пными славянскими женщинами.
Ответ сорвался с ее губ моментально.
— В Индию!
Это была поездка-мечта. Поездка-счастье. С того самого момента, когда Анюта в блаженном гордом одиночестве села в заказанное такси до Толмачево, она смаковала каждый миг своей свободы. Душа ее была наполнена счастьем — Анюте хотелось одновременно петь, танцевать, смеяться и обнимать весь мир!
Летела она с пересадкой в Москве. До делийского рейса оставалось целых полдня, поэтому Анюта, сбросив рюкзак в камере хранения, отправилась гулять по столице. Настроение ее с каждой секундой все улучшалось — радость так и распирала ее изнутри, точно воздух в надутом до предела шарике. Она готова была расцеловать каждого прохожего, каждого пассажира в московской подземке… Правда, там же, в метро, Анюта нечаянно задела сумкой колготки какой-то красивой девушки-блондинки и, конечно же, порвала их. Девушка в ответ на это одарила ее таким убийственным взглядом, что Анюта чуть не задымилась. Но, конечно же, подобные мелочи совершенно не способны были изменить Анютин общий счастливый настрой.
В Шереметьево, стоя в очереди на регистрацию вместе с индийцами (настоящими, живыми индийцами!), Анюта откровенно любовалась яркими тюрбанами на мужчинах, узорчатыми сари и цветастыми кофтами на женщинах. От них пахло специями и благовониями — незнакомо, загадочно и маняще, а звуки хинди, на котором они общались друг с другом, казались Анюте сладчайшей музыкой. Что за дивный, певучий, волшебный язык!..
В самолете до Дели она тоже наслаждалась каждой секундой. Получала удовольствие от незамысловатой еды, от горячего кофе с молоком, от чтения глянцевого журнала… Ей все еще не верилось, что это не сон. Что она действительно летит сейчас в Индию, на встречу со своей мечтой…
А в Дели все сразу же пошло не так.
Получив багаж в международном аэропорту имени Индиры Ганди, Анюта, следуя интернет-инструкциям, направилась к стойке предоплаченного такси. Как уверяли абсолютно все форумы, это был единственный шанс не переплатить втридорога мошенникам, а нанять машину до места за адекватные деньги.
Расплатившись в PREPAID TAXI и получив квитанцию, Анюта отправилась разыскивать своего водителя. И вот тут-то начались сюрпризы…
Ошалевшая от переизбытка новых впечатлений и эмоций, Анюта потеряла бдительность и ослабила контроль. Не успела она опомниться, как таксист с воодушевлением наплел (на дикой смеси ломаного английского и совершенно не знакомого ей хинди), что забронированный ею отель сгорел сегодня днем, поэтому он при всем желании не сможет ее туда доставить. И вообще — в центр нынче проехать абсолютно невозможно, все перекрыто в связи с каким-то важным индуистским праздником… "Но вы не огорчайтесь, мэм — я знаю хороший отель неподалеку, думаю, они не откажутся приютить вас на ночь!"
Разумеется, когда они подъехали к "хорошему отелю неподалеку", Анюта уже сообразила, что это развод. Забронированная ею гостиница, конечно же, не сгорела — просто водитель получал свои комиссионные за приток новых клиентов, поэтому ему было выгоднее отвести Анюту в "свой" отель, а не в тот, который она выбирала сама.
Наверное, не будь Анюта такой счастливой и воодушевленной, она затеяла бы свару и в приказном порядке потребовала бы доставить ее по изначальному адресу. Но… она наивно подумала, что ничего страшного не произошло. В конце-то концов, ей всего-то одну ночь перекантоваться… а завтра у нее вылет в Мумбаи.
Однако радужное настроение как рукой сняло, когда она обнаружила, что в пункте обмена валют ее нагло обсчитали, недодав две тысячи индийских рупий (поняла это она, к сожалению, слишком поздно). К тому же, наглый таксист выпросил у нее за проезд дополнительные несколько сотен рупий ("на чай"). Когда же она поняла, что номер в том отеле, куда он ее привез, стоит около трехсот долларов за сутки, мошенника и след простыл. Что ей было делать? Куда бежать среди ночи?!
Скрепя сердце и давя подступающие к горлу рыдания, Анюта заплатила за ночь в этом дорогущем отеле и поплелась в свой роскошный номер.
Телефон запищал, принимая входящую эсэмэску.
"Все в порядке? — писал ей муж. — Ты уже в гостинице?"
Анюта возблагодарила бога за то, что была в роуминге — не назвонишься. Если бы Сергей набрал номер с целью послушать голос жены, ей не удалось бы его обмануть. А в ответном сообщении можно наплести что угодно. Ни за что на свете Анюта не стала бы признаваться ему в том, что оказалась такой дурищей, расписываясь в собственном бессилии и давая ему право злорадно воскликнуть: "А я же говорил!.."
"Все отлично, Сережа, — набрала она ему в ответ, всхлипывая. — Я на месте. Жива и здорова, собираюсь спать. Завтра напишу. Спокойной ночи, целую!"
