Светлана не забыла, благодаря кому это произошло. И вообще считала Тима чуть ли не своим персональным ангелом-хранителем. Их отношения были напитаны теплом, безграничным доверием и всесторонней взаимной поддержкой. Лика даже позавидовала немного той легкости, с которой эти двое дарили друг другу свое обожание. И не было в этом ничего двусмысленного или предосудительного. Такие разные как внешне, так и по возрасту, не говоря уж о характере, они дивно дополняли друг друга: Солнцев — и Звездная…
— Лика, — актриса обратила на девушку подкупающе открытый взгляд, — я безумно рада, что Тимофей наконец-то представил нас друг другу. Он так много о вас рассказывал…
Лика едва не поперхнулась вином, которое все пригубили за встречу и за знакомство.
— Серьезно? — осторожно уточнила она, бросая украдкой взгляд на Тима. Звездная кивнула.
— Конечно. А я вас именно такой себе и представляла…
— Он о вас тоже… кхм… много рассказывал, — прокашлявшись, смущенно выдавила из себя Лика, не зная, что тут еще можно сказать и вообще — что Тим мог наболтать о ней?!
Она снова стрельнула взглядом в Тима, посылая ему этот немой вопрос. Он обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами, а затем прошептал беззвучно: "Все".
Это признание надолго выбило ее из колеи. Нет, Лика сумела быстро взять себя в руки и даже смогла поддержать непринужденный светский разговор за ужином, но ни на минуту ее теперь не оставляли сомнения. Кто она для Тима в глазах его друзей? Что они о ней думают? А вдруг они решили, что Лика — его девушка?.. Думать об этом было и стыдно, и одновременно приятно.
И все-таки она задала Тиму этот мучающий ее вопрос — когда они уже распрощались со Светланой и ее мужем и остались вдвоем. Снова стоя возле дверей Ликиного номера, как за несколько часов до этого, они неловко переминались с ноги на ногу и бросали друг на друга взгляды, от которых можно было задымиться. Вот тут-то она и решилась спросить.
— Светлана в курсе всего, что у нас с тобой было… раньше, — пояснил Тим.
— А сейчас? — вырвалось у Лики.
— А что у нас с тобой сейчас? — вернул он вопрос. — Я не могу подобрать подходящего определения. Может, ты сможешь?
Лика молча смотрела ему в лицо. Господи, как же ей хотелось вот прямо сию минуту наплевать на предрассудки, на связывающий ее по рукам и ногам статус замужней дамы, на то, что Тим может о ней подумать, в конце концов… Прильнуть к нему… прижаться грудью к его груди, чтобы ощутить биение его сердца… перебирать пальцами пряди его светлых волос… найти губами его губы, вкус которых она до сих пор помнит — помнит, черт побери, даже спустя столько лет!
Наверное, все эти тайные желания отчетливо были написаны у нее на лице. Или просто Тим читал ее, как открытую книгу… Он прерывисто вздохнул, как ребенок, и моргнул, словно избавляясь от морока, от наваждения.
— Спасибо, что приняла мое приглашение, Лика. Было здорово, правда. А теперь отдыхай. Спокойной ночи, — выговорил он, давая понять, что теперь ей пора идти к себе и ложиться спать. В полном одиночестве.
— Спо… — голос у Лики сорвался от волнения, — спокойной ночи, Тим. До завтра.
И она торопливо, точно тоже спасалась бегством от охватившего их обоих безумия, скрылась за дверью собственного номера.
Глава 2
21 февраля 2007 года, среда
Москва
— Ну, где же он? — приплясывая и стуча зубами от холода на ступенях Центрального академического театра Российской армии, поинтересовалась Катрин у Вальки. — Все команды давно приехали… И болельщики, наверное, уже внутри.
— Не знаю, — нервно отозвалась подруга, злясь из-за этого неопределенно-подвешенного состояния: директор "Краснодарских сусликов", обещавший вчера, что проведет их с Катрин на генералку, до сих пор не объявился. — Сказал, что к пяти подъедет…
— Но время уже без двадцати шесть! — возмутилась Катрин. — Репетиция вот-вот начнется! Позвони ему! А если что-то случилось? Или мы его упустили — вдруг он зашел не через служебный, а через главный вход?
Валька и сама понимала, что надо звонить, просто оттягивала этот неприятный момент, как могла. При воспоминаниях о противной красной роже и потных ладошках директора ее начинало мутить.
Вздохнув, она достала мобильный телефон и, разыскав требуемый номер, прижала трубку к уху.
Директор ответил после первого же гудка.
— Да! — резко и отрывисто рявкнул он таким злым тоном, что Вальке стало страшно.
— Э-э-э… добрый вечер, — проблеяла она нерешительно.
— Кто это? — так же отрывисто поинтересовался он.
— Это… это Валя.
— Какая еще Валя?! — сварливо спросил директор. У Вальки потемнело в глазах. Мало того, что он не сохранил ее номер — так теперь даже имени ее не помнит, козел! Неужели обманул вчера?..
— Быстрее говорите. Я спешу! — поторопил он в трубку. Валька сделала глубокий вдох и внезапно разозлилась. "Я тебе сейчас напомню, скотина! — подумала она гневно. — Забывчивый ты наш…"
— Та самая Валя, — отчеканила она громко и отчетливо, — которую ты вчера чуть было не трахнул у себя в номере. "Чуть было не" — потому что был в стельку пьян и у тебя не встал. Теперь прояснилось, или нужны еще подробности?
