, кого можно вот так робко и самозабвенно целовать, не боясь ничего, ощущая лёгкую эйфорию внутри.
– Я не могу больше делать вид, что всё осталось, как прежде. Мне кажется, мы оба понимаем это. И если ты больше не веришь в любовь, то я докажу тебе обратное.
Арти выглядел таким решительным, но в то же время – родным и забавным, что у Мейси внезапно появились силы улыбнуться.
– Я буду рада любым доказательствам, – прошептала она. – Можем повторить предыдущее?
Арти почти правдоподобно сделал вид, что недоволен, но сдержать улыбку всё же не смог. Он стёр слёзы с её лица, такого знакомого и внезапно – абсолютно нового, словно его взгляд поменял резкость, когда он признался себе, насколько влюблён в эту милую и сильную девушку.
– Ты смотришь так, словно видишь меня впервые.
– В какой-то степени так и есть, – Арти снова поцеловал Мейси, и теперь уже поцелуй вышел более чувственный и долгий. И это было так естественно, словно всю жизнь, долгие годы дружбы они только и делали, что шли к этому моменту, выстраивали платформу для того, чтобы влюбиться.
– И что, мы больше не друзья? – Мейси переплела пальцы с пальцами Арти, чувствуя, как тепло разливается по всему телу.
– Ты не отделаешься от меня, как от друга, – в привычной манере ответил он. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы стать просто бойфрендом.
– Лучшие друзья навеки? – усмехнулась она. – Которые вывели дружбу на новый уровень.
– А есть ли смысл всё это как-то называть? Просто давай делать то, что нам хочется, – быть вместе.
– Когда мы успели так вырасти? Где те дети, что строили крепости из кресел и одеял по выходным и объедались пирогами твоей мамы?
– Вырасти? Не понимаю, о чём ты, – надменно произнёс Арти, и Мейси, растрепав его волосы, всё же рассмеялась.
– О да, Артур, ты прав. Некоторые из нас даже не начинали расти…
– Ты ведь о себе, да? – поинтересовался он, снова вовлекая её в поцелуй. Они столько времени упустили, что сейчас не могли оторваться друг от друга, не могли насытиться новыми ощущениями. Но при этом оба чувствовали себя настолько комфортно, словно всё это происходило в тысячный раз. – Уверен, что мама будет рада напечь для тебя пирогов. Ну, а стульев с одеялами в нашем доме – завались!
– Правда?
– О, как глаза загорелись! И ты ещё говоришь о «выросли». – Арти притянул к себе Мейси, чтобы обнять её и спрятать лицо в её волосах, – он не хотел, чтобы она видела, как подрагивают его ресницы, как дрожат губы. Он так переживал, что она испугается, оттолкнёт его, что они потеряют их дружбу, – а как тогда жить вообще?
– Мне нужно домой, – пробормотала Мейси, утыкаясь ему в грудь лицом. – Но я так не хочу. Если бы ты только мог забрать меня с собой.
– Ты ведь знаешь, что проблема не во мне и не в возможности – хоть сейчас можешь поселиться в нашем доме. Но ты ведь не уйдёшь из своего.
– Не уйду, Арти, – вздохнула она, нехотя отстраняясь. – Последний… На сегодня.
Теперь уже она сама поцеловала его, пытаясь забыть о том, как волновалась о дружбе, как говорила, что они слишком давно друг друга знают. Может, они и любили друг друга так же давно – просто не осознавали, не решались, не были готовы к таким переменам.
– Я позвоню, – улыбнулась она на прощание и вышла из машины. Несмотря на предысторию сегодняшнего вечера, Мейси была счастлива. Ощущать себя такой влюблённой и при этом не бояться, не быть одинокой, видеть взаимность в его глазах – это было так ново, так дорого и важно. Она буквально летела к своему крыльцу, стараясь не растерять очарование сегодняшней ночи, запечатлеть в памяти этот момент, с которого начался новый отсчёт их истории. Мейси уже представляла, как поднимется наверх, откроет свой скетчбук и нарисует их вот такими – целующимися в первый раз. Счастливыми и почти идеальными.
Вот только все планы рухнули, едва она переступила порог дома. В гостиной её ждали родители – не спали, как обычно, а сидели вокруг груды вещей, сложенной на журнальном столике. По напряжённой тишине и выражению лиц Мейси поняла, что сейчас случится катастрофа – необратимая и настолько мощная, что она определённо запомнит этот вечер. К сожалению.
– Где тебя носит? Ты видела, который час, Маргарет?! – Голос матери пронзал хуже ледяного ветра, обещая, что всё это – лёгкая прелюдия.
– Я была с друзьями, я говорила вам.
– С теми самыми, что научили тебя врать? Или с теми, кто вбил тебе в голову, что образование – не важно?
Мейси сделала несколько шагов вперёд, чтобы увидеть, что на столике лежали её скетчбуки, рисунки – даже футболка, которую подарил ей Арти. Всё в куче, что-то порвано, что-то – смято.