И только после того, как сообщение было отправлено, она сообразила, что даже не спросила, как там дети. Ну ладно, подумала Анюта пристыженно, если бы что-то было не так — он непременно сам сказал бы. Значит, все более-менее хорошо…
Все треволнения этого бесконечного дня вдруг отозвались резкой физической усталостью. Анюта ощутила, как веки ее налились свинцом, а голова сама собой принялась клониться на подушку. Ей даже лень было вставать и идти в ванную, чтобы умыться и переодеться с дороги. Как бы скомканно и глупо ни началось ее грандиозное путешествие, а одного у Анюты отнять было нельзя: она сейчас рухнет на свое королевское ложе и выспится — совершенно одна! И никто не поднимет ее среди ночи, чтобы попросить водички или сказать "я писать хочу". Никто не залезет к ним с мужем постель, канюча, что у себя в кроватке темно и страшно…
Она вырубилась в то же мгновение, когда закрыла глаза, и проспала без сновидений до самого утра. Восемь часов беспрерывного, крепкого, глубочайшего сна в блаженном одиночестве!
Впервые за несколько лет.
Часть 8
Санкт-Петербург
Так и не выяснив, в каком номере остановился Тим, и не встретив его в гостиничных коридорах, Мила быстро заскучала и решила выйти прогуляться. Подловить Тима она всегда успеет — в конце концов, он проведет в Питере целых три дня. И гораздо реальнее подстеречь его ближе к ночи, уже после концерта: он будет уставший и вряд ли поедет куда-нибудь тусоваться. Скорее всего, сразу же вернется в отель…
Она быстренько созвонилась с девчонками из фан-клуба: несколько московских поклонниц тоже приехало на питерские концерты, и они с радостью приняли Милино предложение пересечься на Невском проспекте, чтобы пообедать вместе.
В отличие от Милы, девчонки сняли комнатку в каком-то дешевом хостеле — с финансами дела у них обстояло похуже.
— Ну что, может, в "МакДональдс"? — предложили они при встрече, но Мила только презрительно сморщила нос: она не жаловала фастфуд.
— Лучше в нормальное кафе зайдем, — покачала головой она. Девчонки заметно скисли и зашушукались, очевидно, прикидывая, хватит ли у них денег на полноценный обед. Однако спорить с президентшей фан-клуба никто не решился, и они покорно двинулись за Милой.
На счастье, в том заведении, куда она их привела, можно было заказать пиццу, поэтому девчонки, скинувшись, воспрянули духом: если поделить траты на всех, выйдет не так уж и дорого, а пицца оказалась огромной и безумно вкусной.
— Ну что, какие вести с полей? — поинтересовалась Мила у девчонок, увлеченно пережевывая свой кусок и шумно втягивая воздух, чтобы не обжечься. — Вижу ведь, вы мне что-то сказать хотите…
Девчонки переглянулись, а затем одна из них — полненькая Ира — выпалила, глядя Миле прямо в глаза:
— Знаешь, кто с нами в одном хостеле поселился? Ярославские девки!
— Да ты что? — Мила изменилась в лице.
Ярославский фан-клуб Тима был для них таким же негласным врагом и соперником, как питерский. Все клубы неофициально вели между собой холодную войну, всячески перетягивая одеяло на себя и оспаривая друг у друга право считаться "любимой женой господина". Доходило до смешного и даже нелепого, вплоть до того, что поклонницы из всех этих клубов подсчитывали, у кого из них больше совместных фотографий с любимым певцом. Был даже период, когда Тим, распсиховавшись, и вовсе отказался фотографироваться с поклонницами — его тоже утомила эта сумасшедшая гонка за количеством отснятых кадров. И только после того, как девчонки немного усмирили свой пыл, он смилостивился и снова стал время от времени позировать для фото вместе со своими фанатками.
Мила считала, что московский клуб по умолчанию должен считаться главным по всей стране: во-первых, он самый многочисленный, во-вторых, с москвичками Тим встречается чаще всего, в-третьих, они оперативнее других регионов узнают о певце новую информацию и регулярнее присутствуют на съемках телепередач или клипов.
Однако президентша питерского фан-клуба, Оксана, была категорически не согласна с такой расстановкой сил. Почему эти наглые зазнавшиеся москвички вообразили себя пупом земли? Чем они круче питерских девушек? С чего решили, что более дороги и важны Тиму? Мила терпеть не могла эту петербургскую выскочку, полагающую, что она жуть как оригинальна: выкрашенные в ярко-розовый цвет волосы и пирсинг во всех возможных и невозможных местах: в носу, губах, языке, бровях, ушах, пупке и бог знает, где еще. И это чучело вообразило, что имеет право претендовать на сердце Тима? Мила только зло посмеивалась, рассматривая фотографии певца и питерской президентши — уж как она к нему прижимается на каждом снимке, как обхватывает ручкой, как льнет… смотреть противно! Нет, Тиму нравятся более утонченные особы, с классической девичьей красотой, а не нашпигованные металлом розоволосые обезьяны.
Ярославский фан-клуб также отказывался признавать навязываемую москвичами сверху иерархию. Тамошние девчонки считали, что они имеют куда больше прав на Тима, ведь, что ни говори, он является их земляком! Именно в Ярославле он родился и провел большую часть своей жизни — целых восемнадцать лет. Многие поклонницы были знакомы с родителями Тима, с его бывшими одноклассниками и учителями, кто-то жил по соседству с его семьей… словом, Тим Солнцев принадлежал им — и точка!