Катрин, открыв рот и выпучив глаза, уставилась на подругу, шокированная услышанным и все еще надеющаяся, что просто неправильно ее поняла. Но Вальке сейчас было не до ее душевного равновесия. Гораздо более важным казалось то, что ответит ей этот урод…
Судя по красноречивому молчанию, директор смог-таки воскресить в памяти свое вчерашнее приключение. Во всяком случае, какие-то обрывочные туманные воспоминания о нем.
— Ммм… кхм… хррр… — заскрежетал он в трубку, приходя в себя. — Ах, Валентина! Как же, как же, помню. Так чем… чем могу служить?
— Ты обещал провести нас с подругой на генеральную репетицию, — холодно отозвалась Валька. — Мы с ней вдвоем стоим у театра Российской армии. А ты где?
— Черт… извини, Валюша, я тут закрутился и совсем забыл… Можете минут через десять подойти к центральному входу, со стороны Суворовской площади? Я выскочу.
— Не опаздывай, — сухо ответила Валька. — На улице мороз, вообще-то.
— Ваааль… — жалобно и растерянно протянула Катрин, когда та завершила телефонный разговор. — Это правда? Ну, то, что ты ему сейчас говорила… Про то, что чуть не… чуть не трахнул в номере, — докончила она вполголоса.
Подруга вздернула подбородок и уставилась на Катрин с вызовом.
— Ну да, правда. И что теперь? Ты же хотела попасть на генералку? Ну, так теперь, благодаря мне, ты на нее попадешь.
— Но… не таким же способом. И не такой ценой… — запинаясь, еле слышно высказалась Катрин. Вальку ужасно задели эти слова.
— Да что ты тут строишь из себя?! Я, понимаешь ли, стараюсь для нас обеих, из кожи вон лезу, завязываю нужные знакомства, а ты ломаешься и нос воротишь… Слишком чистенькая для всего этого дерьма, да?
Подруга испуганно притихла. Она понимала, что не вправе осуждать Вальку — ведь та действительно старалась не только для себя, но и для нее тоже, в то время как сама Катрин преспокойно отсиживалась в тепле у Виктории Кузьминичны дома. И все же… все же Катрин задавала себе вопрос: а смогла бы она пойти на такое? Пусть даже ради сусликов, ради любимой подруги?.. Почему-то противно было даже помыслить о подобном.
— Я тебе противна? — словно прочитав ее мысли, спросила Валька, искоса взглянув на подругу. Та покраснела и поспешно открестилась от всего, что думала минуту назад.
— Ну, что ты, Валь! Как ты можешь быть мне противна. Я тебе, наоборот, дико благодарна и все такое… — не очень убедительно добавила она.
— Ладно, — махнула рукой подруга. — Пойдем к главному входу. Он сейчас выйдет…
Театр Российской армии являлся грандиозным архитектурным сооружением в стиле "сталинский ампир" и представлял собою высоченное здание пятиконечной формы, напоминающее звезду и обрамленное многочисленными белоснежными колоннами. Именно в Большом зале театра, рассчитанном на полторы тысячи человек (самая огромная сценическая площадка в Европе!), и проходили игры Клуба Веселых и Находчивых.
На ступенях толпились болельщики и группы поддержки — кто-то курил, кто-то поджидал знакомых. Изредка с озабоченным видом мимо них проносились сами кавээнщики, кого-то вызванивая на ходу и что-то взволнованно крича в трубку. Катрин с Валькой уже несколько раз наткнулись на участников других команд, играющих в одной-восьмой — жаль, из сусликов никого не встретили…
— Вон он, — Валька первой углядела директора в этой толпе и, стараясь не скривиться от отвращения, потащила подругу по направлению к нему, махнув приветственно рукой. Генеральная репетиция вызывала не меньший ажиотаж, чем сама игра — команды выступали при полном параде, в костюмах, со всеми декорациями и музыкальным сопровождением. К тому же, телевизионная съемка велась и во время генерального прогона — на случай, если на самой игре вдруг что-то пойдет не так, можно будет смонтировать и поправить.
— Валюша, — кивнул директор, когда девушки пробились к нему сквозь людской поток, — извини, такой дурдом творится, все на ушах стоят… — он поцеловал Вальку в щеку в виде приветствия, хотя она предпочла бы обойтись без этих церемоний. Катрин косилась на этого стремного некрасивого человечка и задавалась немым вопросом: как подруга в принципе могла с ним не то что… да блин, с таким даже целоваться было бы противно!
— Вот, держи, — директор сунул ей в руки две "проходки". — Будете сидеть в одном секторе с нашими болельщиками. Узнаете их по красно-желтым университетским футболкам. Все, прости, я бегу, у меня еще масса дел…
— Спасибо, — выдохнула Валька с облегчением, поскольку сама вовсе не горела желанием вести с ним долгие светские разговоры. Хорошее настроение вмиг вернулось к ней. — Ура, Катрин, победа! — она помахала перед носом у подруги полученными драгоценными "проходками". — Мы идем на генералку!
Большой зал театра ошеломил девушек своим величием и великолепием. Находясь внутри, они невольно чувствовали себя крошечными муравьишками, попавшими в густой дремучий лес. Отыскать свои места оказалось не такой уж и простой задачей — пришлось продираться сквозь колышущееся людское море и вертеть головами туда-сюда.